Цивилизация
В советских газетах был такой раздел – «письма трудящихся». Разные люди и по разным поводам писали в газеты, но в основном – жаловались. А также присылали прожекты реорганизации высшего и среднего образования, торговли, промышленности и сельского хозяйства. Или рассказывали о своем научном открытии, которое отвергли бюрократы-ретрограды из местного университета, и теперь одна надежда на Академию наук.
Оно и понятно: если у тебя все в порядке и тебе все нравится, зачем сочинять длинное письмо в «Правду» или «Сельскую жизнь»?
Разумеется, эти письма проходили через тематические сита и стилистические жернова – поэтому трудящиеся в них представали чуточку лучше, чем на самом деле. Но – лучше скорее в плане стиля, вежливости, реверансов. Я много читал таких писем в их первоначальном, сыром, так сказать, виде: те же жалобы, те же прожекты, только изложенные более эмоционально и коряво.
Нынешние трудящиеся тоже пишут письма. Правда, публикуются они не в больших газетах (куда подевались эти газеты?), а на специальных ресурсах вроде «Яндекс.Дзен», где каждый может высказаться по широкому спектру интересующих его узко личных вопросов.
Эти письма чрезвычайно интересны. Вот на днях, например, я прочитал такое письмо. Некий молодой человек просит у друзей-читателей совета по поводу трудной жизненной ситуации, в которой он оказался.
Ситуация вкратце следующая. Молодой человек с самого детства до окончания института и еще несколько лет жил в одной квартире с родителями, и это ему страшно надоело. Единственную возможность вырваться из-под утомительного родительского надзора и почувствовать себя взрослым самостоятельным человеком он видел в женитьбе на девушке с отдельной квартирой. И он нашел себе такую девушку! Она была миловидной, образованной, хорошо воспитанной, тихой и скромной, и плюс к тому единолично владела прекрасной двухкомнатной квартирой – без мам и пап, бабушек и теть.
Но у нее был всего один минус. Хотя скорее это был не ее личный минус, а минус всей ситуации. Дело в том, что, несмотря на всю ее миловидность, воспитанность и все прочее – данный молодой человек ее совсем не любил. Ну ни капельки она ему не нравилась, именно как женщина, да и как друг на долгие года – тоже. Чего-то ему лично в ней не хватало. Но при этом он полностью отдавал себе отчет в том, что его претензии – это какие-то капризы эротических влечений и романтических воспоминаний, а так-то она хороший человек, и из себя тоже ничего.
Поэтому, взвесив все «за» и «против», он решил на ней жениться. Потому что никак не мог найти себе девушку, которая будила бы в нем горячую страсть и/или желание идти рука об руку по тернистым тропам жизни – и при этом владела бы подходящей жилплощадью.
Итак, он сделал предложение, предложение было принято, и они поженились. Молодой человек рассчитывал на старую народную мудрость «стерпится – слюбится». Но не слюбилось, и стало совсем невтерпеж. Просто видеть ее не может. С души воротит. А она, как назло, такая заботливая, верная и миловидная при этом.
Не волнуйтесь. Никаких ужасов не будет. Никто никого не обворует, не затаскает по судам, не побьет и убьет, и уж подавно никто не «совершит Роскомнадзор». Все будет тихо-мирно.
Молодой человек просто спрашивает друзей-читателей: «Как быть? Бросить ее? Но возвращаться к родителям совсем неохота, это еще хуже, чем жить с нелюбимой. Что мне делать, посоветуйте!».
Советы поступают в основном двух сортов. Одни советуют активно искать себе женщину по сердцу, но тоже с квартирой. Другие говорят, что надо терпеть и все-таки привыкать, потому что привлекательные обеспеченные женщины уже давно разобраны, а надеяться на богатую и при этом молодую, но бездетную вдову – это все равно что рассчитывать на выигрыш в лотерею.
Я уж не говорю, что никто не советует: «как-то постарайся обзавестись своей квартирой» или «уезжай туда, где нужны рабочие руки, а жилье стоит дешевле». Очевидно, такие «советские советы» сейчас, ну совсем не комильфо. .
Все это ужасно грустно. Почему? Уж не потому, что некий мужчина живет с нелюбимой, изображая притворные улыбки и притворно лаская ее в постели. И не потому, что некая женщина живет с мужем, не подозревая – или отгоняя от себя подозрения – что он на самом деле ее терпеть не может. Ах, вся классическая и современная литература, а также кино и сериалы, полны таких коллизий.
Грустно другое.
Бесконечно печально, что люди не стыдятся публично обсуждать собственную подлость – при этом не понимая, что это именно подлость, и больше ничего.
Потому что подло жениться на квартире, обманывая женщину и себя самого. Так, во всяком случае, считалось столетиями в России, в Европе, да и в других краях, наверное, тоже.
«Я никогда не позволю себе такую подлость, чтоб на деньгах жениться», — говорил искавший себе жену кондуктор в рассказе Чехова. Не так уж важно, позволил он себе это в конце концов, или нет – важно, что он – и все общество – понимало, что это подлость. Она же низость, гадость и пакость.
