Особое мнение

Когда о тебе сочиняют комическую оперу — это высшая степень признания. Премьера оперы Дерека Ванга «Скалиа/Гинзбург» с успехом прошла в 2015 году, и самыми ее заинтересованными зрителями были члены Верховного суда США и аппарат высшего судебного присутствия страны. Они же были последними, кто прощался 25 сентября 2020 года с Рут Бейдер Гинзбург, членом Верховного суда, скончавшейся в возрасте 87 лет 18 сентября.

Гроб с телом судьи, завернутый в американский флаг, осторожно опускали по многочисленным ступенькам Капитолия. Пожалуй, это было одним из самых впечатляющих и массовых прощаний в мировой политической истории, хотя умер не президент, не гуру, а судья.

Даже Дональд Трамп был вынужден стоять над гробом Рут Гинзбург с мрачным лицом, воздавая почести крошечной худенькой старухе, совсем не лестно отзывавшейся о нем.

После инаугурации Трампа Гинзбург демонстративно вышла на работу с «диссидентским» судейским жабо: в знак того, что сегодня у нее — особое мнение. (Этот «воротничок» фаны Гинзбург охотно покупали за 98 долларов.) А его ежегодные обращения к нации она часто игнорировала. Хотя в принципе не очень любила этот жанр, однажды заснув во время выступления Барака Обамы и признавшись, что такого рода речи способна воспринимать, только приняв немного хорошего калифорнийского вина.

Вообще все, что она говорила публично, вызывало у дружественно настроенной аудитории приступы безудержного хохота: еврейская бабушка, правда, чрезвычайно подтянутая (20 отжиманий в день) и изысканнейшим образом одетая (ее называли иконой моды), вовсе и не собиралась шутить, но любая ее фраза воспринималась как хохма (в первоначальном значении слова — еврейская мудрость).

Про нее говорили: она хотела бы стать оперной дивой, а стала поп-звездой. Много ли судей в истории обретали такой статус?

Представьте себе общенациональными звездами наших замечательных «див» из Тверского или Басманного судов, карающих мальчишек за «экстремизм»…

Потому о ней и была сочинена опера. Точнее, о ее дебатах с вечным оппонентом в Верховном суде США и в то же время близким личным другом в частной жизни, тоже уже покойным, Антонином Скалиа.

Здесь потребуются разъяснения. Скалиа — судья консервативного направления, Гинзбург — умеренно либерального. В истории США были разные суды, которые в зависимости от состава по-разному решали дела, различным же образом трактуя положения Конституции страны. Например, была эпоха «суда Уоррена» (1953-1969 годы), когда главой высшей судебной инстанции был Эрл Уоррен, человек либеральных воззрений, много сделавший для утверждения расового равноправия.

Рут Бейдер Гинзбург, пробивавшаяся в своей блестящей юридической карьере исключительно в мужских коллективах, боролась за женское равноправие. В знаменитой Гарвардской юридической школе она была одной из пяти студенток-девушек. Классикой стал вопрос декана: «Как вы оправдываете то, что заняли место квалифицированного мужчины?» Когда Рут забеременела первым ребенком, ее понизили в должности. Затем по гендерному признаку ей платили меньше.

Факты собственной биографии превратили ее не просто в юриста, а в правозащитника — она учредила и возглавила проект по защите прав женщин в Американском союзе гражданских свобод.

Ее юридическая практика — победы в судах — шаг за шагом меняли представления о том, что такое равные права мужчины и женщины. Не по феминистским, а по правовым основаниям.

У Гинзбург была любимая поправка к Конституции США — XIV-я. Ее приняли в 1868 году, она трактовала в основном вопросы гражданства, а заканчивалась словами о «равной защите законов». Как только не интерпретировалась эта клаузула (особое положение) в истории правоприменения — и отнюдь не всегда в пользу равных прав. Лишь в 1954 году ее впервые, наконец, использовали для избавления от расовой сегрегации.

В женском вопросе дела обстояли еще хуже. Гинзбург по-своему восхищалась юридической казуистикой — вознести женщину, чтобы отказать ей в равноправии. Это — о фразе в решении Верховного суда США по делу Bradwell v. Illinoice в 1873 году: «Право, так же как и сама природа, всегда признавало различие между мужчиной и женщиной в разных сферах и назначениях… Естественные и надлежащие чувства скромности и деликатности, присущие женскому полу, явно не подходят для многих видов занятий в жизни». Это же поэма…

Спустя 100 лет, в 1970-е, проект XXVII-й поправки — о равноправии женщин — не был ратифицирован. Однако именно в эти годы Рут Гинзбург своими методами превращала равноправие в юридическую рутину. За три года она, представляя Американский союз гражданских свобод, выиграла пять процессов в Верховном суде, утверждавших равноправие женщин. А еще раньше, в 1971-м, участвовала в процессе Reed v. Reed, и именно тогда, следуя ее позиции, Верховный суд применил XIV-ю поправку («равная защита законов») в обоснование равноправия мужчин и женщин. В то время она ввела в оборот понятие «gender», а не «sex» для обозначения пола.

