Слишком щедрая душа

BNPV, BIRR, BDPBP, BPI, BBСR… Это не какой-то птичий язык — это перечень показателей, утвержденных в целях оценки целесообразности финансирования инвестиционных проектов из Фонда национального благосостояния (Постановление Правительства РФ от 5 ноября 2013 года №991).

Вообще-то очень небольшое число специалистов может так с ходу, по аббревиатуре, сказать, что это за показатели. В документе же все утверждено без необходимой расшифровки, хотя и указывается, что способ расчета этих показателей надо искать в соответствующих методических указаниях.

Интересно, премьер-министр, когда утверждал эти показатели, имел представление, что все это значит?

Тот факт, что у нас появляются такие постановления правительства, из которых далеко не все ясно даже специалистам, — лучшая иллюстрация того, насколько формальной у нас была, остается и, по-видимому, будет оценка проектов, которые требуют колоссальных бюджетных вливаний.

Не могут быть эффективными проекты, методические документы по оценке которых составлены столь вызывающе формально. Но если это так, зачем вообще нужны все эти мегапроекты? Их сторонники приводят несколько аргументов.

Первый: такие масштабные проекты позволяют поддерживать экономику. Хорошо. Тогда почему сегодня, когда уже были и АТЭС во Владивостоке, и Универсиада в Казани, и, можно сказать, Олимпиада в Сочи, экономика скатывается в рецессию. Аргумент не засчитан.

Второй: реализация мегапроектов позволяет обустроить страну. Согласен, но только не страну в целом, а отдельные считаные территории. Порадуемся за Казань, в меньшей степени — за Сочи и Владивосток. А со всей остальной страной что делать будем?

Помните телевизионные кадры с мест страшного наводнения на Дальнем Востоке в 2013 году? Я думаю, многие, увидев эти картинки, ловили себя на мысли, какой же убогой выглядит сегодня российская глубинка.

Третий: мегапроекты позволяют привлечь к финансированию частников. На этом аргументе сторонников мегапроектов стоит остановиться подробнее. Возьмем совсем свежий пример — сочинскую Олимпиаду. Как известно, максимальная цифра расходов на Игры, которую озвучивали госорганы (Минрегионразвития России), составляет 1,5 трлн руб. Правда, сейчас официальные лица от нее уже открещиваются — говорят, что реальные расходы, которые пошли на строительство именно спортивных объектов, составили 214 млрд руб. Для властей, похоже, становится очевидной непопулярность в народе баснословных олимпийских трат, вот и поменяли акценты.

Во время подачи заявки на проведение Олимпиады в Сочи в ней фигурировала сумма затрат 314 млрд руб. — именно на все и вся. Понятно, что тогда надо было выигрывать право проведения Игр, тогда надо было поразить всех своей невиданной щедростью. Поразили. Щедрость действительно получилась невиданной: 314 млрд руб. превратились в конечном итоге в 1,5 трлн, увеличившись почти в пять раз.

Зато, говорят, нам удалось привлечь в Сочи частников. Правда, частники для своего строительства деньги — более 200 млрд руб. — заняли во Внешэкономбанке. Госкорпорация Внешэкономбанк, в свою очередь, получила значительную часть средств в виде имущественного взноса от государства. То есть цепочка в движении средств получается не такой уж и длинной: государство дает деньги Внешэкономбанку, а тот (по воле тех же госчиновников) кредитует олимпийские стройки.

Неудивительно, что при такой организации кредитования многие кредиты, как стало известно осенью 2013 года, стали проблемными. Из двадцати кредитов, выданных Внешэкономбанком «инвесторам», требуется реструктуризировать минимум девять. Среди них: строительство и эксплуатация горнолыжного курорта «Роза Хутор» (Владимир Потанин), строительство грузового порта (Олег Дерипаска) и др.

Общая минимальная сумма требующих реструктуризации кредитов — 190 млрд руб. Но просто так реструктурировать кредиты Внешэкономбанк не может, поэтому в целях докапитализации ему выделяются в виде кредита деньги из Фонда национального благосостояния в размере не менее 200 млрд руб. Помните, для каких целей у нас создавался ФНБ? Правильно, для обеспечения устойчивости пенсионной системы. Так что сочинская Олимпиада очень наглядно показывает реальное участие частников в реализации мегапроектов.

Отдельный вопрос: что со всем этим делать по окончании мегапроектов. Прежде всего речь идет о сочинской Олимпиаде. Уже прозвучали предложения проводить в Сочи ежегодные выездные собрания акционеров госкомпаний, Красноярский экономический форум и т.п. Ну, так можно далеко зайти: давайте Московский кинофестиваль тоже будем проводить в Сочи или музыкальную «Новую волну» туда из Юрмалы перенесем, да и «Славянскому базару» нечего делать в Витебске, ведь сочинские спортивные объекты будут простаивать.

Не могу отделаться от ощущения, что весь цивилизованный мир с каким-то даже удовлетворением «сгружает» в Россию все новые и новые затратные проекты.

Ну в самом деле, когда Красноярск выигрывает право проведения зимней Универсиады 2019 года в условиях отсутствия других претендентов, а мы прямо-таки заходимся от радости, от таких мыслей трудно отмахнуться.

Екатеринбургу, правда, отказали — со Всемирной выставкой 2020 года. Но там своя отдельная интересная история, почему так случилось. Кстати, если уж заговорили о Всемирной выставке. Сегодня мало кто помнит, что в 1958 году СССР выиграл проведение ЭКСПО 1967 года в Москве. Очень красиво все планировалось: Всемирная выставка в 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Однако в апреле 1962 года мы отказались от ее проведения, сославшись на финансовые трудности. Говорили, правда, и о другой причине: выставка могла поколебать уверенность советских людей в преимуществах социалистического строя после того, как они увидели бы шокирующее многообразие потребительских товаров «загнивающего» капитализма. Но факт есть факт: тогда смогли отказаться от разорительного мегапроекта, сегодня поступаем с точностью до наоборот.

Мегапроекты — тренд современной экономической политики. Триллионы уже потратили, триллионы еще потратим, выпотрошив федеральный бюджет и Фонд национального благосостояния.

Залезая в карман частников, которые могли бы потратить эти деньги с куда большим толком, увеличивая дефицит бюджета и повышая налоговую нагрузку. Современная российская экономическая реальность уже дает убедительный и, к сожалению, отрицательный ответ на вопрос о том, можно ли с помощью таких мегапроектов обустроить Россию.

А ведь могли распорядиться этими деньгами по-другому, сделав акцент на развитии прежде всего той же региональной инфраструктуры.