Цивилизация
Выйдя с январских каникул, предприятия начали наращивать выпуск, накапливают продукцию и собираются много продавать. Таковы январские данные регулярных конъюнктурных опросов ИЭПП (анкетирование 847 предприятий). О природе и особенностях этого оптимизма, о влиянии на него укрепления рубля и других факторов рассказывает заведующий лабораторией конъюнктурных опросов ИЭПП Сергей Цухло.
— Какие основные тенденции проявляются в данных опросов последнего времени?
— Как и в 2002 г., в конце 2003 г. промышленный рост замедлился. Многие аналитики рассчитывали, что нам удастся избежать спада в конце года, но этого не произошло. В январе тенденция к замедлению промышленного роста продолжилась, но добавился еще и сезонный фактор — полмесяца страна отдыхает. Я надеюсь, что в январе поставлена точка в этой неприятной ситуации, которая повторяется у нас уже второй год.
В то же время в январе предприятия продемонстрировали высокий оптимизм прогноза. На уровне предприятий в ближайшие два-три месяца существует надежда на высокий рост продаж, которого никогда раньше не регистрировалось. Предприятия планируют интенсивно наращивать свой выпуск. Эти два показателя очень тесно связаны между собой. Если в отношении спроса еще у них пока прогнозы и оценки, то в отношении наращивания производства у них уже планы. За один день производство не запустишь и не раскрутишь, и, наверное, предприятия уже в какой-то степени приступили к реализации этих планов.
Только 7% предприятий ожидают снижения продаж своей продукции в ближайшие два-три месяца.
— А как распределяется этот оптимизм по отраслям?
Предприятия, которые ожидают снижения продаж, в основном сосредоточены в пищевой, легкой, химической, нефтехимической промышленности и стройиндустрии. Во всех других отраслях доля предприятий, ожидающих снижения продаж, очень маленькая — 2–4%. В целом по промышленности, повторю, таких 7%. Это очень хороший показатель! Такие оптимистичные прогнозы регистрируются всего лишь второй раз с марта 1992 года.
То же самое в отношении выпуска продукции. Таких оптимистичных прогнозов тоже никогда не было за все время опросов. Снижать выпуск планируют только 4% предприятий. Это в основном предприятия электроэнергетики и пищевой промышленности. В отношении электроэнергетики понятно, что действует сезонный фактор. К весне производство падает, поскольку население начинает меньше его потреблять.
Третий очень важный показатель, который характеризует позицию предприятий: они планируют нанимать новых работников. В январе получены лучшие прогнозы за последние три года, с января 2001 года.
— Ноябрьский опрос показывал замедление темпов роста платежеспособного спроса. Как это согласуется с планами предприятий наращивать производство?
— В ноябре — декабре предприятия не снизили выпуск вслед за снижением спроса. Это означает, что часть выпуска шла в запасы готовой продукции. То есть, несмотря на более быстрый рост производства по сравнению со спросом, на предприятиях не происходило затоваривание складов готовой продукцией. Это говорит о том, что склады отчасти были опустошены в предшествующие месяцы, в сентябре — августе, когда спрос был высоким. Это первый фактор, который определяет оценки запасов готовой продукции.
Второй фактор: предприятия рассчитывают на рост сбыта уже в феврале — марте. Известно, что в январе спячка и они пополняют свои запасы готовой продукции, чтобы быстро удовлетворять потребности заказчиков. В январе доля предприятий, которые нормально оценивают свои запасы готовой продукции, увеличилась до 62%. Обычно этот показатель находился в районе 45–50%. В то время как баланс оценок запасов готовой продукции (запасы выше нормы минус запасы ниже нормы) в январе не изменился.
То есть в промышленности сохраняется небольшой излишек запасов готовой продукции, что является нормальным явлением для стран с развитой рыночной экономикой.
Любое предприятие хочет иметь небольшой запас, чтобы быстро удовлетворять новых потребителей. Это показывают данные европейских стран. Российская же промышленность примерно с 2001 г. перешла на такую модель управления своими запасами готовой продукции, которая направлена на их постоянное поддержание. С 1999 по 2001 год предприятия старались запасов не держать, поскольку не видели перспектив для сбыта.
— Что может повлиять на поведение предприятий, какие видят они опасности для своего бизнеса?
— В январе изменилась структура барьеров роста. Раз в квартал мы спрашиваем предприятия, что мешает их развитию. В январе частота упоминаний всех основных помех начала снижаться. Сильнее всего упали «неплатежи». В 1995–1996 годах их значение доходило до 75%, в январе 2004 года этот фактор отмечают только 16% предприятий. Сейчас чаще стала упоминаться «нехватка квалифицированных кадров» и «низкий экспортный спрос». Раньше эти показатели были гораздо менее популярны. Пошла вниз и лидирующая группа помех — это «недостаток оборотных средств» и «низкий спрос».
— Многие считают, что укрепление рубля должно угнетать конкурентные способности предприятий. Что показывают опросы?
— С апреля 1995 г. мы спрашиваем: мешает ли вам конкурирующий импорт? В апреле 1996 г. 20% ответили положительно. Перед дефолтом максимальное значение было отмечено в апреле 1998 и составило 16%. Последефолтный пик пришелся на середину 2003 г. и равнялся 21%. Потом кривая пошла вниз. Сейчас, несмотря на то что импорт увеличивается, а рубль крепчает, только 16% предприятий считают, что они конкурируют с импортом. То есть этот показатель находится практически на том же уровне, что был перед дефолтом. Но предприятия заметно более оптимистичны, как я уже говорил.
Кстати, крепнущий рубль не сильно влияет на конкуренцию на рынках сбыта наших предприятий. Около полугода назад мы об этом спрашивали.
