Цивилизация
Жизнь наших родителей почти всегда влияет на нашу. Ощущаем мы — может, уже слабее, но все же — и воздействие наших дедов. В жизни Алевтины это влияние проявилось очень сильно.
Ее дед был секретарем обкома партии в сталинские времена. Всесильным на вверенной территории. Дочери его, одна из которых стала впоследствии матерью Али, росли в шикарных по советским меркам условиях.
После смерти Сталина руководство областей меняли. С понижением дед был переведен в другую область. Изменились и условия жизни его семьи.
Дочки некогда всесильного партийного босса тосковали по прежним благам. Комплексовали и расстраивались.
Жизнь пошла не так, как планировалось и хотелось. Но все-таки не на помойке оказались. В какую-никакую советскую элиту, пусть не партийную, а хозяйственную, все же влились. Одной из дочек — в будущем матери Алевтины — и муж достался из той же части советского бомонда. Была свадьба детей директоров заводов.
Брак родителей довольно быстро распался. Оба были очень амбициозными. Особенно Алина мать. До сих пор Аля считает, что та была Наполеоном в юбке. Даже в детстве Аля чувствовала, что ее любят как-то не так. Как будто она чем-то матери мешала, была наказанием за что-то. Вот бабушка и тетка любили ее по-другому.
Сейчас, по прошествии многих лет, Аля понимает, что в чем-то мать ей завидовала. Ее успехи в школе, а потом в институте, с одной стороны, воспринимались как закономерные, все-таки дочь, а с другой стороны, мать была ею всегда недовольна.
Мамы в своей подростковой жизни Аля вовсе не помнит, у той всегда были дела, новые мужья, какая-то карьера. Аля чувствовала себя лишней.
Утром на кухне мать готовила завтрак своему третьему мужу, а Аля готовила себе еду и собиралась в школу сама.
Профессию Аля не выбирала. Как-то сама собой оказалась на историческом факультете. В 19 лет уже родила. Замуж вышла за однокурсника, что называется «по залету». Классика. От мамы хотелось побыстрее уйти и жить отдельно. Как часто бывает в таких ситуациях, муж, когда они оба повзрослели, оказался совсем не тем человеком, с которым хотелось прожить вместе жизнь.
Но дочка росла, да и человек, с которым хотелось прожить всю оставшуюся жизнь, появился.
После очередного скандала с матерью Аля не виделась лет пять.
В начале 90-х, когда надо было как-то поактивнее зарабатывать на жизнь, она пошла работать учителем в школу. И немедленно подверглась осуждению: «Простым учителем в школу — это моветон». Хорошие представления о жизни были у дочки партийного секретаря!
Когда Аля стала заведующей кафедрой в местном вузе, мать начала ей гордиться. Как Аля узнала об этом? Когда мать знакомила ее с кем-то, то представляла не собственной дочерью, а заведующей кафедрой.
Впрочем, и бабушка, бывшая когда-то женой большого партийного начальника, оправдывая своего мужа, который через газету отрекался от отца-священника, говорила: «Но зато до какого поста он поднялся!». Ох уж эти моральные нормы страны советов!
А дочери ни одна не оправдали ее надежд — не привели в дом зятя, который по рангу мог сравниться с ее мужем. Бабушка всю жизнь была домохозяйкой, но смотрела свысока на своих работающих дочерей — статус их мужей не позволял им не работать.
Алина мать считала свою жизнь неудавшейся — у нее не было других критериев успеха, кроме большой карьеры. Дом, семья, внучка не считались.
Аля говорит, что и ей было очень сложно строить свою семейную жизнь. Тот пример, который был перед глазами, был плохим примером. То поколение, тот слой не ценил семью, она не была главной жизненной ценностью.
Мать умерла, так и не поговорив с дочерью о жизни. А, может, и хорошо, что они не поговорили. Это бы был очень тяжелый разговор…
