Цивилизация
Мы слишком много хотим. Вообще слишком много хотим. И в частности мы слишком многого хотим от спорта. У нас завышенные ожидания относительно российских спортсменов. А они все время всё профукивают и профукивают. Вон и на Олимпиаду их даже не пускают. Сплошное расстройство. И ущемление национальной гордости.
Спорт в России настолько больше, чем спорт, что уже по радио всерьез обсуждают вопрос: «Проигрыш России на Евро-2016 — это наказание нам за трагедию с детьми в Карелии?» ЧТО?!
Восемь лет назад был знаменитый чемпионат, наши тогда еще выиграли у голландцев в четвертьфинале, помните? Истерика, выплеснувшаяся на счастливые улицы российских городов, выглядела страшновато. Я считаю, это была репетиция «крымнаша».
В 2007–2008 годах много чего случилось: чемпионат мира по хоккею, пара кубков УЕФА, «Евровидение», право на проведение Олимпиады в Сочи. России со страшной силой фартило.
Тогда шутили, что России так везет, что пора начинать Третью мировую... Не продолжаю...
Грустно, когда мы проигрываем. Но мы так страшно выигрываем, что это зрелище едва ли веселей.
Был у меня друг, хороший такой, чуткий, ранимый, добрый. А я — тоже чуткая, ранимая и добрая, но пишущая колонки. А писание колонок — оно не без жертв. Друзья колумнистов, больше помалкивайте! А то не ровен час обнаружите себя завтра в самом опереточном виде в колонке, где вы будете выставлены напоказ, «в назидание народам древности». Но обиделся он на меня всего дважды. Всего дважды, но крепко.
И первый раз — когда сборная России играла в футбол, а я, не поклонница футбола, поинтересовалась наутро: «Ну, как ваши сыграли?» Дескать, для вас, футбольных фэнов, они ваши, а для нас, людей обычных, просто ребята по полю бегают. Обиделся на четыре года, молчит и молчит. Не разговаривает. Перед наступлением молчания он, правда, много чего сказал. Впрок. Получила я за «ваши» свои четыреста ударов ниже пояса. Но зажила рана. Стали мы опять жить-поживать. Дружить безоблачной и тихой дружбой. А вот когда я процитировала в колонке его слова про то, что «крымнаш» — без указания имени, зато в очень ироническом ключе (короче, он себя узнал) — тут уж всё... Навсегда... Неслучайно для обиды были выбраны эти две наши фирменные ключевые темы...
Почему мы все время «самоутверждаемся»? Что мы компенсируем, пытаясь всех нокаутировать в спорте? И если не на стадионе, то хотя бы рядом со стадионом всех порвать?
Почему мы гордились, когда наши отмороженные их отмороженных на улицах Марселя в гроб заколачивали?
Говорят, спорт вне политики... Ага, держи карман!.. В спорте все страны меряются чем могут. Все ведут подсчет медалей. В 2014 году, когда сборная Германии выиграла чемпионат мира, немецкие газеты писали, что эта победа — лучший вариант национальной идеи.
Спорт, ты вообще что?
Спорт родился в Греции как способ конкуренции, состязательности по правилам и без убийства побежденного. В спорте — в отличие от войны — можно было испытать чувство полного незамутненного удовлетворения от победы. Победа в войне хороша, но плоха. Сами знаете. Слишком дорогая цена за переживание национальной значимости. В античности придумали выход: состязательность в спорте позволяла канализировать агрессию в форме игры. Греческие общества были крошечные: состязательность им была необходима, она развивала потенциал и позволяла иметь опыт победы — легитимно, без уничтожения конкурента.
Итак, в теории спорт — это опыт выигрыша, выигрыша безболезненного и, что важно, по правилам.
В реальности же спорт, конечно, превращается в игру каждого по своим правилам. За рубежом есть вещества типа мельдония, но на орехи достается тем, у кого медицина и юриспруденция не в состоянии защитить спортсменов. При этом мы чувствуем, что нас обижают, а сказать ничего не можем и понять ничего не можем, только зло просопеть: «Кругом враги!» И ощущение обиды становится главным и единственным. Вместо того чтобы понять, что мы отстаем. В медицине, в юриспруденции, в спорте. Осознание того, что произошло, — самый важный момент и есть! Иначе остается просто тупая обида.
Но чем хуже наши играют в футбол, тем больше у нас говорят о вещах околофутбольных. О политическом заказе... А общество и без того не очень расположено к тому, чтобы осознать сложность происходящего, и предпочитает лозунги.
Ну почему у нас национальная гордость и престиж принимают такие трагикомические формы?
А какие еще есть зрелищные и авторитетные формы публичной конкуренции, где бы мы могли чувствовать национальную значимость и болеть за своих? Спорт... Война... Как только появились «крымнаш», русская весна и война в Сирии — появились и другие варианты кроме спорта. «О! — сказал народ, — и там интересно!»
Ну а еще какие сферы конкуренции, где можно поболеть за своих, не уничтожая врагов? Спорт... Выборы!
Конечно, выборы!.. Посмотрите, что творится в Америке во время предвыборных кампаний. Вот это спорт! Но у нас сделали всё, чтобы интерес к выборам уничтожить. Профессионально целенаправленно глушили малейшее проявление интереса.
Сегодня политики говорят: наш враг — не конкуренты, а апатия.
Но ведь других признанных вариантов публичной конкуренции нет. В спорте мы всё профукали. Остается война. Она хоть и плохая, но хорррошая...
