Цивилизация
Последние дни перед Новым годом – в том числе и время воспоминаний.
Десять лет назад, в 2005 году, в уже почившем научном журнале «Космополис» (а я был его главным редактором; приятно вспомнить) была напечатана статья философа Вадима Межуева «От диалога цивилизаций – к цивилизации диалога».
В этой статье автор высказал вот какую замечательную мысль: «Истина, добро, красота – ценности любой культуры: среди них нет такой, которая истине предпочла бы ложь, добру – зло, а красоте – безобразие. Люди могут расходиться между собой в том, что для них хорошо или плохо, истинно или ложно, вызывает удовольствие или отвращение, но коль скоро они проводят границу между тем и другим, уже одно это свидетельствует о наличии у них общих ценностей».
Помню, как глубоко я был тронут и впечатлен этой мыслью. И в самом деле, думал я, поверх всех различий существуют некие универсальные моменты, которые делают возможным разговор и договор. Это относится не только к диалогу, скажем, Африки и Европы, православия и католицизма, ислама и индуизма – но и к диалогу внутри национальной культуры. К диалогу власти и оппозиции, бедных и богатых, столицы и провинции, образованных и неграмотных. Потому что
все люди уважают добро, истину и красоту, стремятся к ним – пусть каждый по-своему и с разных сторон. Само это стремление дает надежду на согласие.
Жизнь, однако не стоит на месте.
Вот и в прошедшем году она сделала еще несколько шагов – в совершенно неожиданном направлении. Не к истине, добру и красоте, как думали романтичные мечтатели. Но и не ко лжи, злу и безобразию – как, может быть, надеялись отдельные лжецы, садисты и представители художественного авангарда. О, нет! Жизнь умеет удивлять.
Есть штука посильнее лжи, зла и безобразия. Это – отказ от этих понятий. Нет ни истины, ни лжи – есть целесообразность.
Нет ни добра, ни зла – есть вздохи вроде «время такое было», «не нам их судить» и, главное, «не надо грузиться негативом!».
Нет ни красоты, ни безобразия – есть модный тренд. Впрочем, это самое безобидное из всего перечисленного – если, конечно, касается бумажной и электронной прессы. Хотя наши потомки долго еще будут стонать, рыдать и недоумевать, глядя на сегодняшний разгул архитектурной похабщины.
Поэтому обратимся к делам не столь вещественным, как небоскребы с хрустальными башенками и велодорожки с гранитными скамейками, похожими на гробницы великомучеников. Не столь вещественным, но более существенным. Потому что градостроительные фокусы можно сломать и переделать, или воспринимать как симпатичный курьез – ну, как знаменитый особняк Арсения Морозова на Воздвиженке, 16, по поводу которого его мать сказала своему непутевому сыну: «Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва будет знать!» Теперь там дом приемов правительства РФ, и всё очень мило.
От перемен в сознании так легко не отделаешься.
Конечно, мы все читали Оруэлла. Включая тех, кто в СССР занимался агитацией и пропагандой. Роман «1984» был оперативно переведен на русский язык и издан не слишком малым тиражом «для служебного пользования».
Оруэлла читали и прекрасно понимали, как делается миф. Поэтому альтернативные версии официальных мифов тоже были исключительно «для служебного пользования», а то и с грифом «секретно».
Доклад военной прокуратуры 1948 года о т.н. «подвиге героев-панфиловцев» никто не опровергал (допускаю даже, что прокуроры получили за него награды и повышения) – но никто и не публиковал, разумеется. Иные нынче времена. Цензуры нет – или практически нет. Поэтому неизбежным стал разговор на тему «было или не было». По всему выходит, что не было. Ну, хорошо. Ну, военные журналисты перестарались. Но это же никак не очерняет великого подвига народа!
Но нет. Мы получили – если не с самого верха власти, то с верхних ее этажей – вот такое утверждение: «Неважно, было или не было! Есть мифы, которые важнее вашей истины. Раз для патриотического воспитания народа это нужно — значит, будем считать, что было!»
Вдумаемся в эти слова. Создается какая-то, извините за выражение, посторуэлловская пропаганда. При тоталитарном режиме сказали бы «Нет, было!» — и засекретили бы все альтернативные версии. При демократическом признали бы, что имела место пропагандистская выдумка. Но тут мы получаем что-то совершенно иное, новое. «Этого не было, и мы это знаем и этого не скрываем – но мы будем говорить, что это было, поскольку так полезнее».
Место истины занимает целесообразность. При этом она, что особенно интересно, не притворяется истиной, а заявляет о себе с простодушным цинизмом.
Элита, она же верхушка, определяет стиль мышления общества. Король формирует свою свиту. Ну а уж свита в долгу не остается.
Сознательное и открытое устранение истины на уровне большой государственной пропаганды отражается в мелком повседневном вранье. Политическом, экономическом, социальном и даже бытовом, на уровне простых граждан и гражданок. Все, что меняет спокойную и ласкающую самолюбие картину мира, мы называем словом года «фейк».
Просто какая-то эпидемия! Непохоже, не нравится, задевает, заставляет думать и сопоставлять, напрягать память и нервы – фейк, фейк, фейк! Слово, ставшее заклятием для любых попыток докопаться до истины.
