Цивилизация
Поедет ли российская сборная на Олимпийские игры в Рио-де-Жанейро? Немногим более двух недель остается до вынесения (17 июня) окончательного вердикта Всемирной легкоатлетической ассоциации по поводу дисквалификации (или реабилитации) Всероссийской федерации легкой атлетики. Идет активная закулисная борьба, отзвуки которой доносятся из мировых СМИ.
Некоторые, разумеется, хотели бы нас «бортануть» и «наказать». Так, гневную статью на полосе «Мнения» газеты The New York Times написал глава антидопингового агентства США Трейвис Тайгарт. Он продолжает, по сути, кампанию, начатую пару недель назад откровенным интервью бывшего главы Московской антидопинговой лаборатории Григория Родченкова (он съехал в Сан-Франциско, найдя там работу), где тот откровенничал, как подменивал — буквально через дырку в стене — пробы мочи российский олимпийцев в Сочи.
Родченков готов деятельно помогать расследователям и указать на конкретные, якобы «невскрываемые» пробирки МОК, которые все же, по его уверению, вскрыли доблестные российские чекисты. Мол, он специально эти подмененные пробы «пометил» в Сочи обычной пищевой солью. И таким образом теперь докажет правоту своих обвинений. Экий ведь затейник!
Трейвис настаивает, что система употребления допинга российскими спортсменами — это именно курируемая государством программа. А раз так, то Россия должна быть не только дисквалифицирована в части легкой атлетики и не допущена на Игры в Рио, но и весь российский спорт надо, пока «не исправятся», удалить с международной арены.
При желании можно усмотреть в этом даже намек на угрозу отмены проведения в России чемпионата мира по футболу в 2018 году.
Достается от Трейвиса и Всемирному антидопинговому агентству (WADA) за то, что якобы оно недостаточно ревностно расследует нарушения и «систему поддержки допинга» в России на государственном уровне. Последний тезис крайне важен. Именно факт господдержки допинга может стать основанием для дисквалификации всей олимпийской сборной, включая тех спортсменов, которые не были замечены в употреблении запрещенных препаратов. Именно поэтому ответные действия российских спортивных руководителей, публично поддерживаемых в этом руководством страны, — это показательное наказание и отстранение от соревнований своими силами попавшихся на «плохих пробах» спортсменов. Мол, никакой госсистемы нет, боремся с нарушениями изо всех сил, это и «наша боль тоже». Даже законодательство об ужесточении наказаний за допинг спешно правят.
Параллельная атака идет со стороны Антидопингового агентства Великобритании, что еще более усугубляет общий негативный фон вокруг наших спортсменов и страны в целом.
После лишения лицензии Московской антидопинговой лаборатории именно британцам было поручено осуществлять выборочный допинг-контроль россиян. Неделю назад они обвинили российские власти в том, что те препятствуют выполнению порученной им миссии. Опять тезис о «государственной системе». Якобы от британцев требуют 30-дневного уведомления о планируемых проверках, поскольку многие спортсмены живут в «военных городках». Однако тогда смысл внезапных проверок теряется. Якобы также российские спецслужбы третируют визитеров и грозят аннулировать им визы.
Местонахождение многих атлетов контролерам так и не удалось установить. Соответственно, и пробы у них взять не смогли. То есть британцы описывают ровно ту же практику, что была обрисована в ноябрьском скандальном докладе WADA по России.
Из 247 проб на допинг, которые курировало в России Британское антидопинговое агентство с прошлого ноября по май текущего года, в 99 случаях спортсменов банально не нашли.
Из тех, кто прошел пробу, у 20% обнаружили запрещенные вещества, почти исключительно мельдоний. Параллельно МОК провел повторную проверку 450 участников пекинской Олимпиады 2008 года. Проверяют участников лондонской Олимпиады. И опять фигурируют имена наших спортсменов.
Отдельное разбирательство начато в отношении сочинской зимней Олимпиады, по результатам которого наша победа в общем медальном зачете (хотя он и неофициальный) может быть аннулирована.
Команду «следователей» WADA возглавил известный эксперт по допингу Ричард Макларен. Он уже был членом комиссии из трех человек, которая курировала обнародование доклада WADA о скандальной ситуации с допингом в российской легкой атлетике осенью прошлого года. В своей статье Трайгарт, кстати, сетует, что, мол, мандат у Макларена «узковат», надо бы ему поручить проверить вообще весь российский спорт. Как говорится, только таких «комиссаров в пыльных (плантаторских) шлемах» нам сейчас и не хватало. В ответ, правда, тут же прозвучало заверение с самого политического верха, что Россия готова сотрудничать в том числе и с «комиссией Макларена». Можно представить, сколь непросто даются эти слова. Министерство спорта объявило, что Россия готова профинансировать дополнительное тестирование на допинг всех российских спортсменов и что у них будут взяты не две пробы, как обычно, а три. И уже есть первые жертвы такого усердия.
