Цивилизация
Разошедшиеся по интернету рассекреченные документы о переговорах, телефонных звонках, переписке и пр. между президентами Борисом Ельциным и Биллом Клинтоном любопытны не столько сутью, сколько деталями. Особых сенсаций там нет, — мы примерно так и думали об отношениях этих двух людей. А вот некоторые детали из прошлого крепко цепляют за настоящее.
Почему вдруг эта «переписка» (назовем кучу в почти тысячу страниц вываленных в открытый доступ документов для краткости так) появилась именно сейчас? Если употребить любимый многими в России ключевой вопрос отечественной конспирологии – кто заказал и с какой целью?
Первое, что приходит на ум, — что обнародованные документы как-то связаны с расследованием дела о так называемом «русском вмешательстве в выборы 2016 года». И за этим таится некая «игра» со стороны Америки: порой неприятно читать о многих подробностях российско-американских отношений той поры именно в нынешнем контексте этих отношений.
Ассоциации, конечно, напрашиваются. Критики Ельцина, почитав многостраничный файл, тотчас укажут: да там свидетельств этого самого «вмешательства» Америки в российскую политику – чуть ли на каждой странице, чуть ли не все делалось «под диктовку Вашингтонского обкома»! Мол, и эти люди запрещают нам ковырять в носу?!
На что можно возразить: во-первых, Америка вела себя согласно принципу Quod licet Jovi, non licet bovi, где в данном случае Ельцин — вовсе не Юпитер. Во-вторых, время было другое. И отличалось оно предельно доверительным уровнем отношений двух президентов. Правда, мне доверительность эта показалась несколько односторонней: открытый и порой «геополитически наивный» Ельцин против «хитрого лиса» Клинтона.
В обнародованных документах вы не найдете практически ничего, что касалось бы американской внутренней политики, чем Клинтон поделился бы с российским президентом (кроме разве что сетований на оппозицию со стороны республиканцев сдерживанию процесса расширения НАТО). Возможно, это следует объяснять спецификой подбора документов для публикации, что противники Ельцина, разумеется, могут истолковать лишь как подтверждение тезиса, что он «плясал под дудку США». Однако при внимательном прочтении текстов это не подтверждается, на мой взгляд. Все несколько сложнее. У Ельцина была своя позиция и он старался отстаивать как мог.
Ельцин в тех условиях действовал в рамках российских политических и экономических реалий и весьма скромных, мягко говоря, возможностей.
Тягаться «на равных с Америкой» тогдашней России было явно не по зубам. Со своей стороны, Клинтон все же хотел видеть – и сделать — Россию партнером и пытался втянуть ее во взаимодействие по многим международным вопросам даже тогда, когда США это было совсем не нужно и они могли обойтись без этого.
Однако видеть, конечно, таким партнером, который удобен самой Америке.
Главный вопрос, который, пожалуй, вызывают эти документы, такой: а возможно ли такое партнерство с Америкой в принципе?
С одной стороны, удобное ей, но с другой, удобное и выгодное и России тоже (подчеркнем важность второй части этого предположения). Сейчас ответ на этот вопрос видится подавляющему большинству в России сугубо отрицательным. Однако, проникаясь атмосферой отношений двух президентов в 90-х, мне почему-то кажется, что тут не было однозначной предопределенности.
Как появились эти файлы, задокументировавшие общение Ельцина и Клинтона с апреля 1993 года до декабря 1999 года, когда российский президент ушел в отставку, а Клинтон позвонил ему поблагодарить за сотрудничество?
В Америке есть два основных официальных пути добиться публикации правительственной информации. Один – сделать запрос на основании Закона о свободе информации, что может каждый желающий. В основном это касается несекретной информации. Секретные же документы могут быть опубликованы либо автоматически по истечении 25-летнего срока давности (правда, есть много исключений, когда этого нельзя сделать по соображениям нацбезопасности), либо посредством подачи запроса о раскрытии такой информации.
Его также может подать любой гражданин или организация США, заполнив соответствующую форму либо на сайте Национального архива, либо на сайте соответствующего ведомства, в том числе ЦРУ или Пентагона. Процедура называется Mandatory Declassification Review (MDC). Процесс рассекречивания информации (срок давности по которой мог еще не истечь) составляет до года, затем еще 180 дней отпущены на рассмотрение апелляции.
