Цивилизация
Какие пружины? Как и раньше, будет исключительно жестким внешнее давление.
Прессинг из-за бугра
Во-первых, сильный доллар и низкие цены на нефть и другое сырье — до 2018–2019 годов. Мировые цены на нефть, газ, металлы, продовольствие с начала 2000-х глубоко зависимы от курса доллара. Сырье стало финансовым товаром, продается по ценам деривативов на нефть, металлы, продовольствие на биржах в Нью-Йорке, Чикаго, Лондоне, Канзас-Сити и др. Сильнее доллар к евро — эти цены идут вниз. Слабее — наоборот.
Доллар находится с начала 1970-х годов в длинных 15–17-летних циклах. У этих циклов есть ясная понятная механика, и прогнозируется, что укрепление доллара закончится только через три-четыре года. Значит, все это время впереди сильный доллар и низкие цены на наш экспорт.
Поэтому неслучайно, что прогноз, данный год назад, сбылся. В 2015 году доллар укрепился с $1,22 до $1,09 за евро, а нефть Brent упала с $57–58 до $36–38 за баррель, медь — на 26%, алюминий — на 19%, золото — на 10%. Все это товары нашего экспорта.
Эти снижения — может быть, с замедляющимися темпами — будут продолжаться и в 2016 году.
Другой сценарий — стабилизация цен на сырье, но где-то там внизу.
Ну и что, скажете вы. Подумаешь, $33–43 за нефть (прогноз по нефти Brent на 2016 год). Ведь прожили 2015 год, и вроде бы ничего. Спустились вниз где на 3%, где на 5%, а где на 10%, но руки-ноги не переломали.
А вот в этой точке начинается «во-вторых».
Одна из тайн 2015 года в том, что он шел под лозунгом «Все на вывоз!», несмотря на резкое падение цен на сырье. Все достать из-под земли и вывезти!
Физические объемы экспорта сырья не упали. Сохранился, хотя и с усушками, становой хребет нашей экономики: обмен сырья на валюту. По-прежнему живет и здравствует, хотя и съежилось на 15%, очень крупное положительное сальдо торгового баланса (январь – июнь 2015 года, ЦБР).
Но сможем ли мы удерживать физические объемы экспорта в 2016 году?
Официальная, документированная политика ЕС и США — сокращение доли России на рынках Европы. Все это время сооружались переходники между сетями и новые сети в ЕС, терминалы для сжиженного газа, линии электропередачи, отсекающие надобность в энергии из России. Все новые страны стремились занять больше места на рынке топлива ЕС. Только что в США снят запрет на экспорт нефти. Ожидаются поставки сжиженного природного газа из США в Прибалтику. Не столкнемся ли мы с невидимой стеной, в которую с каждым годом все больше упирается экспорт сырья из России?
Это реальный риск 2016 года, дополняемый тем, что мы не знаем, что будет происходить с физической способностью производить сырье в самой России. Хорошая новость: инвестиции в нефтегаз в 2015 году номинально выросли на 20% (Минэнерго). Больше, чем инфляция, меньше, чем девальвация (меньше импорта техники, сервисов, запчастей).
Плохая новость — санкции, запрещающие поставки оборудования в Россию, которые нацелены именно на то, чтобы ограничить добычу топлива.
По прогнозу, в 2016 году они сняты не будут. Будет ли усиливаться их действие год от года или они будут перекрыты импортозамещением или, скажем, поставками оборудования из Китая? Пока неизвестно. Риск, растущий год от года.
Геополитика как способ «притапливания» экономики
Весь 2015 год с нарастающей скоростью происходило переключение внутренней жизни России с экономики на геополитику. Грубо говоря, все самое главное — за границами страны, там, где встречи великих, где демонстрация силы и хитроумия, а экономика — задний двор. Пока работает, молчит, криков особенных нет — все нормально, стабилизируется, кризис сходит на нет.