Они считают, что конкуренция не сильно зависит от курса рубля к доллару. Сама обрабатывающая промышленность считает, что есть более существенные факторы, которые определяют конкурентную среду на рынках сбыта.
Это говорит о том, что они все-таки находят свою нишу. То, что ввозится в страну, не всегда прямо конкурирует с тем, что производится в стране. Очевидный пример — автомобильная промышленность. С кем может конкурировать ВАЗ? С подержанным «Фольксвагеном»? С новой «Тойотой» он не конкурирует, даже если пошлины будут нулевыми. Продукты питания западного производства для нашей пищевой промышленности не конкуренты. Наша пищевая промышленность вообще считает, что ей не с кем конкурировать на внутреннем рынке. Стройиндустрия? Качественные отделочные материалы у нас не производятся, а то, что производится, — кирпич и железобетон — из-за границы не ввозят. В машиностроении более сложная ситуация. Там нужно смотреть по подотраслям — что-то ввозится, что-то не ввозится.
Но надо понимать, что то, что ввозится в нашу страну, не всегда конкурирует с тем, что у нас реально производится. Импортируемая бытовая техника у нас не производится. Компьютеры из своей элементной базы тоже не производятся. Так что надо смотреть по продуктовым группам. Некорректно так огульно утверждать, что увеличение импорта сказывается на собственном производстве.
— Но опубликованные данные промышленного оптимизма по методике ИЭПП качественно расходятся с данными, собранными по европейской методике. То есть по вашей методике оптимизм выше нуля, а по европейской — ниже. Почему это происходит?
— Европейская методика использует такой показатель, как оценка платежеспособного спроса по шкале выше нормы — нормальный — ниже нормы. У нас же этот показатель всегда находится на уровне ниже нормы. То есть предприятия не удовлетворены спросом на свою продукцию. Хотя за последние полгода удовлетворенность возросла, вышла на новый уровень. Но даже в этом случае большинство предприятий считают у нас, что уровень платежеспособного спроса на их продукцию ниже нормы. В последние полгода около половины оценивают платежеспособный спрос как нормальный. Для сравнения: в 1996 году этот показатель составлял 6–7%. Кроме того, тут важно понять, что они считают за норму.
Нормальными объемами производства наши предприятия считают те, что были при плановой экономике, а им до сих пор не удается выйти на этот уровень, и я думаю, что не удастся.
Со временем они поймут, что на это уже не надо ориентироваться, что мощности уже морально и физически устарели и надо создавать новый парк оборудования. А его они будут создавать уже под платежеспособный спрос.
— Судя по вашим данным, предприятия считают, что их прибыль снижается. Как это влияет на их поведение?
— С прибылью не очень все понятно. Реальная прибыль — то, что они под этим понимают, после вычета всех налогов — у них снижается. Мы проводим по этому показателю опрос уже около 2 лет. Но я считаю, что он пока не готов для развернутой интерпретации, поскольку надо посмотреть, что за ним скрывается.
— Но в целом предприятия считают свое положение удовлетворительным?
— Это вопрос мы задаем ежеквартально. Полгода назад доля ответов «хорошее» возросла до 9% и остается стабильной уже второй квартал подряд. Раньше этот показатель был на уровне 5%. Одновременно доля оценок «плохое» устойчиво снижается, в январе оно составило 19%. Это говорит о том, что предприятия начинают встраиваться в рыночную экономику и находить там свое место.
Можно говорить, что наша экономика плохая, несовершенная, но она есть, и они начинают в нее потихоньку встраиваться.
Во-вторых, предприятия поняли, что развитие будет более или менее устойчивым. В 1995–1997 годах уверенности у них не было никакой и доля оценок «крайне плохое» доходила до 30%. Сейчас ситуация, конечно, изменилась.
— Сторонники укрепления рубля ссылаются на то, что это должно способствовать закупкам импортного оборудования. Есть ли показатели, которые отслеживают темпы технологической модернизации предприятий?
У нас был показатель «закупка импортного и закупка отечественного оборудования». Но объемы закупок были очень небольшими и этими опросами не отлавливались. Закупки импортного и отечественного оборудования не сильно отличались друг от друга. Опросы — это быстрая, но грубая оценка положения дел в промышленности. И, видимо, они пока не подходят для оценки инвестиционной активности, когда она очень небольшая.
Как правило, процентов 70% инвестиций идет из собственных средств, которых очень немного, а кредиты дороги. Конечно, потихоньку банковская система начинает разворачиваться в сторону промышленности, но не так, как это нужно предприятиям.
— Насколько настроена промышленность на завоевание новых ниш, новых рынков?
~ — Мы точно установили, что у предприятий существуют проблемы выхода с тех рынков, на которых они присутствовали по традиции.
Происходят структурные изменения, появляются более перспективные рынки, но выйти со старых рынков, то есть продать оборудование, помещения, предприятия не могут.
Соответственно, отсутствуют средства для выхода на новые рынки, для организации нового производства и так далее. Если в западных странах такая последовательность действий отлажена, они всегда могут уйти, даже и с потерями, из каких-то отраслей, подотраслей или продуктовых рынков, то у нас это невозможно. У нас очень велик излишек простаивающих мощностей. И цивилизованным образом избавится от него нельзя. Это сдерживает предприятия при движении на другие рынки.
— Как вы думаете, а насколько в целом оправдан столь оптимистический настрой предприятий?
— Как правило, оптимизм завышен, и реальные изменения будут потом чуть менее оптимистичными, но все они рассчитывают на нормальный рост. И, видимо, по аналогии с предыдущим годом, когда в январе был спад, а потом начался довольно приличный рост, предприятия рассчитывают на его повторение. Пока я не вижу обстоятельств, которые могли бы сильно наказать наши предприятия за этот оптимизм.
интервью взял Евгений Натаров
