Цивилизация
В одной далекой нековидной галактике от Урала до моря Лаптевых бушевали туристические войны…Так могло бы выглядеть вступление к многосерийному приключенческому фильму с погонями (за выгодой), драками (за лежаки и сегменты рынка) и очень правильной командой тщательно обобранных главных героев. Но случилась беда в этом сказочном мире — напали на него злобные призраки. И тут началось!
Сначала закрылась красноморская здравница всероссийского значения — в доковидную эпоху, когда закрытие границ на засов еще не стало мейнстримом.
Туристы да агентства по обе стороны Нила погоревали, но смирились. Вспомнили красивую и убаюкивающую разум сказочку: если закрывается одна дверь, то должна бы открываться другая. Но нет.
Нападения призраков усилились, и довольно быстро доступ к Сиамскому, Мексиканскому и Генуэзскому заливам оказался безвременно заблокирован, вырубленные с трудом в XVIII веке выходы на Балтику, Адриатику и всякое Средиземноморье — тоже.
По этому поводу разлилась юдоль слез в соцсетях и мессенджерах…Помимо многая печали в том, что закрыто вот это желанное море, в котором плавают, ныряют, оздоравливаются и фотографируют рыбок, многие грустили о том, что за бортом оказались еще и знаменитые реки-океаны итальянского шоппинга в других ковидных местах, годовые бюджеты которых держались в том числе и на доходах от потока русскоязычных шоппинг-туристов и закупщиков.
Многочисленные призывы отдыхать в своей стране сначала получили большую поддержку. Действительно, увидеть хотя бы раз всю страну целиком — интересная и значимая туристская цель. Но выяснилось, что все не так лучезарно.
Байкал — мечта многих поколений диванных туристов — оказался заперт на амбарный замок, как и остальные знаковые места.
Те районы в окрестностях Байкала, куда все же можно было доехать, внезапно решили, что они теперь «ВИП», «экстра-люкс» и прочий ха-хайп-класс и исключительно хипстер-френдли, что в переводе на русский означает: «Мы подняли цены на ржавую раскладушку в деревянном домике без туалета до небес, потому что хотим денег очень-очень».
Более того, не столь желанные, как Байкал, но обретшие в одночасье высокий статус «альтернативных» международным курортам «мест для отдыха» в стране внезапно ощутили себя как минимум Ямайкой и решили выставить прейскурант, вызывающий только одно страстное желание — немедленно вылететь на Фиджи.
Ну раз уж перелет-переезд-переплыв до того же Байкала стоит столько же, сколько билет до совершенно нековидной Океании без принуждения к заворачиванию конечностей в нитрил в сорокаградусную жару, то почему бы и не расширить свою персональную туристическую географию до всего земного шарика?
Если круиз до Астрахани и обратно по стоимости сравним с круизным пакетом по Адриатике или даже вокруг Европы, то при занесении руки над кнопкой «купить» возникает неожиданный вопрос: а почему турист должен внезапно загореться любовью к обшарпанным каютам, оснащенным исторически немытым окном конца серебряного века вместо комфортного плавания со всеми удобствами, предлагаемого круизными компаниями, десятки лет работающими в этом направлении и заслужившими признание туристов из разных стран?
Кошелек, как выяснилось опытным путем, эмоций не любит. При планировании отдыха отдавать предпочтение «родным немытым, но правильно ограненным» стаканам или же квартирам в аренду в южных городах, где арендодатели «забывают» положить даже набор вилок для лакомых платежеспособных постояльцев, но не забывают выставлять высокую цену за жилье «в 4 минутах от Воды», кажется чем-то нерациональным. И высокие чувства к родным местам тут совершенно ни при чем.
Казалось бы, о качестве российской инфраструктуры в потенциально курортных городах, как и о качестве сервиса, говорилось и ругалось уже многие годы, если не десятилетия. Но говорить мало. Надо делать. Прекрасным примером был доковидный Петербург, куда приятно было приехать в любое время года. Остаться там голодным и скучающим просто невозможно: обилие атмосферных, колоритных кафе на любой бюджет, уютных гостиниц и всего, что делает любой город, вне зависимости от миллионности его населения, привлекательным и запоминающимся любому туристу.