Но когда устранена истина, устраняется и рациональность как таковая. Рациональность – это всегда доказательство, обоснование.
Иногда устранение рациональности может быть очень выгодно власти. Приятно, что народ ищет причину всех кризисов и неудобств за рубежами родины: «Обама, отдай мою пенсию!» Но иррациональная ненависть к враждебному окружению может столь же иррационально обернуться вовнутрь, и любимая власть может вдруг оказаться виноватой во всем, включая плохую погоду.
Не надо шутить с истиной. Надо вернуть ее на подобающее ей почетное место в личном и народном сознании.
Вот мое первое пожелание к Новому году.
Второе пожелание касается добра.
Да, мы очень добрые люди, а в 2015 году подобрели еще на десять миллиардов лайков, которыми были отмечены фоточки с котиками в фейсбуке.
Какой-то человек – дело было в Арктике – кинул фальшфейер (маленький взрывпакет) в белую медведицу, которая приблизилась к жилью. Это в тех краях часто случается. Одни люди подкармливают белых медведей – сильных и опасных хищников, между прочим! – а другие их отгоняют взрывпакетами. Медведица проглотила этот фальшфейер и взорвалась изнутри. Ужасающий видеоролик – животное, истекая кровью, катается по снегу.
Хотя, на мой непросвещенный взгляд, опасность для человека быть сожранным белой медведицей – тоже не фунт изюму. Не знаю, кто как, но я выбираю человека. Даже если он без высшего образования, ругается матом и пьет водку. Его безопасность надо соблюдать в первую очередь, даже рискуя жизнью белого медведя. И наоборот – нельзя беречь животное, рискуя при этом человеческой жизнью.
Однако
петиция в защиту медведицы с требованием наказать этого человека собрала 160 000 подписей.
Некоторые граждане предлагали для него всякие изысканные кары. Дело их вкуса. Но дело моей совести заметить, что петиции в защиту инвалидов, детей, стариков и бездомных не собирают столько подписей. Не говоря уже о петициях, требующих наказать лиц, чье «превышение служебных полномочий» приводило к смерти потерпевших.
В 2015 году обозначился рост активного милосердия по адресу бессловесных существ (чтобы бройлерных фабрик не было, чтоб коров на мясо не выращивали, а там уже недалеко и до защиты растений от покоса и почвы от вспашки, а старых башмаков от выбрасывания). У этого как минимум две причины.
Первая – благородная и добрая. Люди действительно становятся более жалостливыми (во всяком случае, хотят быть такими), и это само по себе хорошо.
Вторая причина – бесчеловечная и холодная.
Бройлерам и медведям сочувствовать удобно. Бессловесные твари не входят с тобою в социальный контакт.
Посочувствовал, подписал петицию – и дальше пошел. А человек, к которому проявляешь милосердие, – другое дело. Он может быть злым, неблагодарным, неумным, грубым, вонючим. Он может быть очень требовательным! Ты ему миску супа, чтоб от голода спасти, – а он тебе вместо благодарности нахамит: «Пересолено и еле теплое!» Даже родной дедушка, если он уже три года лежачий, может превратить жизнь семьи в сущий ад – не только объективными трудностями ухода за больным стариком, но именно что своей требовательностью. Не говоря уже о милосердии к беженцам, погорельцам, бомжам, бродягам, освободившимся заключенным, к душевнобольным и проституткам.
В этом смысле милосердие к далеким белым медведям куда проще, комфортабельнее, бесхлопотнее.
Есть два взгляда на милосердие.
Согласно одному взгляду, милосердие может расширяться без конца, захватывая все новые и новые пространства. Согласно другому взгляду, в мире существует некое неизменное количество милосердия, и его распространение соответствует закону сохранения массы: «ежели в одном месте прибавится, в другом непременно убавится».
Одни считают, что нужно жалеть и беречь всех домашних и диких животных; от этого количество милосердия в мире только увеличивается, и это прекрасно. Другие же уверены, что милосердие к бройлерным курам и белым медведям приводит к сокращению милосердия к родному дедушке, к соседу, к согражданину – и это опасно.
Я не знаю, кто здесь прав. Скорее всего, оба взгляда – крайние и поэтому неверные. Но я убежден, что устранение понятия о добре и зле, замена нравственного суждения ханжескими словечками типа «не нам их судить» и «время такое было» приводят сначала к вытеснению так называемого «негатива», а потом к холодной жестокости – даже не к жестокости, а к бесчувственности, маскируемой фотоснимками милых зверушек.
Вот мое второе и главное пожелание, дорогие читатели.
В новом году, который, наверное, будет не самым легким и беззаботным,
откройте свои сердца и двери своих домов своим родным, своим близким, своим друзьям, соседям, особенно же тем, кому живется труднее, чем вам. Полюбите их такими, какие они есть.
Примите их радости и горести как свои. Поддержите их, помогите, пожалейте, утешьте. А если надо – накормите, согрейте, дайте приют. Выбросьте из головы эту ужасную, бесчеловечную фразу: «это не мои проблемы».
Проблемы любого человека – это проблемы города, страны, народа, а значит – и ваши проблемы тоже. Давайте постараемся решать их сообща.
С Новым годом!
