Петрович как бренд

Вот пример того, как надо строить жизнь.

Вдумчиво, планируя шаги и акции, мысля проектами, видя сразу всю картину в целом, рисуя ее даже когда нет полотна и вешать его не на что и негде. Знать, что надо делать сегодня, что через год, или пять, или 10, что рисовать, говорить, пить, есть и где чем дышать.

Андрей Бильжо 20 лет назад, рисуя карикатуры в газеты, будучи простым журналистом, рассказывал мне о громадье своих планов. Про выставки, про книги и альбомы, про свой будущий ресторан, про то, что он художник, а художник должен если не жить в Италии, то уж как минимум наезжать туда как домой и говорить с местными на итальянском.

Я это все относил на счет водки, которой мы замечательно увлекались в те времена, и слушал снисходительно.

Во гонит! И я его спрашивал еще, а не заразны ли болезни, от которых он лечил своих пациентов в Кащенко. Он шуткой на шутку отвечал, что, конечно, психзаболевания заразны.

Еще он рассказывал, что у художника должна быть студия в центре Москвы, откуда б открывался роскошный вид на город сверху, и коллеги, и меценаты, и просто друзья выпивали бы на крыше и радовались жизни — ну высокий полет.

Я спорил. Какой ресторан? Ты тут при чем? Какой вид на Москву, когда ты живешь почти не в ней, а у кольцевой, в двушке на первом этаже? Какой итальянский, когда ты даже английского не знаешь, да и по латыни не очень, хотя тебе вроде положено? Как ты вообще кандидатский сдал? Еще по 50, говорил я, и разбегаемся.

В активе у него было только то, что он рисовал свою таксу и эти картинки продавал в Измайлово за такие скромные деньги, что их хватало лишь на портвейн с докторской (!) колбасой.

Налицо был унылый быт психбольницы. В Кащенко, где я бывал (как репортер!), конечно, получше, чем в простых «дурках», но тем не менее. Кстати, не там ли он заразился любовью к живописи? (На ходу соображаю я.) Пациентов там вынуждают рисовать, считается, что это благотворно действует. Ну и так слово за слово, шаг за шагом.

И вот из карикатуриста-любителя Бильжо стал профессиональным художником. Пожалуйста — картины, выставки, альбомы, призы. Вот на прошлой неделе он стал почетным академиком живописи. А на этой Зураб Церетели открыл его выставку, и экспонаты заняли 4 этажа. Если кому интересно, это в доме 17 по Ермолаевскому переулку.

Про ресторан «Петрович» многие знают, и это не только Москва — филиалы работают в Питере и в Киеве, то есть даже за границей.

Насчет Италии тоже сбылось, у него квартирка в Венеции, и из одного окошка даже виден канал. Язык он выучил и бойко на нем щебечет, причем с удовольствием, ну а почему нет, итальянский весьма музыкален. Про Венецию он сделал одну из своих книг, с картинками и с собственноручно сделанными фото, это все делалось 10 лет или даже больше. Он там знает каждый уголок и страшно ревнив — кто смеет писать про Венецию без его ведома?

Дело житейское, так бывает.

Человек был врачом, психиатром, а стал художником, нравится это кому или нет, но точно успешным.

Мы с ним, кстати, много спорили о современном искусстве. Я говорил, и это моя твердая позиция, что если человек не умеет рисовать — ну, похоже рисовать, то никакой он не художник. Если даже он за миллионы торгует какашками или заформалиненными акулами, не художник он, даже если это хорошо продается, а арт-бизнесмен. Бильжо злился, кипятился, стоял на своем.

— А ты не умеешь рисовать! — сказал ему в ходе похожего спора наш знакомый поэт.
— Это я не умею?
— Да, ты! Ну вот, нарисуй, например… — поэт глянул в окно, мы ехали по сельской местности, и вдали паслись коровы. — Корову вот нарисуй! Слабо?

Художник принял вызов. Молча он достал блокнот, расчехлил чернильную авторучку и прям с натуры принялся рисовать. Корова получилась! Было понятно, что это именно корова, а не кто-то еще, у нее был даже характер под стать Петровичу — простодушие, безобидность, звезд с неба не хватает, но уж точно не дура.

Поэт нахмурился. А я ему еще сказал:
— Ну а ты, раз поэт, давай-ка напиши прям сейчас лирический стих, любовь там морковь, в таком духе, а не стеб про режим!

Поэт отшутился, не стал рисковать, и мы поехали дальше. Бывший с нами в том путешествии Сергей Цигаль, тоже художник, вырвал страничку из блокнота, и теперь она в рамке висит у него дома на видном месте. Вспомнился Пикассо, который своими моментально сделанными рисунками расплачивался в ресторанах…

На выставке много всего. Карикатуры, графика, портреты маслом, расписанные вручную лифчики.

На правой груди, к примеру, Сталин, а на левой Ленин. Или двуглавый орел раскинулся симметрично на чашечках бюстгальтера. Хороши ню на грани порно, холст/масло.

Чего только ни было за долгую карьеру художника! Про медицину не будем говорить, но он же еще работал на ТВ — помните сюжеты, где «в одной маленькой психиатрической больнице»... Делал мультфильмы. Сочинял песни и сам их пел, вышло даже несколько дисков. Одна была, как сейчас помню, про то, что самый верный друг человека иногда — это мобильный телефон.

Похоже, выставка не случайно открылась именно сейчас — в июне художнику 60 лет. Навстречу славному юбилею. Андрей полон сил и планов. Как всякий большой художник, он озабочен судьбами отечества, которые мы с ним то и дело обсуждаем, выпивая, — видите, здоровье есть.

И вот еще я что подумал. Сейчас столько холодного современного искусства, инсталляций, что не знаешь куды бечь. Бильжо на этом фоне старомоден, по-хорошему старомоден, он способен на человеческие чувства и выражает их, даже если это обещает пагубно сказаться на доходах. В своем ресторане (где он один из акционеров) он принципиально держит низкие цены, чтобы туда могли ходить даже старые советские интеллигенты. Мне кажется, что это высшая форма гуманизма, вот так ставить вопрос. Лично меня это трогает. Как мало что в нашей сегодняшней жизни…