Цивилизация
«Я воюю не за пространство, а за время. Я сижу в окопе и отымаю у прошлого клочок времени».
Это единственное, что ты должен делать. Воевать не за пространство (в котором сейчас, да и всегда было, так много пошлого и мелкого: вся эта публичная интернет-грызня, жесткие мужские окончания, весь этот истерический карнавал), а за время.
Она была старше его на 20 лет, но они поженились.
— Наверное, она была богата, — язвительно заметил мой циничный приятель.
Я полез проверять. Так и есть.
У нее осталась от первого мужа достаточно большая пенсия. Но, оказывается, если новый муж (а он был достаточно бедным, он же художник) и брал у нее деньги, то записывал все досконально в тетрадку и потом обязательно отдавал. Немного странный семейный быт, но уж какой был.
Они и познакомились при странных обстоятельствах. Однажды в дверь его комнаты постучала соседка.
— У меня скончался муж. Вы не могли бы нарисовать его посмертный портрет?
(Еще одна странность: кто в такие моменты об этом думает. Но странные люди и создают потом странные крепкие союзы: чем нетрадиционнее связь – тем она крепче.)
Денег, кстати, он за работу тогда не взял. Спустя три года 58-летняя женщина стала его женой.
Но самое интересное, что умер он раньше ее. Правда ненамного. Пережила она его всего на несколько месяцев. Умирали они в блокадном Ленинграде, так что причина понятна: истощение.
Павел Филонов (а это был именно он) сказал однажды: «Человек отнял поверхность земного шара у мудрой общины зверей и растений и стал одинок… Нет игры. Нет товарищей. С кем ему баловаться? Кругом пустое «нет»…»
Видимо, в этой любви пустого «нет» не было.
В своем дневнике Екатерина Александровна Серебрякова записала: «Филонов пришел и говорит: у меня столько нежности к вам, как к доченьке своей».
То есть, они еще и на Вы были. (Такое встречается.)
Тема еды выскальзывает и катится как предновогодний мандарин. Еще до блокады Филонов записывает: «31 декабря. Дочка очень хотела, чтобы мы вместе встречали Новый год [… ] И дала мне понять, что ассигнует на это дело, с радости, что выздоравливает, 30 р. Она написала список питья и кушанья, которые просила купить для встречи Нового года: пиво, капуста, мармелад и еще какую-то четвертую покупку – не мог разобрать. Рая по моей просьбе купила 2 бутылки пива, грамм 300 – 200 мармеладу – это наша встреча Нового года. Маня принесла мне чаю, сахару, жареную утку с картошкой (к своему удивлению, первый раз в жизни я стал собственником такого блюда), около стакана водки с апельсиновыми корками и стакан варенья сливы, шафранную булочку и кило круглого черного хлеба.
Невестка по своей инициативе купила мне грамм 300 сосисок и полкило ситного батона за 1 р. 25 к. При уходе Мани я налил полрюмки водки, заставил ее пригубить, пожелал ей и отсутствующей сестре Дуне счастья, поцеловал ее, прикоснулся рюмкой к губам улыбавшейся радостно дочки и выпил. Новый год встречали вдвоем с дочкой, она пригубила мою рюмку, мой стакан пива; я налил ей чайную ложку пива в маленький стаканчик, чокнулся с нею. Она пила за мое счастье, а я сказал, что мое счастье – дочка. Я отнес невестке и Рае в подарок от дочки бутылку пива и на блюдечке мармеладу с запиской от дочки – она желала им счастья».
Это какой-то гимн любви. С гастрономическим уклоном (он все время хотел есть), но гимн. Нищие пиры перед приближающейся катастрофой.
Когда война, а потом и блокада начались, Филонов стал дежурить на чердаке. Он сбрасывал с крыши зажигательные бомбы. Очень боялся, что картины сгорят. Картины были важней всего.
Кто-то вспоминал: «Филонов, закутанный в лохмотья, часами стоял на продуваемом всеми ветрами чердаке и всматривался в летящий в квадрате окна снег». А сам художник говорил: «Пока я стою здесь, дом и картины останутся в целости. Но я не трачу время даром. У меня столько замыслов в голове».
Кстати, он еще и стихи писал. «От Филонова, как писателя, я жду хороших вещей...», – сказал в связи с выходом в свет книги «Пропевень о проросли мировой» в 1915 году Хлебников.
Написана эта поэма очень странно (у меня есть приятельница, на домашнем компьютере у нее западает мягкий знак, поэтому она печатает примерно так: «Я хотела сказат, что жизн похожа на бол»; вот примерно так и писал Филонов).
нежно любим зем сын честно храним
сурови морей нищ гор меда земнаго
мольб жив-дышавы руки овились материны
волны берегут зверь лижет птица песню дарит
коленоземн родень жил век любви стари верн вселени
с листиками мурашками открытоспин удару режущу пронзени елой
догрызть живот жить чернорабочим.
Все как будто усечено. Мягкий знак на месте, но возникает ощущение, что опущены другие буквы и даже слова.
Но смерть пришла и слизала не только мягкий знак и другие окончания, но и самого Филонова. Однако не до конца.
В осажденном Ленинграде не удавалось найти никаких досок для гроба. Некоторое время тело Филонова лежало дома, в его комнате, прикрытое картиной «Пир королей». Найдите ее в интернете. Там у некоторых фигур сложены руки на груди. Как у покойников. И рыба на столе. Какой просто не пир, а тризна.
Потом доски дали. Осталось похоронить. Была суровая зима, и земля сильно промерзла.
«Придя на Серафимовское кладбище, я нашла человека, который за хлеб и какую-то сумму денег согласился приготовить место, — вспоминала сестра художника. — Какой это был нечеловеческий труд! Стояли сильные морозы, земля была как камень. <…> И, как я помню, и забыть это невозможно, он больше рубил корни топором, чем работал лопатой. Наконец я не выдержала и сказала, что буду ему помогать, но минут через пять он взял лопату от меня и сказал: «Вам не под силу». Как я боялась, что он бросит работу или, продолжая работу, станет ругаться! Но он только сказал: «За это время я вырыл бы три могилы». Добавить что-то к сумме, о которой мы договорились, я не могла, с собой у меня было только то, что я должна была отдать ему за работу, и я сказала ему: «Если бы вы знали, для какого человека вы трудитесь!» И на его вопрос: «А кто он такой?» — рассказала ему о жизни брата, как он трудился для других, учил людей, ничего не получая за свой очень большой труд. Продолжая работать, он очень внимательно слушал меня».
Догрызть живот, жить чернорабочим.
Филонов все предсказал.