«О двух вещах мы будем сожалеть в конце жизни — о том, что мало любили и мало путешествовали», — говорил Марк Твен. Добравшись до нековидной теплой Самары, я вспоминаю нашу отличную особенность — умение смеяться над собой и своими недостатками по-доброму.
«Всё будет хорошо!» — как нарочно, отвечает мне надпись на мусорном баке у красивого ландшафтного подъезда с деревянной собачкой в мини-цветнике.
И начинается наша знаменитая игра контрастов в отдельно взятом городе. Вижу 80% стильно и модно одетых женщин вне зависимости от нашанеленности бюджета, и мой внутренний эстет радуется по дороге к городскому пляжу с удивительно чистым песком и прекрасной набережной. Вернее, к «плая аксессибль», как написано около издающих жуткую вонь мусорных баков, стоящих рядком прямо на «доступном» пляже. Но они-таки есть, много — 20 штук в ряд, что увеличивает шансы донесения погрызанных початков национальной пляжной еды до них.
На набережной, помимо шаурмы, пирожков с кармическим содержимым, которое мы заслужили, и горя-я-я-чей кукурузы, продают вполне экзотические манго-шейки, свежемолотый кофе и даже жареное мороженое. Бьют поющие фонтаны, фотографируются туристы, в воздухе отчетливо пахнет летом. И историей.
Между домами известных купцов 1836 и 1854 годов постройки, помимо памятных табличек, висит еще и не менее памятное для его владельцев постельное белье в духе южноитальянских городков, а в доходном доме 1869 года функционирует-таки банк. Видимо, некоторые места и правда «намоленные» — если в XIX веке вот в этом двухэтажном домике была «ресторация», как гласит надпись на табличке, то в XXI тут работает вполне современный ресторан русской кухни. Вот так идешь с пляжа на Волге и заходишь перевести дух во вполне современный кофебинчик с френч-прессами и кондиционерами, а на здании написано — «Буфетная, 1882 год постройки». Это замечательно — это традиция, и все это создает колорит и милую атмосферу южного города.
Но есть и «наши» минусы. Мат везде, особенно у бродячих толп подростков, вовремя не вывезенных из города, орущие «ААААА» до хрипоты и разрыва связок с реальностью достояния нации дошкольного и предпенсионного возраста (причем орущие просто так, а не от страшной боли развиртуализации пространства — отобранного планшета с мультфильмами, который раньше заменяла соска или аж живые родители, которые не стеснялись заниматься и играть с маленькой копией себя).
Национальный вид спорта «сядь на голову отдыхающему или проиграешь» на пустом семикилометровом пляже, способность создавать стихийную толпу да безбрежную очередь даже на вход в воду, неодолимое желание бить баскетбольным мячом всех невинно загорающих (чем ближе пляжно-баскетболирующие к мирно-отдыхающим, тем выше адреналин, видимо, иначе это не поддается логическому объяснению) — все это тоже часть «нашего» колорита.
Да-да, я та самая тетенька, которая сидит на пляже с книжкой и в которую регулярно прилетают мячи, тарелки и прочий инвентарь, совсем случайно выскользающий из мокрых рук тех, кто обязательно должен играть в мяч со всей силы, стоя в воде, а не на площадке для игры в волейбол на пляже с сетками и ограждениями. Зато не пьют.
Шумное мытье вырывающихся собак крупных пород и захваченной заодно из дома посуды вида «кастрюля суповая пятилитровая, эмалированная» одним и тем же суперсредством, от запаха которого растворяется не только жир, но и выращиваемые десятилетиями камни в почках, прямо посреди пляжа — еще одна национальная забава летнего периода. Прямо на чистейшем, практически диком пляже на волжской косе, где вода — прозрачная и стеклянно-чистая, а вдоль берега летают не только туристические аэропланы, но и…Орлы!