Джимми Картер назначил Гинзбург судьей Аппеляционного суда округа Колумбия. Билл Клинтон назначил ее — одну из немногих женщин в истории — судьей Верховного суда в 1993-м.

И здесь она стала известна и популярна как мастер dissenting opinion — особого мнения. Ее называли Great Dissenter или даже Diva Dissenter.

И в известном смысле, переводя эти выражения, Гинзбург можно было бы назвать «Госпожой Диссидентом». Именно в том значении, в каком само понятие «диссидент» известно нам из советской политической истории: инакомыслящий, но твердо придерживающийся существующих «бумажных» норм права. Собственно, диссидентское движение и начиналось в декабре 1965 года с требования гласности процесса Синявского и Даниэля и лозунга «Соблюдайте советскую Конституцию».

Этим и занималась Рут Гинзбург — требовала буквального соблюдения американской Конституции. Чем не диссидент?

Гинзбург была гвоздем в ботинке Трампа. Как только она умерла, он немедленно заявил, что в самом скором времени назначит на освободившееся место нового судью. Что противоречит воле Рут Гинзбург: она хотела, чтобы на ее место нового члена суда назначал уже новый президент. Разумеется, она надеялась на то, что это будет не Трамп, а судья окажется не консерватором, чтобы в самом Верховном суде соблюдался баланс позиций и мнений.

С ней прощались как с дивой, как с образцом, как с моральным авторитетом. В буквальном смысле — поводырем нации. Во всяком случае той ее части, которую не относят к мрачноватому «молчаливому большинству». К тому, которому якобы десятилетиями не давали слова. Так не давали, что они избрали президентом Трампа.

Гинзбург, как JFK, Джона Кеннеди, называли по первым буквам имени — RBG. И это тоже признание. В Рут Бейдер все было фирменное. Старушечий голос. Очки в большой оправе. Знаменитый набор воротничков/жабо к деловым платьям, один из них — знак того, что вот сейчас будет «диссидентское» выступление, особое мнение. Истории счастливого многодесятилетнего брака, в котором утверждалось равноправие супругов (Марти Гинзбург пожертвовал своей карьерой ради карьеры жены), и борьбы с раком — тоже фирменные и достойные подражания.

Для иудейской общины кончина Гинзбург в канун еврейского нового года — доказательство того, что умер великий праведник.

И, конечно, опера — страсть судьи, которая говорила, что поет арии только в мечтах или принимая душ. Совсем как один из персонажей Вуди Аллена.

У каждой нации свои дивы и свои праведники. Способность восхищаться тем или иным типом морального авторитета тоже много говорит о политической культуре нации. У нас есть «Валентина и Валентина» — Терешкова и Матвиенко. И еще Эльвира Набиуллина, чуть ближе стоящая к типажу Гинзбург. Хотя при нынешнем курсе рубля едва ли она может стать объектом массового поклонения. Притом, что отнюдь не она ответственна за «геополитическую» составляющую наших неизбывных экономических проблем.

Судьи-авторитеты? Об этом и говорить-то смешно: может, и «авторитеты», но в нашем специфически российском уголовно-правовом понимании.

В российской культуре и истории нет женщин-идолов, которые одновременно были бы интеллектуальными и моральными авторитетами. Да, таким авторитетом была, например, Людмила Михайловна Алексеева. Но авторитетом не для всех — лишь для думающей части общества. Не думающее же большинство выделило из своих рядов представителя, который на одной из массовых акций ухитрился ударить эту великую женщину. Это и есть отношение большинства. И культура большинства.

Надо отдать президенту России должное: будучи по другую сторону гражданских баррикад, он уважал Людмилу Михайловну, как уважают настоящего неуступчивого оппонента.

А ведь когда-то мы были нацией, которая не стеснялась иметь своих интеллектуальных и моральных поводырей: академик Андрей Сахаров, священник отец Александр Мень, академик Дмитрий Лихачев, философ Мераб Мамардашвили. Куда это все как сквозь землю провалилось?

Где наша Рут Бейдер Гинзбург? И где те едва ли не миллионы, которые способны были бы восхищаться такими людьми, как Гинзбург?

Если у нации нет особого мнения, она не способна следовать за теми моральными авторитетами, у которых это особое мнение есть.