Предчувствую, что тут мне станут возражать. Вспомнят династические браки, когда принцев и принцесс женили исключительно по причинам государственным; или когда целью брака детей из двух влиятельных семей было объединение капиталов. Иногда бывало, что немолодой измученный жизнью талант женился на богатой женщине не по большой любви, а от усталости и тоски.
Но вот тут, как говорится, «сначала добейся». Сначала окажись наследником короны Кастилии или внуком миллиардера. Или на худой конец поэтом Фетом или композитором Алябьевым. Не с них нам брать пример, тем более, что их – единицы на фоне миллионов. Да и Фет страдал от дурного привкуса своего позднего брака; и вообще женитьба на деньгах считалась делом не слишком почтенным, если не просто бесчестным.
Вот и слово сказалось: «честь».
С этим у нас проблемы. Огромная доля «писем трудящихся» словно бы написана людьми, для которых понятия чести не существует. Родители публично ябедничают на детей, дети публично осуждают родителей, друзья и родственники публично сводят копеечные (хорошо, стотысячные, миллионные) счеты между собою, мужчины ноют по поводу переплаченных алиментов, женщины насмехаются над мужчинами за тощий букет на первом свидании, те и другие признаются в изменах (супружеских и «бойфрендовских») и рассказывают, как изменяли им… И все постоянно обвиняют друг друга в жлобстве, сами выставляя себя несуразными жлобами.
Я уж не говорю о более серьезных случаях, которые принято называть «порчей собственного некролога» (публичные доносы, участие в коллективной травле и т.п.) – которые еще более ярко рисуют дефицит чести в обществе.
Но это и не удивительно. Честь – понятие сословное, корпоративное, цеховое. Дворянская честь, офицерская, рабочая, купеческая, интеллигентская, какая хотите – это рамки, которые на человека накладывает его сословие, корпорация, цех. В конечном итоге это опасение, что группа тебя отторгнет, что ты лишишься социальной поддержки, если будешь вести себя неподобающим образом. Или говорить всякие глупости. Или вываливать на всеобщее обозрение свои семейные тайны.
Честь, таким образом, это «внешний сержант», действия и реакции которого ясны и предсказуемы – и при этом быстры, жестки и непреклонны.
Разумеется, люди умные и социально опытные не доводят дело до конфликта со своей социальной группой, большой или малой. Точно так же дисциплинированный солдат не нуждается в постоянных окриках, он уже знает, как надо себя вести.
А когда нет социальных групп с отчетливой коллективной идентичностью, да и просто больших трудовых коллективов нет, когда господствует «удаленная работа» и «фриланс», тогда исчезают внешние регуляторы поведения. Проще говоря, честь. Вместо нее сейчас – наивная борьба за собственный комфорт.
А совесть – «сержант внутренний». Он, кстати, тоже сначала, в тысячелетней дали, был внешним. Он был прочно внедрен в человеческую душу через веру в Бога, через церковный обиход, постоянно напоминающий нам о добродетели, грехе и, главное – о непременном, неизбежном воздаянии. Или же он вошел в нас через совестливых родителей, которые, возможно, сами не верили в Бога, в загробную жизнь, в Страшный Суд и прочие гарантии вечной справедливости – но на практике вели себя по Заповедям.
Я уж не буду говорить, что кантовский «нравственный закон во мне» все-таки появился в душе человека не сам по себе, и не в итоге абстрактных размышлений, а в результате усвоения религиозных норм.
Но «если Бога нет, то какой же я после того капитан?» — говорит безымянный персонаж «Бесов» Достоевского. И далее, в «Братьях Карамазовых»: «Уничтожьте в человечестве веру в свое бессмертие… тогда ничего уже не будет безнравственного, все будет позволено» — что потом в бесконечных пересказах превратилось в краткую формулу: «Если Бога нет, то все позволено».
Для того, чтобы на самом деле все (ну просто-таки натурально все) стало позволено, недостаточно было разрушить церковь и осмеять простодушную веру в загробное воздаяние, нужно было еще много жестокости и лжи. Но начать надо было именно с этого. Потому что без отрицания вечного не сложились бы две омерзительно четкие формулировки, оправдывающие бессовестное поведение: когда речь идет о 1930-х – «он выполнял приказ», когда речь идет о наших днях – «у него ипотека». Но там, где универсальным регулятором поведения выступает воля начальства или взнос по кредиту – там разговоры о совести уже излишни. То ли старомодны, то ли преждевременны.
Конечно, атеизм и фриланс с удаленной занятостью никуда не денутся. Верить в Бога так же наивно и непосредственно, как верили еще 200, еще 100 лет назад – вряд ли возможно сегодня. И вряд ли сегодня возможно возвращение сословий, корпораций или многотысячных трудовых коллективов с их жесткой требовательностью к своим членам. Что будет завтра? Столкновение миллионов частных интересов должно привести к какому-то новому «общественному договору», к каким-то новым – понятным, логичным и полезным – принципам общежития. Иначе вконец перегрыземся, сражаясь за свое личное сиюминутное удобство.