Москва твердо взяла на вооружение модель поведения, условно называемую «сотрудничество со следствием». Как минимум — до 17 июня.
Притом что отдельной «красной тряпкой» стало публично обнародованное подключение американского минюста и ФБР к расследованию ситуации вокруг «российского допинга».
Вопрос в том, что будет после 17 июня. Представим себе на минуту, что решение Всемирной легкоатлетической ассоциации будет для нас неблагоприятным. И это будет беспрецедентное решение в истории современного спорта.
МОК еще ни разу не дисквалифицировал целую страну именно за нарушение правил честной спортивной состязательности. Хотя нам, конечно, к определению «беспрецедентный» не привыкать.
Дисквалификации были, но они носили в основном политический характер. Так, Германия и Япония не были приглашены на летние Олимпийские игры в Лондоне в 1948 году. ЮАР во времена режима апартеида была лишена права участвовать в Олимпиадах с 1960 по 1992 год. Афганистан был дисквалифицирован на время проведения Игр 2000 года за то, как правивший тогда «Талибан (организация запрещена в России)» относился к женщинам. Но так чтобы за допинг! И тогда логичен вопрос: если сейчас столь рьяно взялись за Россию, то почему бы не заняться другими странами? Нет ли там именно «государственной системы» поддержки допинговых программ?
Пару лет назад подобные обвинения, к примеру, выдвигали против таких стран, как Эфиопия и Кения. Но недавно Кению «реабилитировали» без особых последствий. К Олимпиаде в Рио, в общем, закрыли глаза на то, что творилось в Бразильской антидопинговой лаборатории, которую тоже ведь лишили лицензии в свое время, а теперь ее вернули. Практически просто так, «к Играм», якобы в обмен за принятое жесткое антидопинговое законодательство (но пока ведь не практику его применения). А сколько в свое время было пересудов о якобы страшно секретной китайской государственной программе употребления «хитроумного допинга».
Но секреты китайской медицины так и остались неразгаданными. Никто и не пытался копать глубоко.
Чем больше все размахивают аргументами о том, как лучше сохранить «чистоту олимпийского спорта», тем очевиднее, что и на сей раз без большой политики не обойдется. Со стороны Москвы понимание ситуации и истолкование ее возможного неприятного для нас исхода не может быть ничем иным, как политическим. Это все очередной заговор, причем во главе с теми же «нашими партнерами». Хотя как минимум надо бы поставить и дополнительный вопрос — о состоянии биологической науки и фармакологии в стране, об уровне спортивной медицины. Обо всем этом по-своему красноречиво говорит то, что очень многие наши спортсмены и их тренеры и врачи так и не придумали ничего лучшего в виде «стимулятора», чем изобретенный в 1970-х годах в СССР мельдоний. Вернее, им не придумали.
Разумеется, в ходе закулисных обсуждений на тему возможной дисквалификации российской сборной из уст зарубежных критиков столь жесткого решения будет звучать тезис о том, что, мол, не надо лишний раз «злить» Кремль, а надо поддерживать с ним хоть какой-то конструктивный диалог.
В том, что обида в случае чего будет страшная — при нашем-то традиционно трепетном на государственном уровне отношении к спорту высоких достижений, — нет сомнений.
Ответ будет, скорее всего, наш любимый — называется «асимметричный». Мы пока и сами не знаем, какой именно. И по кому сильнее ударит.
Только одни наши «партнеры» считают, что идти на обострение в данном случае не стоит. А другие либо считают возможными негативными последствиями пренебречь, либо просто «не заморачиваются» столь долгосрочными просчетами.
Сам контекст нынешних отношений Москвы с Западом, сама их атмосфера создают ситуацию, когда банальное отсутствие нормального диалога на высоком политическом уровне позволяет запустить слишком далеко эскалацию проблем практически на любом направлении.
По ходу все, что попадется под руку, можно попытаться использовать для взаимного давления и торга. Тут сгодятся что экзальтированная украинская националистка Савченко, что мельдоний.
Аналогично в ответ в отсутствие системных конструктивных отношений, скрепленных масштабными экономическими взаимоувязывающими интересами, возникают свои «размены» и «разводки». «Украина на Сирию», к примеру
Сегодня у нас «обострился» спорт, где слишком многое может оказаться в руках разных макларенов, и даже глава МОК, у которого вроде нормальные отношения с Путиным, не поможет. Завтра мы увлечемся самоизоляцией в интернете — тоже в ответ на что-нибудь враждебное, пусть и во вред собственной модернизации. Потом — очередная стычка на формально экономическом направлении (там тоже все политизировано) по принципу «око за око, санкции за санкции». А послезавтра никто не сможет дозвониться друг другу в случае технической ошибки в реагировании на запуски ракет системы ПРО.