Сирия, Египет, Турция — экономическая цена у этих геополитических решений очень высока. За ними следует отсечение линий бизнеса, потоков людей и товаров. Турция — это 9,3% положительного торгового сальдо России (десять месяцев 2015 года, ФТС). Внешнеторговый оборот с Украиной (особый случай) сократился в три раза с 2011 года.
Когда страны ссорятся, это глубокие раны на теле экономики.
В 2016 году нас могут ждать резкие повороты в геополитике, с неубывающей скоростью изменений. Новые неожиданные столкновения, новые жесткие ответы, вырезающие куски из бизнеса. Вся линия геополитики сегодня — ограничительная для экономики.
Слабые ответы на прессинг
Немногое в экономике сейчас располагает к росту. Продовольственное эмбарго, девальвация рубля и, как следствие, импортозамещение в аграрном секторе, продовольствии, фармацевтике. Плюс решимость не снижать добычи и экспорта сырья, вывозить все, что можно, даже по самым низким ценам. Плюс заказы, которые раньше доставались иностранцам. И еще — усиленная подпитка отраслей военно-промышленного комплекса.
Но это экономика в колодках.
Наша финансовая политика — не роста и модернизации, а тормозов и ограничений.
Вместо помощи кризисной экономике — ее задавливают. Сверхвысокий процент, сжатие кредита и монетизации, тяжелый налоговый пресс, как в самых «медленных» странах. Бюджет, сдавливаемый железной рукой. Что-то типа Греции, подписавшейся перед ЕС связать себя по рукам и ногам. Знаменитое проектное финансирование? Кредитование по спецпрограммам малого и среднего бизнеса? Институты развития (кроме ВЭБа)? Везде мало денег в сравнении с тем, что нужно.
Очень низкая норма инвестиций. В 2015 году индикатор «Инвестиции / ВВП» ожидается в 18,7% (МВФ). С чего расти? Нужно хотя бы 25–30% (у Китая больше 46%). Зато регулятивные издержки растут по экспоненте.
В год сейчас издается в три раза больше нормативных актов, чем в 2000-м. Кодекс об административных нарушениях за время своего существования (2001–2015 годы) «потолстел» в три раза. Уголовный кодекс (1996–2015) — в 2,1 раза.
Но самое главное — это плохое настроение у бизнеса, особенно у частного, того, что подальше отстоит от государства.
Он сокращается, «опустынивается», особенно в регионах. У него чувство высоких рисков, того, что экономика находится на слабеющей траектории. Он не верит в длинные инвестиции и почти не начинает новые проекты. Все кипение деловой жизни — там, где государство или экспорт сырья, или там, где люди едят, пьют, ездят, лечатся и отдыхают, в самых простых продуктах и услугах.
Ну и что дальше?
Все это напоминает хронически больного человека после приступа, который пришел в себя, нашел свою «стабилизацию», но его плохо лечат — кровопусканиями и завертыванием в мокрую холодную простыню. И он, хотя и встречает каждый день, но потихоньку сползает вниз, где его ждет следующий удар. Хотя, конечно, он может долго и потихоньку жить в таком состоянии. Больной, исцелися сам!
Сейчас важно, чтобы не случился еще один резкий неожиданный поворот, который бы привел к новому шоку. Может быть, он уже на ходу, мы еще не знаем, какой будет реакция экономики на сверхнизкие цены на нефть декабря 2015 года. Мы не знаем, что еще «прилетит» в 2016 году из геополитики, хотя, если судить по скорости осенних событий, какие-то новые — и очень яркие — вводные обязательно появятся.
Что еще важно? Добиваться каждый день, чтобы услышали тех экономистов и людей из бизнеса, которые говорят, или, точнее, кричат, о новой экономической политике, которая будет подчинена в каждой своей точке росту и модернизации, «высвобождению» энергии бизнеса, приращению доходов и имущества среднего класса. Ближе всего к этому Столыпинский клуб, действующий под лозунгами прагматичного либерализма.
