Цивилизация
Никогда не думал, что COVID-19 так похож на СССР. Объединяет их то, что на основании личного опыта – причем чаще всего абсолютно реального, а не вымышленного – люди говорят о Советском Союзе и о коронавирусе совсем не то, что эти сущности представляют собой на самом деле. Но как вообще возможно, чтобы личный опыт – то, что действительно произошло с нами, что мы пережили и испытали на себе – оказывался вопиющей неправдой?
Многие люди, даже из тех, кто жил в СССР (тем, кто не жил, навешать лапшу на уши про утраченное «светлое прошлое» гораздо легче) уверены, что Советский Союз был доброй, человечной, высокодуховной, зажиточной страной без политических репрессий, жестокой цензуры, нищеты и хронического дефицита элементарных товаров. Причем в качестве аргумента фанаты СССР из числа заставших его часто привлекают именно личный опыт.
У кого-то и вправду не было проблем с деньгами и товарами благодаря служебному положению родителей. Кто-то сделал успешную комсомольскую или партийную карьеру, а вовсе не был изгнан из института или с работы за неправильные политические взгляды. Кто-то жил в Москве, которая снабжалась, например, в позднесоветские времена относительно неплохо, а не в голодной провинции.
Да я и сам знаю историю про ташкентского партийного бонзу, у которого в горбачевскую перестройку во время обыска по так называемому «узбекскому делу» во дворе личного дома нашли его собственную пятиметровую статую из чистого золота. Но это не значит, что СССР был богатой страной. Это значит, что когда нынешние коммунисты твердят вам, что в Советском Союзе не было такого вопиющего неравенства, как сейчас в России, они лгут.
По факту в СССР были и взаимовыручка с человечностью, и доносы на соседей с массовыми репрессиями. Были великая наука и массовое невежество, богатство немногих и массовая бедность, изобилие спецраспределителей со спецпайками и тотальный дефицит товаров повседневного спроса. Была официальная пропагандистская ложь, возведенная в культ абсолютной, не подлежащей сомнениям высшей истины.
Теперь личный опыт («я сам так тяжело никогда в жизни не болел», «у меня умер близкий человек», «мой знакомый врач работал в красной зоне – и у него никогда не было столько тяжелых больных», «на улицах Индии беспрестанно жгут ковидные трупы») стал главным аргументом в пользу оправдания идущей второй год и позорно провалившейся – если честно смотреть на цифры и факты – всемирной карательной операции по борьбе с чисто медицинской проблемой коронавируса.
Это не значит, что у всех нас нет знакомых или родственников, умерших от или с коронавирусом. Безусловно, есть. В Индии действительно жгут трупы на улицах. Но не только ковидные, и делают так не один век. Это не значит, что многие из нас не переболели короной «как никогда тяжело» или не переболеют в будущем. Безусловно, переболели или переболеем. Это не значит, что многие врачи никогда раньше не сталкивались с таким потоком тяжелых больных.
Однако, если поверить набору таких личных опытов, которые беспрестанно транслируются через соцсети и СМИ, кажется, что коронавирусом уже как минимум по разу болели все люди на планете и не меньше половины из них умерло. А остальные выжили чудом, но это ненадолго.
Между тем, на самом деле, по официальной статистике, число зараженных в мире находится в районе 2% населения Земли (20 тысяч случаев на миллион популяции), а доля смертей – меньше 450 человек на миллион, это сотые доли процента.
Личный опыт дает такое катастрофическое искажение реальности тогда, когда речь идет о событиях, явлениях или сущностях, превосходящих по своему масштабу, значению и сложности любой набор и любую комбинацию личных опытов.
СССР был невиданным доселе экспериментом по созданию «окончательного самого справедливого государства на Земле» на основании принудительного всеобщего равенства. И заодно попыткой построить коммунизм в одной отдельно взятой стране, когда большевики признали провал мировой революции. При этом сами люди не изменились до такой степени радикально, чтобы полностью отказаться от инстинктов и личных интересов, от желания иметь частную собственность ради абстрактного всеобщего равенства.
