Цивилизация
«Все мы родом оттуда, поэтому покупать будет радостью и счастьем», — просто и ясно на пресс-конференции объяснил пользу ярмарки картин и прикладного искусства советского периода начальник управления Россвязьохранкультуры Петраков. «Искусство ХХ века» выросло из узких штанов ярмарки «Полвека советского искусства», которая два года подряд представляла исключительно соцреалистическое направление. ХХ век на этот раз понимается не только в качестве его половины, от классического сталинского реализма и приблизительно до аукциона «Сотбис» 1988 года, после знаковых успехов которого бывшие нонконформисты стали первыми «новыми русскими». Под ХХ веком также подразумевается его объем, где одновременно существовали и официальные художники, и хорошо известные на западе «неофициальные», и не вошедшие ни в одну из группировок индивидуальные экспериментаторы.
В результате ярмарка начала тяготеть к формату modern art в целом, по замечанию ее организатора, директора «Экспо-парк» Василия Бычкова.
Это в самом деле только начало пути, поскольку во всем мире ярмарки modern art отличаются крайне высокими требованиями к экспозиции на стендах. И если расположенные ближе к входу галереи сами стремятся к такому формату, то задние эшелоны все еще походят на сверхдорогой вариант антикварных ларьков в «Измайлово». Тем более что ярмарка и так буквально окружена кольцом бушующих рождественских распродаж. При этом некоторые участники расположенной этажом выше «Антикварной рожественской ярмарки» вполне могли оказаться среди наших героев, если бы не решили дополнить ассортимент усатых Сталиных и фарфоровых пионеров иконами и голыми женщинами XIX века.
Но советское искусство действительно уникальное явление, ведь этот молодой антиквариат может вносить бодрость в интерьеры парфюмерных магазинов «Арбат-престиж» и в то же самое время становиться предметом самых модных интеллектуальных выставок, как «Коммунизм — фабрика мечты» философа Бориса Гройса, который соединил соцреализм с разобравшим его до основания соц-артом, «Москва — Берлин», где оно сопоставлено уже с современным европейским искусством, или «Советский идеализм» искусствоведа Екатерины Деготь, которая разыскала в запасниках соцреализм подлинный, еще сохранивший дух авангардизма. За несколько лет до этого Борис Гройс написал хрестоматийную статью «Стиль «Сталин», где рассказал о том, как сталинский социалистический реализм решил «взять все самое лучшее и полезное пролетариату из буржуазной и мировой культуры и использовать в целях построения большевистской революции и нового мира» и получившийся в итоге китч задолго до постмодернизма оказался высоким идеалистическим искусством. Соцреализм потому никогда не был реалистическим и, наоборот, боролся с натурализмом, который помешал бы выразить «мечту Сталина».
В результате смерти последнего условный, но идеологически выдержанный реализм разложился в несколько стилей. Официальная форма осталась далека от современного искусства под прозвучавшим в Манеже грозным окриком Хрущева «Пидарасы!».
На «Искусстве ХХ века» соседствуют и те, и другие, и даже третьи, как на стенде галереи «Ковчег», которая всегда занималась художниками, находящимися между исторически признанными кланами в искусстве. Один из них — Александр Максимов, автор рисунков с текстами, которые можно назвать «наивным концептуализмом» и первыми советскими авторскими комиксами в традициях лубка. Соседняя галерея «Г.О.С.Т.» противопоставила женские модели монументалиста Бориса Чернышева, выполненные экспрессивными жирными контурами на газетной бумаге, такой же размашистой графике легендарного живописца Михаила Рогинского, чьи голые женщины, сокрушающиеся о своей доле, расположились между кухонными предметами, многозначительными благодаря надписям «Интерес к чайнику возрастает» и «Нужды в примусе больше нет».
Мотивом контура также увлеклась галерея «23.6» в экспозиции «Линия как знак искусства» из монохромных графических работ Кропивницкого, Зверева, Свешникова, Неизвестного и других. А галерея «Старые мастера» выставила маргинального сибирского авангардиста Николая Мамонтова, чей охотник в джунглях смотрится не менее свежо и остроумно, чем восьмидесятнический кислотный «Натуралист Пипин Паупен» Константина Звездочетова.
Галерея «Элизиум» неожиданно, но объяснимо аукционными успехами сконцентрировалась на классиках нонконформизма, показав рисунки Краснопевцева и Чубарова, а также среди привычных работ Рабина и Штейнберга уникальные для Яковлева ранние пуантилистские абстракции.
Необычную сторону авангарда можно увидеть и на спецпроекте ярмарки — выставке «Фабрика искусства».
Для этого проекта из региональных музеев были взяты невиданные в силу их отдаленности картины Дейнеки, Самохвалова и Гелия Коржева, которые составили пары к образцам ивановского «агитационного ситца»: «Цистерны и аэропланы» Дейнеки, а также гордо летающие люди будущего от Константина Юона перемежаются самолетами, утопающими в пионах и рядами пионеров, выполняющими функцию узора.
Менее авангардно и даже наоборот ситец смотрится у советских художников конца 50-х в качестве трусов на полуобнаженных моделях, меланхолических и слишком хорошо отражающих «правду жизни», периодически встречающихся на многочисленных стендах. Сталинское ню, однако, редкий и непопулярный сюжет — на первом месте находится пейзаж и натюрморт, который реалистично изобразил даже кубофутурист Бурлюк. Выставленные несколькими участниками подборки «Романтический реализм», «Русский импрессионизм и постимпрессионизм» и «Мастера лирического пейзажа», по сути, мало отличаются друг от друга. Они пересекаются авторами и манерой исполнения и с легкостью могли стать проектом большей части остальных галерей, среди которых на втором месте оказались индустриальные и сибирские пейзажи последователей «сурового стиля» 60-х.
Третьим сюжетом можно считать «уходящую натуру» — виды старой Москвы, которую, впрочем, современники часто пытались рисовать динамичной, современной и иллюминированной и, кажется, были бы даже не против отсутствовавших тогда билбордов.
Нонконформизм и советский официоз объединились только у галереи «Совком», которая, что странно для ярмарки, проведет на основе их материала аукцион. Характерно, что его топ-лотами являются огромные полотна о встрече великого разводящего и великого кормчего — Сталина и Мао — художника Чепика и драматическое революционное столкновение «Брат на брата» Семенова — романтические концептуалисты вроде Виктора Пивоварова, лирические нонконформисты вроде Дмитрия Краснопевцева пока еще участвуют в простом заполнении аукционной массы.
