Цивилизация
Я пишу для девочек. Девочки — дуры. Что ни напишешь, но, если подпустить туману (любовь, влияние звезд, прочие труляля), сразу прибегут: «Ах как хорошо, о как мудро, в самую мякотку».
Мальчики не такие. Придут, пружиня на мускулистых ногах: «Не понял. Это вообще о чем?»
Расплачешься, убежишь рыдать в альков.
Но наконец я придумал тему и для них!
Вот, например, трусы. Что может быть мужественнее?
Все в них любят залезть. В городе N, например, провели митинг против строительства презервативной фабрики. «Как такое возможно? — воскликнули бдительные религиозные граждане. — Наш город содержит в своем названии слово «Бог» (он действительно в своем названии этот корень содержит, и еще корень «люб»), а на этикетке рядом с названием изделия (о ужас-ужас) будет соседствовать название нашего города. Безобразие!»
И правильно, я считаю. Надо было строить эту фабрику в Чертаново.
Но враг не дремлет! В другом городе (назовем его S), напротив, сами священники вышли с плакатами «Бог поругаем не бывает».
Отщепенцы держали перед собой ватманские листы с разными богопротивными лозунгами. Например: «Чувства верующих оскорбить невозможно», «Чувство верующих защищает Господь, а не Уголовный кодекс».
Это что еще за безобразие? Как это нельзя оскорбить? Как это нельзя защитить? Вот мои чувства постоянно кто-нибудь оскорбляет. (Впрочем, действительно, без всякой защиты.) Только зайдешь в интернет, так сразу на тебя и полезут бесы разных мастей. Патриотические, либеральные, а иногда еще аполитичные. Но от них еще противнее!
Только ты заглянул в интернет, на его приветливо полыхающий адский огонек, сам из себя весь тоже трагический, чтоб спокойно подумать о трусах под гудение крематорских труб, как какая-нибудь дрянь тебе сразу своего котика. Под нос.
«Вот Васечка поел», «Вот Васечка не поел», «Вот Васечка разлегся».
А на фиг мне ее Васечка? У меня у самого собачка! И она то жрет, то не жрет, то развалилась, то с кровати упала.
Наверное, поэтому я последнее время тоже бываю бешеным.
У Теккерея в его известном романе «Ярмарка тщеславия» есть такой персонаж — Бекки Шарп. Когда Теккерей ее описывает (ну вы знаете эту манеру викторианских писателей: «Перед нами стоял молодой человек, приятной наружности, с темными волосами и длинным унылым носом» — и так на пять страниц!), то он говорит о ней примерно следующее: «Только на наш человеческий взгляд могло показаться, что перед нами стоит привлекательная молодая женщина. Если бы мы обладали более проницательным взглядом, то увидели бы, что эта женщина как бы стоит по пояс в воде: и лишь верхняя часть этой женщины человеческая, а под тонкой гранью воды извивается туловище и бьет в разные стороны хвост страшного, безжалостного дракона, древнего ящера».
Так вот. Бекки Шарп — лузер. У нее только одна половина дракона была. А во мне извивается целый дракон. Зову его Тотоша.
«О, Тотоша проснулся», — говорю я. И начинаю его кормить. (Драконы вообще жрут как не в себя.)
Например, недавно узнал из западной прессы (ешь, Тотоша, ешь!), что 38-летний немец курдского происхождения — то есть просто курд, который живет в Германии, это я перевожу с политкорректного на общечеловеческий, — привязал с помощью веревки в палец толщиной свою бывшую гражданскую жену за шею к машине и тащил ее по улицам города до тех пор, пока веревка не оборвалась.
Впрочем, этого мало. Газета «Бильд» утверждает, ко всем прочим удовольствиям (кушай, Тотоша, кушай!), что в машине сидел их совместный двухлетний сын. И то правильно: как без дитяти?
Итог: женщина в коме, почти умерла, находится между жизнью и смертью. Не знаю, нужно ли добавлять, что это произошло в Гамельне, да, том самом, где случилась легендарная история с Крысоловом.
Впрочем, казалось бы, причем здесь Крысолов?
У нас же — как всегда отжигает Филипп Киркоров. «Все лучшее только для вас», так сказать.
Как вы знаете, Филипп Бедросович обвинил в вымогательстве лидера группы Space Дидье Маруани, который, в свою очередь, обвиняет Киркорова, в том, что тот припер у него музыку. Маруани по заявлению Филиппа Киркорова задержали (ну да вы читали, так что новость протухшая, поэтому Тотошу немного мутит). Юрист музыканта и сам музыкант были вежливо остановлены в одном банке Москвы, куда они приехали подписывать мировое соглашение с нашим не-Рафаелем, который, в свою очередь, якобы согласился выплатить 1 млн евро Маруани за неправомерное использование его музыки.
Теперь юрист и музыкант отпущены. Но осадочек остался. В прямом смысле. На момент написания этой статьи, по словам юриста Трунова, ему пока не вернули телефон и документы. И не надо! Не возвращайте!
Но недавно мой извивающийся дракон укусил изнутри и меня.
Встретилась моя давняя подруга (вообще она мне друг, но русский язык не пускает: не скажешь же «встретился я недавно со своей лучшей друг») с человеком, с которым я поссорился, привалилась своей прелестной головкой ему на плечо и сфотографировалась.
А интернет ведь теперь вещь прозрачная. Как ни хочешь что-то скрыть, не скроешься. Итог: бух, бах, пишу ей: вы предали меня, я же вас никогда не предавал, прощайте, Агриппина. Я устал. Я ухожу. (Тоже мне, Ельцин выискался!)
Слово за слово, рассорились еще крепче. Я убежал опять рыдать в альков — она, видимо, опять своей прелестной головкой приваливаться к мучительному для меня плечу, обтянутому тельняшкой.
И теперь сижу я на пепелище, но из пепелища ведь обратно дом уже не построить. Все придется начинать заново. А ни бревен, ни леса вокруг нет. Пустошь. Только ветер свистит. Такой вот перформанс. Современное искусство. Учудил я, кто бы спорил.
«В общем, как перестать сталкиваться с современным искусством и начать жить, о, учитель? — спросите вы меня. — Как изжить в себе внутреннего Филиппа Киркорова и усмирить дракона Бекки Шарп?»
А я вам скажу!
Я раньше не понимал концовок великих романов. Про колпак мастера. Про отъезд хоббита после всех битв и уничтоженного кольца в страну грез. Кажется, господи, какая скука! Живи опять в своем подвальчике, ходи в булочную, вдыхай весенний подтаявший воздух. Или пляши в родном Шире. Пей пиво, жирей.
А теперь понимаю. Мы отравлены собственным ядом и безумием. Поэтому нет больше никакого Шира. Нет подвальчика в доме, нет самого дома, даже булочной и той нет. Дайте мне засаленный колпак, дайте мне отчалить в страну грез. Я устал. Все-таки Ельцин был прав. Хочется любви, пряников и покоя. А людского безумия не хочется.
Поэтому просто перестаньте плодить собственное безумие и прекратите смотреть на чужое. Вот он вам, маленький мой секрет.
Есть вещи, которые не лечатся временем, есть раны, которые не заживают никогда. Помните, что сказал в конце эпопеи мистер Фродо на вопрос своего дядюшки, тоже раненного кольцом?
— Можно еще раз взглянуть на это кольцо?
— Нет.
