Цивилизация
Сегодня, в ситуации объединившейся Европы, даже немного странно вспоминать о той уродливой и пугающей границе, которая расчленяла Берлин в течение почти трех десятилетий. Надо полагать, никто и не думал в августе 1961 года о том, чтобы создать реальное олицетворение «железного занавеса». Как водится, действовали тогда по обстановке, исходя из текущих задач, – а вышла наглядная аллегория.
Власти ГДР просто запаниковали, что могут остаться вообще без подданных. К тому моменту государственная граница с ФРГ уже была закрыта, но оставалась зияющая брешь, через которую граждане Восточной Германии буквально тысячами утекали на Запад. Приведем одну только цифру: накануне принятия решения о строительстве стены из социалистического Берлина в капиталистический перебегали до 2000 человек в сутки. Это был столь массовый исход, что руководителям ГДР оставалось или застрелиться – или остановить эмиграцию любой ценой. Разумеется, они выбрали второе, причем не без прямого указания из Москвы. Вдоль демаркационной линии набросали мотки колючей проволоки и расставили часовых, а тем временем штамповались уже железобетонные блоки и готовились элементы контрольно-следовой полосы. Это только слово такое – «стена», в реальности же возведен был мощный пограничный редут с противотанковыми надолбами, бункерами, дозорными вышками и контактно-сигнальными ограждениями.
Резали по живому, прямо по ткани единого города.
На выставке, устроенной Московским Домом фотографии, можно встретить кадры, где стена упирается непосредственно в жилые кварталы: половина квартирантов должна была ощущать себя строителями светлого будущего, а другая половина – обитателями загнивающего Запада. Понятное дело, такие топографические анекдоты существовали недолго. Власти ГДР принудительно выселяли приграничную популяцию, снося дома или замуровывая окна. Первое время, пока стена еще не была достроена, жители разделенных районов пытались махать друг другу через колючую проволоку, перекрикиваться с родственниками, показывать издали новорожденных внуков и племянников – но с этой практикой тоже быстро покончили.
Хроники той поры выглядят душераздирающими, недоумение и возмущение на лицах людей абсолютно неподдельны. Снимали этот кошмар в основном западные фотографы – например, Клаус Шютц, чьи черно-белые кадры образуют своего рода эпос. А во многих случаях авторы снимков так и остались неизвестными. Например, того снимка, где гэдээровский пограничник делает свой выбор и сигает через колючую проволоку, тем самым совершая акт дезертирства – и одновременно делая гражданский выбор. Вскоре и пограничники лишились шансов переметнуться во «вражеский лагерь». Система предусмотрела все – кроме неистребимого влечения отдельных людей к свободе. Из Восточной Германии бежали даже под угрозой смерти: выкапывали под стеной туннели, мастерили дельтапланы с двигателем внутреннего сгорания, строили воздушные шары и портативные подводные лодки, устраивали скрытые отсеки в автомобилях. Некоторые из этих «транспортных средств» демонстрируются нынче в «Музее стены», открытом на месте знаменитого КПП «Checkpoint Charlie».
Фотографии экспонатов музея включены в состав выставки.
Отдельным счастливчикам побег удавался, многие другие полегли от пуль бдительных пограничников – подобные кадры тоже имеются. Точной статистики жертв не существует. Говорят, число погибших при нелегальном пересечении внутриберлинской пограничной полосы измерялось сотнями. Жителям Западного Берлина оставалось только взирать на трагедии с наблюдательных вышек. Одну из таких вышек, реконструированную Юрием Аввакумовым, установили в конце манежного зала – и если взобраться по лестнице наверх, можно «разбудить» служебных собак, которые электронным лаем начнут оглашать окрестности.
Жертв могло бы прибавиться и в самые последние дни существования стены, если бы у политического руководства ГДР вдруг не включились мозги. Уже был объявлен режим чрезвычайного положения на границе, когда в ноябре 1989 года жители Западного Берлина массово поперли через ограждения навстречу своим восточным собратьям. Но приказа о пресечении вражеских вылазок так и не поступило. Членов немецкого Политбюро, наконец, проперло: всё, эпоха закончилась. Срочно был издан указ о максимальном упрощении выездов за границу – впрочем, всеми формальностями население тут же пренебрегло. Стену крушили с двух сторон, братались, распивали шампанское, рисовали граффити. Эти эпизоды заснял американский фотограф Энтони Сво, у которого до сих пор слезы набегают на глаза при воспоминаниях. Его видеомонолог крутится на мониторе рядом с записью интервью Михаила Горбачева о тех событиях. Наш генсек сделал тогда лучшее из того, что мог бы сделать, а именно — не стал ни во что вмешиваться.
Сегодня эту его реакцию часто называют слабостью и даже предательством, но, пожалуй, в том случае Горби выглядел все-таки предельно адекватным политиком.
На вернисаже можно было узреть и самого Михаила Сергеевича, и некоторых других известных персон вроде поэта Евгения Евтушенко, который буквально изнурил публику чтением с трибуны своих свободолюбивых стихов. Наверное, на хроникальной выставке и нужны ностальгические персонажи, чтобы создавать подобающий исторический антураж. Хотя у сегодняшнего единого Берлина полно проблем, как и у Европы в целом, все же проблемы эти тактические. А стратегический «гордиев узел» был разрублен двадцать лет назад – согласитесь, не так уж давно, чтобы наплевать и забыть.