«Железной рукой загоним человечество к счастью» – таким был один из ранних лозунгов большевиков сразу после победы Октябрьской революции. Железную руку государства на своем горле с тех пор почувствовали миллионы советских людей. Загнать человечество, даже в масштабах одной страны, ко всеобщему счастью как-то не получилось.
Когда люди начинают рассуждать о пандемии в категориях личного опыта, выходит какая-то глобальная невиданная вселенская катастрофа невиданных масштабов. По факту с начала пандемии умерло в разы меньше людей, чем за это же время от голода или рака. Людей на планете с момента первых заражений коронавирусом (если считать, что это случилось 31 декабря 2019 года, как объявил Китай) под крики о якобы невиданной «избыточной смертности» почему-то стало уже почти на 114 миллионов больше. Человечеству как биологическому виду коронавирус не угрожает, как нынче модно говорить, от слова «совсем».
При этом личный опыт не просто искажает реальность и парализует разум, не позволяет оценить реальную опасность и осознать саму суть проблемы. (В случае с ковидом – это упорный отказ признать болезнь просто болезнью и ничем больше). Личный опыт часто не дает человеку адекватно оценить даже то, что происходит с ним самим.
Такой личный опыт начинает мешать людям понять причины и последствия того, что случилось в их собственной жизни. Возникает «вторая ложь» – мы не только искаженно видим окружающую реальность, но и реальность собственной жизни.
Люди честно носили маски с перчатками, боялись высунуть нос из дому месяцами, заказывали все онлайн (не везде в мире и у не всех, кстати, есть такая возможность) и все равно тяжело заболели. Однако им не кажется, что дело в бессмысленности масочных режимов при этом вирусе, о чем уже просто кричит вся мировая статистика. Они пытаются убедить себя, что пострадали от других людей, плохо носивших маски и перчатки. Даже там, где их носят практически идеально. Люди не в состоянии осознать, что все эти нехватки кислорода и перегрузки больниц, все эти рекорды смертей и заражений в десятках стран случались аккурат в разгар карантинов. Хотя эти карантины и вводились для того, чтобы такого не было.
Одни и те же люди на второй год пандемии продолжают твердить на основании личного опыта о «горах трупов» и об эффективности карантинов. Но если карантины так эффективны, откуда горы трупов?
Это не значит, что наш личный опыт не важен для нашего мировосприятия. Очень важен. В конце концов, каждый из нас проживает свою единственную жизнь в своем теле и с личным, индивидуальным набором жизненных обстоятельств. Никакой другой жизни, никакого другого опыта у нас попросту нет. Мы не можем полностью влезть в шкуру другого.
Это значит, что личный опыт – необходимое, но недостаточное условие для того чтобы понять окружающий мир и суть событий.
Ловушка личного опыта, зашоренность, неспособность выйти за его рамки приводят людей к настоящим ментальным катастрофам.
Конечно, если вы считаете СССР самой лучшей страной на свете, а он внезапно (как вам кажется) распадается в течение нескольких дней, – для вас это страшное потрясение. Точно так же трудно признать, что ваша горячая поддержка всевозможных карательных мер в борьбе с пандемией была, есть и будет совершенно напрасной.
Сознательный мыслящий человек всегда выходит за рамки личного опыта. Он совершает мужество сопоставления – соединяет свой личный опыт с внешней информацией, касающейся этого опыта, с личными опытами других людей. Ищет аналогии с тем, что уже было. Он готов признавать свои ошибки, не поддаваться слепой вере и запугиванию.
Личный опыт часто не может быть корректным аргументом в оценке явлений. Сейчас мы видим это с предельной наглядностью. Было, но неправда. Мы никуда не денем наши потери, наши болезни, наши разочарования. Но у нас есть шанс понять их истинные причины. И таким образом узнать, что и почему с нами случилось на самом деле.
