Желание таргетировать

Российские граждане — точнее, те из них, которые имеют хоть какие-то деньги и боятся их потерять, — с начала 1990-х годов привыкли следить за соотношением российского рубля к американскому доллару. По этим цифрам мы определяли, насколько срочно надо бежать в магазин и пытаться купить что угодно во имя спасения собственной зарплаты. По ним пытались вычислить, на сколько cтанем беднее и сколько процентов от наших скудных сбережений съест ненасытная инфляция.

Этим привычкам, ставшим почти инстинктами, больше 20 лет.

И вот не так давно Центральный банк стал употреблять диковинное словосочетание «таргетирование инфляции». Как всегда, никто не объяснил, что это означает. Что за желание такое странное появилось — таргетировать? Я и сама не сразу значение этих слов поняла. Экономике меня учили еще при социализме.

Так вот, насколько мне удалось выяснить у более молодых, а поэтому лучше разбирающихся в сути процесса товарищей, инфляцию пытаются оторвать от изменения соотношений рубля к иностранным валютам. То есть девальвация рубля по отношению к доллару не должна прямо влиять на значение инфляции.

Существует такая распространенная идея: у нас в стране много импорта, поэтому рост цен импортных товаров из-за снижения курса рубля прямо и быстро приводит к росту инфляции, а значит, обесцениванию зарплат, пенсий и прочих активов в родной валюте. А должно возникнуть обратное: пусть рубль стоит к доллару хоть 70, хоть 80, хоть 100 — для нас это важно только в случае выезда за границу, где мы иностранной валютой расплачиваемся. А внутри страны, сказал ЦБ, инфляция будет 4%, и так оно и есть.

Другими словами, рубль может девальвировать в свое удовольствие, но если мы сидим дома под корягой, за все платим рублями, их же и зарабатываем, в них же копим, то нам соотношение рубля и доллара должно быть глубоко безразлично.

Сказать, что это новая для меня идея, не могу. Я когда-то работала в Центральном банке, и это постоянно передаваемое по радио объявление «за $1 несколько сот рублей» меня тихо бесило. И мне очень хотелось, чтобы рубль был от курса с иностранными валютами оторван. Я просто не знала, как это умно называется.

Теперь другой вопрос: удастся ли ЦБ добиться поставленной цели? Вопрос трудный. К сожалению, в нашей стране вопреки В.И. Ленину не политика есть концентрированное выражение экономики, а наоборот, экономика есть выражение политики.

Чтобы таргетировать инфляцию, слово ЦБ должно быть твердо и нерушимо, верить ему и граждане, и игроки на рынке должны безоговорочно.

Более того, должны быть уверенны, что на ЦБ никто не может повлиять, кроме экономической целесообразности. Ну, как-то так.

Россия не единственная страна, которая идет этим путем. В какой-нибудь Германии мало кого из обычных бюргеров интересует, каков сегодня курс евро к доллару. Только если он бизнесмен, у которого от этих самых долларов многое зависит, или турист, летящий в долларовую зону. Есть и менее экономически продвинутые страны, где живут так же, например Мексика, Венгрия, Польша, Израиль…

Верю ли я сама в то, что у ЦБ получится развести по разным углам нашего обывательского сознания инфляцию и курс? Верю. Но только слишком много «если». Если экономический курс не подвергнется переменам, что в стране, где правят бал люди в погонах, неочевидно. Если внешнеэкономическая конъюнктура будет хотя бы не хуже, чем сегодня, и так далее.

А пока мои друзья, привычные к тому, что курс рубля и доллара надо знать с утра так же, как прогноз погоды, слушают и пугаются, бедные. И детей своих учат: современный человек должен знать стоимость барреля нефти, курс доллара и гимн России. И тогда он готов к труду и обороне.