Цивилизация
За годы после перестройки в нашем художественном обиходе появились десятки имен художников, которые прежде не встречались в советских энциклопедиях. Творчество эмигрантов старательно вписали в историю русского искусства, а их работы на аукционах охотно расхватываются отечественными коллекционерами. Но, как правило, авторы с извилистой международной биографией рассматриваются публикой, да и специалистами по отдельности, штучно, вне связей с диаспорой.
Такое восприятие чаще всего справедливо, поскольку выходцев из России, особенно уехавших сразу после революции, основательно разметало по миру. Даже в местах компактного проживания русских эмигрантов – в Берлине и Париже – земляческие отношения неизбежно гасли. А уж те, кого судьба забрасывала за океан, и мечтать не могли об устойчивой культурной среде, состоящей из соотечественников. Каждый существовал сам по себе, приспосабливаясь к заграничной реальности.
Оттого идея показать в одной экспозиции работы «русских американцев» не выглядит столь уж очевидной.
Слишком разными были их биографии до отъезда и тем более разными – после. Никто ни с кем не был связан, разве что случайно или по родственной линии. Не публиковались совместные манифесты, не возникало общих умонастроений. И, тем не менее, от факта не отмахнешься: в США жили и работали десятки художников, в графе «место рождения» писавших «Russia». Одни из них – вроде Сергея Судейкина, Бориса Григорьева, Давида Бурлюка – хрестоматийно известны у себя на родине. Других американцы считают собственными знаменитостями и даже не всегда догадываются, к примеру, что родоначальник заокеанского абстрактного экспрессионизма Арчил Горки – это армянин по имени Возданик Манук Адоян, в своем псевдониме соединивший мифологического героя Ахиллеса с пролетарским писателем Максимом Горьким. А про некоторых авторов и вовсе мало что известно, причем по обе стороны океана.
Несмотря на противоречивость задачи, она все-таки была реализована.
Экспозиция, которая демонстрируется сейчас в Третьяковке, начала гастрольный маршрут в художественном музее в Оклахоме, потом переехала в Русский музей в Петербурге, а из Москвы отправится в Сан-Диего, штат Калифорния. Остановочные пункты на российской территории понятны, а что касается американской части гастролей, то им виднее, куда что привозить. Дело в том, что выставка практически полностью состоит из произведений, принадлежащих американцам – музеям, галереям, частным галереям. Лишь одно полотно – сюрреалистический «Феномен» Павла Челищева – принадлежит Третьяковке. Так что для нас это импортный продукт, распоряжаться которым хозяева могут по собственному усмотрению. Оклахома – значит Оклахома.
Из разных источников набралось четыре десятка авторов – разумеется, не похожих между собой ни биографией, ни талантом.
Кто-то прибыл в США зрелым мастером, кто-то – младенцем. Из художников, сформировавшихся в России, отметим Николая Фешина, чей бурный живописный темперамент и тонкое мастерство буквально покорили американцев. В экспозиции можно увидеть шикарные женские портреты кисти этого художника – слегка салонные, зато виртуозные. А вот работы Сергея Судейкина слегка разочаровывают: уж очень схематичными и даже мертворожденными выглядят его композиции на темы псевдонародной русской жизни. Не обрел за океаном второго дыхания и вождь футуристов Давид Бурлюк. Амбиции остались, а подлинный запал куда-то подевался, что нетрудно заметить по картине «Позор всем, кроме мертвых», аллегорически обличающей Америку эпохи Великой депрессии.
Отдельные герои выставки интересны не столько даже своими опусами, сколько биографическими коллизиями.
Скажем, некто Джон Грэхем на поверку оказывается потомственным дворянином и полным георгиевским кавалером Иваном Грациановичем Домбровским. Покинув Россию с остатками Белой армии, он угодил в Штаты и решил заняться изобразительным искусством. Начал сразу с абстракций, причем норовил впихнуть в них оккультные и даже сатанинские символы – например, регулярно вставлял в композиции число 666. Потом вроде слегка одумался и со временем вошел в авангардную элиту. Говорят, именно Джон Грэхем существенно повлиял на будущего гения Джексона Поллока.
Тут мы подбираемся к тем художникам, которые стали неотъемлемой частью американской культуры. Упомянутый Арчил Горки или Марк Ротко, в прошлом Маркус Роткович из литовского города Даугавпилс, – это классики заокеанского модернизма. Искать тут отзвуки прежней русской жизни бесполезно, перед нами стопроцентно американское искусство. Как и у Луизы Невельсон, некогда киевлянки Луизы Берлявской, которая поселилась в Штатах в ранней юности, освоила здесь ремесло скульптора-монументалиста и даже в конце жизни удостоилась площади своего имени на Манхэттене.
Пробовал становиться американцем и Борис Шаляпин, сын великого певца – во всяком случае, его рисованные портреты Джона Кеннеди и Мохаммеда Али выглядят типичными образцами заокеанской графики.
А вот скульпторы Осип Цадкин и Жак Липшиц навсегда остались парижанами, пусть даже бежавшими от нацистов через Атлантику. Менять свою манеру и приспосабливаться к незнакомым реалиям им не было нужды, поскольку у них уже имелась к тому времени мировая известность.
Одним словом, никакого поучительного вывода из этой экспозиции не сделать. Судьба есть судьба, география есть география. Но любопытных экспонатов действительно набралось немало, а занимательных биографических очерков – и того больше. Может, ради этого и стоило браться за подобный проект.