Отсутствие вилок и хотя бы одного кухонного ножа в летней «квартире для съема», единственный набор ключей для постояльцев (ну просто потому, что лень сделать 3-4 комплекта), трое суток на согласование и научное обоснование выдачи карточки от лифта, нечищеный годами фильтр кондиционера, наличие которого в +37 (а то и +42 в тени) является душеспасительным — это тоже штрихи к портрету «нашего» организованного туризма.
А потрясающие исторические места города до сих пор находятся в истерическом состоянии…
И это уже «после футбола», как говорят местные жители.
Оказалось, что чем ближе к югу, тем больше поголовье белых машин и их буйных водителей. Пока стояла на перекрестке в центре города, мимо пронеслись оранжевый порше и желтый ламборгини, рассекая самарскую набережную на две черты бедности сразу (правда, секунд через 20 они пронеслись обратно на втором светофоре — город закончился…)
Опасное вождение под заглушающую даже гудки локомотивов музыку — вернее, заменяющую ее набор диких шумов — это еще одна угроза мирно отдыхающим.
Как и наша «национальная вежливость» — страннозвучное «Ээээ…Мммм» в ответ на мое «здравствуйте» от соседки в купе.
В чем же причина такого состояния родной туристической галактики? Многие российские города внезапно оказались в ситуации, когда они в одночасье стали курортными, сами того не ведая. Они и правда еще не осознали себя курортами национального значения — и это не зависит от официальных решений и постановлений мэров городов, глав областей и губерний.
Это все про нас, про жителей — именно мы и создаем атмосферу любого города. Руками, трудами и улыбками.
В кафе на набережной случайно встретился немного сконфуженный незнанием русского языка коренной житель полуреволюционного Нью-Йорка (кстати, совсем не поддерживающий BLM-движение, несмотря на чисто ангольский экстерьер). Пока я помогала ему выбрать в русском меню «что-то холодное и сладкое», решила спросить, как он тут оказался и почему остался, когда закрыли границы. Ведь для работающих граждан других стран, которые хотят выехать домой или куда-то еще, куда есть доступ, граница на момент середины июля была совершенно открыта, так почему же он в Самаре, а не в Нью-Йорке? Ответ был лаконичен: «Это МОЙ выбор. Мне нравится!» И это прекрасно.
Когда мы едем в отпуск, мы едем ради смены обстановки, измененного сознания…то есть хотим чего-то, чего нет в нашей «основной» жизни.
И речь не только о соленой воде, ракушках и камнях мелкого и крупного помола и полома, умывании «чистой речной» водой, а не жидкостью из-под крана и не о возможности немножко поговорить на любом другом языке. Все это, при должной сноровке, можно обеспечить и дома — ванну с морской солью из пакетика, умывании из ковшика 10 дней во время ежегодного федерально-коммунального «водного поста» и прочего.
Мы едем за ощущениями и атмосферой, которые лучше воспринимаются, когда нет в голове забот о где поесть-и-не-отравиться, как найти жилье с работающим в жару кондиционером и прочих печалей. Мы едем не за тем, чтобы искать лазейки, «как пройти границу в союзной Беларуси на такси», имея намерение всего лишь осмотреть Несвиж и погулять в заповедных лесах. Ведь, как писал Тур Хейердал, «я объехал весь мир и не увидел никаких границ — они существуют лишь в умах людей».
Путешествовать поездом в России можно и нужно. Это романтика дорог, стук колес и бокалов за стенкой — потому, что «лучше поездом», и я с этим согласна. В конце концов, это просто удобно — никаких досмотров. Я родилась еще за «железным занавесом» — правда, уже немного дырявым, и помню все эти очереди и записи в ОВИРы и даже такое несуществующее ныне приключение, как получение визы в Таиланд.
Для меня туризм в два клика уровня «вышла за хлебом, очнулась в Самаре» в хорошем смысле — нормально. Правда, для этого оба эти клика должны хорошо работать.
Можно хотеть и любить отдыхать и в России, и в любой другой стране. Главное, чтобы был Выбор. Так что пусть, как в прекрасном мультфильме по сказке «12 месяцев», зима остается зимой, лето — летом, а возможность Выбора — открытой. Как и границы.
