Цивилизация
Шорт-лист «Национального бестселлера» получился вполне традиционным. Финалисты «Нацбеста» обычно делятся на две равные части – трое авторов, которых знают все (чтобы не совсем уж дистанцироваться от «литературного процесса»), и трое неизвестных или нераскрученных. Эти нужны, чтобы оправдать девиз премии — «Проснуться знаменитым!». Иногда и в самом деле просыпаются, как это случилось с прошлогодним лауреатом Ильей Бояшевым. В этом году он уже судит своих недавних товарищей в составе «Малого жюри», а компанию ему составляют искусствовед Марат Гельман, актриса Эмилия Спивак, ученый-экономист Борис Федоров, фигурист Алексей Ягудин и прозаик Илья Штемлер.
На сей раз в качестве не знаменитой «надежды литературы» выступают Юрий Бригадир («Мезенцефалон»), Александр Секацкий («Два ларца, бирюзовый и нефритовый») и Анна Козлова («Люди с чистой совестью»), попавшая в шорт-лист, как признались сами организаторы, «в результате явно скоординированного голосования трех членов жюри: Захара Прилепина, Василины Орловой и Романа Сенчина». Известными же именами (правда, не столько «писательскими», сколько «критическими») работают оставшиеся трое финалистов: Захар Прилепин («Грех»), Лев Данилкин («Человек с яйцом») и Андрей Тургенев, более известный как Вячеслав Курицын («Спать и верить: блокадный роман»).
Они же выступают и связующим мостиком с церемонией, состоявшейся накануне.
Тургенев и Прилепин попали не только в этот короткий список, но и в лонг-лист «Большой книги», а «Человек с яйцом» уже был там в прошлом году.
Впрочем, там и без них народу богато. В списке из сорока пяти претендентов на премиальный фонд в 5,5 миллионов рублей можно найти и певицу Ольгу Арефьеву, и критика Александра Архангельского, и литературного дебютанта – инвалида детства Антона Борисова, и ведущего «Умников и умниц» Юрия Вяземского. Лауреата «Нацбеста» Илью Бояшева и лауреата «Букера» Дениса Гуцко, раскрученного Дмитрия Глуховского и популярного Евгения Гришковца, пожилого Владимира Войновича и юного Владимира Данихнова – и это только первый лист списка.
Поэтому про персоналии говорить не получится, только про тенденции. Их, впрочем, любезно обозначили сами организаторы премии на церемонии оглашения.
Во-первых, отмеченная в прошлом году «экспансия фантастики» приостановилась.
Нет, фантасты в списке есть, но это не совсем типичные «жанровые авторы». Вспомним хотя бы вышеупомянутого «молодого Данихнова». Его роман «Чужое» оказался весьма успешным с точки зрения литературно-наградного процесса, но редкостным лузером с позиции «фантастика aka тиражная литература». Книга имела все шансы на победу в конкурсе «Дебют-2006», но ее «зарубил» тогдашний председатель жюри Владимир Маканин, объяснив это примерно так: мол, это хорошая книга, но фантастика, поэтому ее по-любому издадут, давайте лучше поощрим тех, кому до читателя не пробиться. Ирония судьбы заключалась в том, что после этого роман последовательно отвергли во всех издательствах, печатающих фантастику, – «слишком нетипичен». Читатель его, по большому счету, так и не увидел, издать удалось только крошечным тиражом в латвийском издательстве «Снежный ком». И именно это издание вновь оказалось среди претендентов на литературную премию, только уже «взрослую». И вы предлагаете считать это «типичной фантастикой»?
Примерно та же картина с маститым коллегой Данихнова Андреем Столяровым, который куда ближе к мейнстриму, чем к «мечам и звездолетам». Кстати, фантастика «просела» и в «Нацбесте». Локомотив премии Виктор Топоров даже написал нашумевшую статью с рефреном «фантасты гоу», но, несмотря на явный крен в сторону условной фантастики в лонг-листе, в финал никто из них, кроме Тургенева, не вышел.
Вторая тенденция – на смену отошедшей на позиции фантастике в прорыв пошла «нон-фикшен литература».
И здесь опять обе премии демонстрируют редкое единство. На «Большой книге» нон-фикшен чуть ли не через позицию, на «Нацбесте» в финале двое из шести – нехудожественная проза. Имеются в виду своеобразный путеводитель по средневековой китайской культуре «Два ларца, бирюзовый и нефритовый» от известного синолога Александра Секацкого и биография Проханова «Человек с яйцом» авторства Льва Данилкина.
Ну и последнее, что хотелось бы отметить, – все возрастающее значение рукописей. Топоров заявляет, что рукопись изначально находится в проигрышном положении, и возможно, именно поэтому новая книга Быкова не попала в финал «Нацбеста». Но на деле пример того же «Человека с яйцом», пробившегося в прошлогодний финал «Большой книги» именно в качестве рукописи, свидетельствует об обратном.
И в нынешнем лонг-листе именно «рукописный раздел» кажется самым интересным.
Книги там даны только под названиями, без фамилий авторов, но эта неловкая конспирация скорее веселит, чем путает. Все равно ведь практически все, кто так или иначе причастен к литературному процессу, безо всякого труда проведут «сеанс с последующим разоблачением». Ну кто не знает, что рукопись романа «Список» принадлежит Дмитрию Быкову — так называется его первая вещь из будущего цикла «Нулевые»? «Две Москвы, или Метафизика столицы» – это известный москвовед Рустам Рахматуллин, «Живая очередь» — Маргарита Хемлин, «Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина» — прозаический опыт известного критика Павла Басинского. Здесь же, в рукописях, обретается и роман, который, по свидетельству читавших, очень серьезно претендует на победу. Безымянный пока «Асан» — это, говорят, новый и до неожиданности мощный роман о чеченской войне Владимира Маканина.