Но что нас ожидает в цифрах? Доллар США — €1,0–1,08. Укрепится, будет гнать цены на сырье вниз, делать рубль дешевле, инфляцию в России — выше.
Рубль — 75–90 руб. за доллар. За этим наше дальнейшее замыкание во внутренней экономике. За границей мы беднее, внутри страны импортные товары дороже, их меньше.
Инфляция в России — 12–18%, рост немонетарной инфляции (цены и тарифы, регулируемые государством). Мы к этому привыкли в 1990–2000-х годах, но лучше не забывать, что это инфляционный налог на каждого. Никакие доходы не будут индексироваться с такой скоростью, и это значит, что будет продолжаться падение реальных доходов в каждой семье.
Ответом на это станет рост серой и черной экономики. До кризиса, по расчетам Всемирного банка, доля такой экономики в России была чуть больше 40% ВВП. И в этом, и в следующем году она будет наверняка больше. Меньше станет собираемость налогов. И гораздо больше семей обратятся к «садикам и огородикам» как средству подкормить семью.
Банк России с железным упорством будет держать свою ключевую ставку не ниже 10–13%. Кредита будет меньше, и он по-прежнему будет очень дорогим — под 15–25% и выше. Продолжится исчезновение банков, брокеров, страховых компаний, пенсионных и инвестиционных фондов со скоростью не ниже 8–10%. А риски, связанные с пенсионерами, оставшимися без частных пенсий, с закредитованными семьями, с крупными вкладчиками, с теми, кто лишился страховки, будут нарастать. Так же как и риски дестабилизации финансовой системы.
Норма инвестиций — около 18–19% ВВП. Расти здесь не на чем. Экономика будет сокращаться со скоростью от 1 до 5% ВВП за год.
Мы станем беднее. В 2013 году ВВП на душу населения был выше $14 тыс. В 2015-м, по прогнозу МВФ, ожидается $8,4 тыс. на каждого из нас. Это уровень Бразилии, Китая, Габона, Гренады, Румынии и даже Мальдив.
Так что можно себя представить в качестве свободно раскинувшегося на песочке на Мальдивах, а точнее, трудового люда, бегающего к тем, кто на пляже.
Прогноз на следующий год — $7,4–8 тыс. на душу. Ситуация может остаться внешне стабильной. В Москве этот показатель примерно в два раза выше.
Но когда же котел начнет закипать? Могут ли резко повыситься социальные риски? Это случится, по оценке, когда ВВП на душу населения сократится в три раза в сравнении с 2013 годом — до $4,5–5 тыс. Скажем, в 2017–2019 годах. Лучше бы так дело не обернулось.
Есть ли сценарии лучше?
Конечно, есть. Прогнозы — дело опасное. Страна, мир настолько сложнейшие системы, что в них всегда есть место прекрасным неожиданностям, внезапным поворотам к лучшему. Появляется какой-то новый фактор, никем не увиденный, и полностью меняет ситуацию.
Но все-таки лучше на это не надеяться. А просто пытаться найти в будущем году свою личную политику по принципу «дальше, больше и выше», которая сделает так, чтобы в сложное время мы не «выживали», а жили и развивались вместе с нашими семьями в полную силу и в свое удовольствие.
Экономическая жизнь циклична, и всегда нужно быть готовым к лучшим временам, находясь в кризисе 2014–2016 годов в поиске новых возможностей и удач.
И еще. Нас с самого начала 1990-х глобальные инвесторы считали чем-то вроде Бразилии. Мы и похожи на нее многими чертами (вертикали, федерация, огосударствление, «особенный путь», сверхконцентрация собственности, уровень доходов и т.п.).
Так что кризис можно переживать, считая, что находишься если не на Мальдивах, то в Бразилии.
А значит, это веселая жизнь со многими приключениями, взлетами вверх и вниз, карнавалами и, конечно, основанная на танго.
Автор — д.э.н., проф., завотделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН
