Россия без Трампа

С тех пор, как по выражению болгарского политолога Ивана Крастева, с появлением Трампа Путин потерял монополию на непредсказуемость, прошел год. Самый пожилой и при этом наиболее инфантильный из всех президентов Соединенных Штатов, сдерживать которого были призваны «взрослые в комнате» — отдельные представители его команды, прошел путь от столкновения с системой сдержек и противовесов, которая мешала ему работать, до скандала с порнозвездой Stormy Daniels и приостановки финансирования деятельности правительства.

Человек, пришел к власти с помощью «Твиттера», но обнаружил неспособность управлять страной с помощью твитов.

Он задал общемировой политический тренд – трампизацию политики, однако при этом все трампы мира не то чтобы терпят поражение – им как минимум оказывается серьезное сопротивление и они чувствуют себя как кошки на раскаленной крыше.

За клоунов хорошо и весело голосовать, но быть управляемыми ими не так уж и забавно. Поэтому волна, которую условно, за неимением лучшего термина, называют «популистской», не затопила все шлюзы западного мира: приливы сменяются отливами, а сам популизм принимает разные, плохо определяемые гибридные формы.

Например, австрийский федеральный канцлер Себастьян Курц не только сосуществует с «взрослым в комнате» президентом Александром ван дер Белленом, но, будучи популистом в кавычках или без, сильно отличается от классического крайне правого популиста Норберта Хофера. Правое смешивается с левым, а самые самостоятельные консерваторы-изоляционисты действуют с пугливой оглядкой на институты Евросоюза – недавние перемены в правительстве Польши тому порукой.

Общественное мнение делится в большинстве стран ровно пополам – на условно либеральную публику и условно консервативную, и потому, например, Милош Земан, победивший в первом туре выборов президента Чехии, может проиграть во втором, а триумфально занявший пост премьер-министра этой страны и тоже популист особого типа Андрей Бабиш лишен иммунитета, его кабинету парламент отказал в доверии.

Институты западной демократии работают как страховочная сетка, и довольно надежная. Ценности западной демократии, оказывается, тоже не химера – в доверии старым политикам новой волны отказывают уже не институты, а люди.

Да, они все хотели обновления, но ошиблись адресом, и работоспособные институты позволяют им исправлять ошибки. Демократия – инструментальна.

Если торопишься открывать шампанское, празднуя победу популиста, рискуешь потом опоздать с лечебным распитием боржоми. Ровно это произошло с российским политическим классом, который год назад отмечал победу Трампа брызгами игристого вина – с не меньшей энергией, чем присоединение Крыма.

Следующим этапом стал шаг навстречу пошатывавшейся на высоких каблуках на приеме в Кремле Марин Ле Пен. Однако фотография со «стронгменом из-за зубцов» не прибавила ей очков, а скорее, стоила карьеры президента Франции. Править миром на своих условиях у российского начальства и его обслуги не получилось, не говоря уже о том, что братские популистские режимы, именно в силу своего консерватизма, национализма и изоляционизма, нередко настроены жестко антироссийски.

Пришлось отойти на еще не демонтированные позиции – на зимние квартиры в осажденной крепости. Других способов реализации внешней политики, кроме воспитания стокгольмского синдрома по отношению к коменданту крепости, пока не придумано: моченосцы героически защищают кристально чистую мочу, меченосцы – вспоминают добрым словом Сталина, все вместе – обороняют свои владения. Потому что страну – в соответствии с феодальными принципами – считают своей собственностью.

Трамп же – отрезанный ломоть. Он не оправдал надежд. Не справился со сдержками и противовесами.

Наше руководство по-прежнему подчеркивает, что относится к нему с симпатией и пиететом и поясняет, что 45-му президенту США просто не дают работать. Хотя это всего лишь констатация того факта, что американская демократия действительно существует в природе.

Вмешивались наши лучшие в мире хакеры в американские выборы или нет – этот вопрос теперь перешел в разряд вопрошаний вроде «Есть ли жизнь на Марсе?» На днях ведущий американский республиканский интеллектуал Ричард Хаасс объяснял московской публике, что лозунг Make America Great Again вовсе не симметричен месседжу Make Russia Weak (слабой) Again.

Ни сила, ни слабость России совершенно не волновали Трампа. Он решал свои внутриамериканские задачи, и Россия – путинская или непутинская — здесь рядом не стояла и на нее, как ни обидно, 45-й президент почти не обращал внимания.

Он вообще в то время слабо понимал, что будет делать с Россией. Как и с еще с длинным рядом стран. Недавно американский политолог венгерского происхождения Чарльз Гатти опубликовал в венгерской же прессе воображаемый диалог Трампа со своим советником о Венгрии под заголовком «Кто такой на … этот Виктор Орбан?».

Объясняя, где находится это государство, советник упомянул словенское происхождение Меланьи, но при этом пояснил, что географически Венгрия ближе к стране другой жены Дональда – Иваны Трамп. В россиецентричном мире нашего политического класса принято считать, что, намазывая утром бутерброд камчатской красной икрой и совершая каждый свой шаг, Трамп держит в голове Россию и Путина.

А на самом деле для него это по-прежнему загадочная страна, которая наделала столько шума в США, всего лишь нечто к востоку от Иваны Трамп.

В этом же волшебном мире российских элит принято считать, что Европа – протекторат США. За год Трампа выяснилось, что европейские лидеры больше сосредоточены а) на «брекзите» и его последствиях и б) не могут найти общего языка не только с Путиным, но и с Трампом. А еще у них есть строительство франко-немецкого руководящего альянса, куча проблем с восточноевропейскими государствами, не до конца разрешенный, хотя и несколько подутихший миграционный кризис, угроза терроризма. Не совсем до Трампа, как и не совсем до Путина. Но как-то живут и справляются, а шпенглеровский «Закат Европы» сильно задерживается.

Посттрамписткий постпорядок еще не превратился в новый порядок – в конце концов, чтобы собрать пазл, нужно иметь сочетаемые кусочки, а пока в наличии только фрагменты слишком разных картинок.

Но фундаментально изменить мир Трамп не смог, как не оправдал надежд тех, кто откупоривал «шампанского бутылку» в российском парламенте.

Молчаливому «забытому» большинству дали высказаться. Оно успешно поборолось за свое право быть неграмотным и некультурным и за возможность показывать кукиш пугливым космополитическим элитам. Теперь его представители сами задумчиво чешут свои красные шеи – мир не прогнулся под них, а их лидеры лишь создают проблемы, в том числе социально-экономические.

Хрупкое равновесие мира правды и постправды, либеральных и нелиберальных демократий сохраняется. Впору задуматься о том, что теперь будет после Трампа. В конце концов сидеть ему осталось в своем кресле по нашим, российским, меркам не так долго. У них там ведь президентский срок – всего-то четыре года. Не дают нормально поработать, понимаешь…