Цивилизация
В юности я прочитал жутковатый фантастический рассказ про то, как у одной женщины развилась странная глазная болезнь. Она стала видеть мир несколько искаженным. То ли как в смутных тревожащих снах, то ли как на картинах Босха. Нет-нет да и проскочит некая зловещая черточка. То муж похож на обезьяну. То дети на поросят. А это неприятно. Кто же захочет на такое смотреть?
Женщина несколько дней мучается в этом утратившем свое привычное очарование мире, а потом обращается в дорогую клинику. Выясняется, что она действительно видит все неправильно, небольшой дефект сетчатки и патология глазного дна. Бывает такое, знаете ли, после тридцати! Но если дефект убрать, то все предстанет в своем истинном свете. И она решается на сложную операцию. Под общим наркозом.
Операцию ей проводят доктор, медсестра и красавец анестезиолог. У них у всех понимающие добрые лица. Они кладут ее на надежный операционный стол, вводят ей наркоз, и женщина уплывает. Когда же она приходит в себя, то лежит уже в палате с повязкой на глазах и слышит убедительные голоса.
— Ну вот, все в порядке! – говорит ласковый неосязаемый доктор. — Будем снимать повязку?
— Будем! — отвечает женщина.
Повязку снимают, женщина открывает глаза и видит, что из выреза ослепительно белого медицинского халата на нее внимательно уставилась зловещая шакалья голова, что у медсестры вместо лица хищная длинная мордочка лисицы с остатками окровавленных куриных перьев в пасти, а помощник доктора — это удав.
Когда же ей самой дают зеркало, она понимает, что оттуда на нее смотрит несчастная морда смиренной овцы.
Поздравляю, эти овцы мы.
В начале мая в Москве прошла выставка Юрия Данича Possessed. Русский художник Юрий Данич, живущий в США и получивший в этой стране премию Emmy, представил в Москве свое 20-метровое полотно «Possessed/Одержимые», на котором автор изобразил вождей российской оппозиции в виде обнаженных бесов. Выставка прошла, но, как оказывается, небесследно.
Репродукции картины Possessed появились на Кутузовском и Ленинградском проспектах и Рублевском шоссе в виде огромных рекламных щитов.
Там представлены все те персонажи, кого считают оппозиционерами нынешней власти, — Акунин, Новодворская, Собчак, Алексей Навальный, Дмитрий Быков и так далее.
И все эти люди голые. Голая Новодворская, голый Акунин, голая Собчак. (Собчак, разумеется, повезло больше других. Как всегда.)
Но самое упоительное не в том, что художник нам раздел известных людей и выставил на всеобщее обозрение. Как водится, самое упоительное — это читать комментарии под материалами, этим билдбордам посвященные. Глас на — рода – он же важен, как ни крути. И художники должны к нему прислушиваться. Ну хотя бы для того, чтобы на этих самых билдбордах присутствовать. Воплощать, так сказать, коллективное бессознательное. Разрешенное коллективное бессознательное.
— А! Не нравится? — спрашивает один безымянный комментирующий, по-видимому, уверенный, что слово «бесы» не подходит ни к нему самому, ни к его личной интонации. — А трахаться в музее нравилось?! А курица? А тестикулы (в тексте комментария, разумеется, сказано по-другому) к брусчатке Красной площади прибивать нравилось?
— А мужской орган на мосту в Петербурге — это им нравилось? — кричит второй. — Какая, собственно, разница?
А меж тем разница есть. Да еще какая!
Выставить самих себя на позор и боль (как это сделали девочки из группы «Война» или потом «Пусси Райот» и художник с тестикулами) — это одно, а раздеть людей и прогнать их по Кутузовскому и Ленинградскому проспектам города — это другое.
Впрочем, Юрий Данич не одинок. Такое уже делали. Есть известные фотографии еврейского погрома во Львове 1941 года. Когда при очевидном невмешательстве пришедших в город гитлеровцев сами жители гнали по улицам раздетых мужчин и женщин, щедро одаривая евреев пинками, срывая с них последние тряпки и фиксируя боль и унижение этих людей на свои советские еще фотокамеры. Жаль, что Юрий Данич тогда был маленьким (если вообще еще был) и до этого сам не додумался. Получил бы еще одну премию Emmy.
Впрочем, что это я к нему привязался? У нас тоже есть свои герои.
«Я хотел бы обратиться к Владимиру Владимировичу Путину как к хорошему президенту России. Президент России как ни говори — это царь. На Руси должен быть царь», — делает свое видеообращение казак Бабай. (Не будешь спать, говорили раньше на Руси, Бабай придет. Можно уже спать или не спать, все равно Бабай пришел.)
«Нам нужны пушки. Нам нужно вооружение, которое с расстояния будет подавлять противника. Он засядет в «зеленке» — и сидит, снайперами обвешается, — рассказывает Бабай. — Лучше было бы вообще не терять своих людей, а на расстоянии сжигать (врага) дотла».
Ну а потом, обещает Бабай, когда пушки уже отговорят, мы введем День мира. С десятью заповедями. А если кто что-то нарушит, то мы к нему придем. И объясним. И он больше не захочет их нарушать.
Конец косвенной цитаты.
Вы знаете, у меня есть маленькая тайна.
Когда я устаю от человека, с которым говорю, или мне неинтересно, или противно его слушать, но я не хочу его обидеть, я часто, не меняя выражения заинтересованного лица, начинаю представлять, что у меня есть огромный лисий хвост. И я бью им в разные стороны, грациозно покачиваю им или даже задираю его трубой. И так как-то легче переносить чужое тоскливое бормотание и свою собственную лживость в том числе.
Но что там мой жалкий бескорыстный хвостик?
У меня есть ощущение, что про эту мою пушистую хитрую загогулину узнали, и теперь на кого я ни посмотрю — на политика, на известного публициста, на художника или журналиста, высказывающегося на злободневные темы, — мне все время кажется, что они такие правильные, гладкие, сидят, говорят что-то значительное в камеры, пишут статьи, а сами все время бьют воображаемым хвостом себя по бокам. И совсем не лисьим.
А каким-то другим. Иной породы и природы. Иного мира даже. Иного предназначения. Черным, голым и злым.
Бесы, говорите?
