Почему мы подсели на сериалы

Что такое жизнь? Хороший вопрос, да? Я знаю, что хороший.

Жизнь — это вещь длящаяся.

Я люблю такие определения. В них вся соль. Помню, на первом курсе наш препод по литературоведению, битый час мучая нас вопросом, что такое стих, наслаждаясь нашей беспомощностью, последовательно отвергая наши предположения о рифме и ритме, в результате сказал: «стихотворение — это то, что в столбик».

Так вот, по-моему, жизнь — это то, что длится. Чтобы вы жили сегодня — надо, чтобы с вами случилась предыдущая часть жизни. Это только клоны в сериалах появляются сразу готовыми, взрослыми и с опытом — в реальной жизни такого не бывает. Длительность и связанность — принципиальная характеристика жизни. Сегодняшнее мое состояние зависит от последовательности тех состояний, которые были со мной в прошлом.

Да... Но ведь это полностью противоречит нашему клиповому сознанию! Я в состоянии ухватить только малые дозы информации. Распалась связь времен внутри отдельной головы. Внутри моего сознания все дискретно.

Тем не менее это очень дискомфотно! Что-то же должно быть этим мостиком, который связывает осколки моего восприятия. Что же это может быть в нашей жизни?

Это была первая серия моей колонки... Продолжение следует...

Вторая серия.

...От меня отвернулись друзья. Со мной теперь не о чем говорить. Спрашивают, что я думаю про новую серию сериала. А мне нечего сказать.

Смотреть модные сериалы — это как в наши (стародавние) времена читать классику. Было так: ты что, Блока не читал! Ты что, Толстого не читал!

Стало так: ты что, «Игры престолов» не смотрел!

Люди больше не хотят скачивать сериалы в интернете, чтобы смотреть их по своим норам. Люди идут на премьеру первой серии в разные модные места.

Сериал сделал невозможное. Он вдруг заявил всем, как говорил когда-то Фигаро: «А что, если я лучше своей репутации!» — и у нас на глазах изменил собственную дурную репутацию. Уникальный случай, между прочим. Что такое был сериал раньше? Что-то низкопробное, скороспелое, что-то для жадного продюсера и невзыскательного зрителя. Теперь сериалы снимают и Соррентино, и Линч, извините.

В жизненном цикле сериала была стадия мыльной оперы, которая была рассчитана на то, что его между стиркой и готовкой смотрят домохозяйки. Так это начиналось. С тех пор сериал гордо отбросил шкурку мыльной оперы, полинял и превратился в прекрасную бабочку Махаон (по меньшей мере). Он отбросил презрительную кликуху «мыло» и собрал под своими знаменами лучшие творческие силы кинематографии.

Я не буду писать о том, насколько изменили облик мира и формат искусства законы рынка. Но рыночная экономика посчитала, что деньги — тут. И действительно бросила лучшие свои силы на сериалы.

О чем это сигнализирует? Чего нам не хватает? Что дают сериалы?

Помните, раньше была такая штука — в переплете, со страницами, которые приятно было трогать, а запах! Пахла она вкусно-вкусно, лежишь-болеешь — и хорошо тебе. За болезнь можешь целую одолеть... ну, вы, наверное, не помните. Книга называлась. А может, помните? Это ощущение? Что вот кончится книга — и что ж мне теперь делать? Как теперь жить? Лишь бы только она не кончалась... Лишь бы длилась...

И это первая из двух задач, которую решает сериал. Сериал — это имитация жизни, суррогат жизни. Как раньше книжка, как раньше кино — он дает чувство причастности, чувство переживания жизни, которую мы обычным способом не чувствуем — а только извращенным. Как в анекдоте:

— Как встретил Новый год?
— Не знаю, пока не рассказали.
(вариант) — Не знаю, фоток еще не видел.

То есть пока не заселфился — и этого не посмотрел — ничего не почувствовал. Необходимо, чтобы события моей жизни мне рассказали, необходимо, чтобы они были мною «посмотрены». Само по себе оно не переживается.

Но это обычный эскапизм. Реальность не переживается мною как подлинная, она мне кажется тусклой, ненастоящей, никакой — и я бегу от нее туда, где, как мне кажется, настоящая жизнь. И вот сижу я в своей хрущевке и смотрю «Карточный домик» про интриги Белого дома или «Санта-Барбару» про богатых и знаменитых. Что я при этом говорю? Я говорю: «Вот это жизнь!» То, что у меня, — не жизнь. Жизнь — то, что в телике. Но в этом никакой уникальности сериала нет.

А потому продолжение следует...

Теперь третья серия колонки (всего будет пять). Для того чтобы понять третью серию — надо сделать невозможное — надо связать первую и вторую часть и держать их в голове. Понимаю, задача не из простых. Сочувствую. Я б не справилась... Но если вы свяжете — вы сразу воскликнете: эврика!

Переживание жизни связано с переживанием длительности. А где оно у современного человека? Раньше эту функцию — перебрасывания мостика от одного события к другому выполнял а) мозг б) книга. В отсутствие же и того и другого эту роль выполняют сериалы.

Мы перестали чувствовать свою жизнь. А потребность в этом есть. Поэтому появляются суррогаты, которые помогают комфортно для психического состояния воспринимать себя и свою жизнь как длящуюся. Серия за серией, но с горизонтальной структурой, с развитием дальше и дальше, со связностью, с классическим «ну вот опять на самом интересном месте». Продолжение следует...

Четвертая серия.

Эта связность, этот мостик между фрагментами нужен не только человеку, но и обществу.

(Попытки перескочить от фрагмента к фрагменту заканчиваются конфузом. Так это было в Монголии, когда в коммунизм хотели перескочить напрямую из феодализма.)

В политической и общественной жизни нам тоже нужна связность событий, некий мостик между вчера и сегодня. Этот политический сериал называется «преемственностью». В демократических странах эту преемственность обеспечивают институты, а в недемократических — кланы, династии или буквально один несменяемый правитель.

Психологически нам нужно наблюдение длящегося. В зрелищах спасают сериалы. В политической жизни — преемственность. Отсюда такой страх об утрате «длительности». Причем чем больше проблем в эффективности команды власти — тем более они нажимают на «преемственность», на склеивание того, что сейчас, с тем, что было: с СССР, с Мининым и Пожарским, с царем Горохом.

Ну и финальный эпизод нашего сериала вам в ленту, котики!

Чтоб вы не расслаблялись. Такая «преемственность» имеет точно такое же отношение к настоящей политической преемственности, как и общение в фейсбуке к живому общению, как лайки в фейсбуке к реальному признанию, как #очередьнасерова к подлинному интересу к искусству, как сериалы к настоящему переживанию жизни. Все это суррогатная реальность. А нас с вами ждет провал при попытке действовать в реальной жизни на основе своих знаний и переживаний. Это ж как в анекдоте.

Дама эмигрирует в США.

— Где вы намерены жить в Соединенных Штатах?
— Как где! Конечно же в Санта-Барбаре.
— Почему в Санта-Барбаре?!
— Ну, я же там всех знаю!..