Решение об отказе можно обжаловать, но не в суде, а сначала в соответствующем ведомстве, а затем в специальном межведомственном подразделении исполнительной власти Interagency Security Classification Appeals Panel. Однозначный запрет на рассекречивание имеется лишь в отношении документов действующего президента и связанных с ним лиц. Во всем остальном критерии рассекречивания довольно либеральные (документы должны быть «достаточно старыми»), — в Америке порог «секретности» гораздо ниже нашего, а открытость официальной информации — на порядок выше. Это регулируется не только законами, но и политической культурой.
Повторно отправлять запрос — а он должен быть предельно конкретизирован, содержать запрос на конкретный документ (а не «вообще») с указанием того, где он хранится, а также должен содержать фамилию интересующегося и контакты для обратной связи — можно не ранее чем через два года, даже если первый запрос посылали не вы.
Хотя на это досье обратили внимание только сейчас, оно вообще-то появилось на сайте Президентской библиотеки Клинтона еще в июле. А многие документы об отношениях России и США в 90-х из архива Клинтона появлялись порциями, начиная с 2009 года.
Например, о переговорах Клинтона и Ельцина поводу кризиса вокруг Косово в 1999-м. Или о том, как олигархи ходили накануне выборов 1996 года в посольство США и говорили, в частности, о своей поддержке идеи расширения НАТО на восток. Опубликованы документальные свидетельства тому относительно Березовского, Гусинского (и работавшего на Гусинского тогдашнего начальника НТВ Малашенко). Или о том, как Березовский за несколько месяцев предупреждал США, что отставка Примакова с поста премьера состоится не позже мая 1999 года (указ был подписан 15 мая).
Как видно из новых документов, Ельцин против расширения НАТО возражал, как мог, называя это «унижением России». Можно даже вспомнить пару его выступлений на эту тему, которые вполне можно считать «предтечей» «Мюнхенской речи» Путина в 2007 году. В ответ он слышал лишь лукавые заверения Клинтона, что сдерживание такого расширения «обновляющегося» НАТО будет, дескать, вредно самой России, поскольку тем самым она как бы проявит себя как «противник НАТО». Параллельно, заметим, президент США общался (эти документы как раз тоже недавно рассекречены) с лидерами стран Восточной Европы (в частности, с чешским президентом Гавелом), где говорил, что против России надо «организоваться» — на случай, если она, мол, вновь станет агрессивной.
Ничего нового тут нет, однако читать очередные свидетельства такого двуличия неприятно. «Душка» Клинтон был тот еще прохвост. И думаю, его политика в отношении «рубахи-парня-широкой-души» Ельцина запомнилась в Москве правящему классу надолго.
И стала, на мой взгляд, одной из причин (но далеко не единственной, конечно) личного недоверия Путина к другому представителю демократической партии, который тоже «мягко стелил», Бараку Обаме. А также того, что в 2016 году сама мысль, что к власти может прийти супруга Билла, вызывала в Москве глубокие неприязнь и отвращение.
Собственно, Хиллари президентские выборы проиграла, прежде всего, потому что многие избиратели восприняли ее как натуру лживую, которая постоянно врет.
Многие почему-то раздули факт того, что Ельцин «представил» в одном из разговоров Клинтону Путина как своего будущего преемника, как человека надежного во всех смыслах (впервые Клинтон встретился с тогдашним российским премьером в сентябре 1999 года на саммите АТЭС в Окленде в Новой Зеландии).
На первый взгляд, данный сюжет добавляет аргументов в пользу тех, кто считает публикацию данного досье именно сейчас «подставой» Москвы (или скрытой угрозой ей) со стороны Вашингтона и неким «намеком», что мы, мол, и не такое можем про вас обнародовать. Ведь вообще-то в Америке не принято так вот просто рассекречивать документы, касающиеся действующих политиков, даже в третьих странах. Да еще не спросив их об этом. С другой стороны, исходя из процедуры рассмотрения запроса по линии MDR, принципиальное решение о рассекречивании досье Клинтона-Ельцина был принято уже давно — либо в конце 2016, либо в начале 2017 года.
Кроме того, применительно к сюжету с преемником, во-первых, важно отметить, что Ельцин все же не «спрашивает разрешения», а ставит Клинтона перед фактом, спустя примерно месяц после назначения нового премьера и кратко характеризует его. В контексте тогдашних хороших отношений с Америкой в этом нет ничего ни удивительного, ни предосудительного. Это было нормально. Во-вторых, Клинтону он говорит о преемнике ровно те же слова, что говорил тогда и российскому народу.
Мне не удалось выяснить, кто именно отправлял запрос на рассекречивание по процедуре MDR. Или же решение было принято самой библиотекой Клинтона с подачи каких-нибудь политиков демократической партии. Однако я нашел письмо-уведомление от Президентской библиотеки Клинтона на имя советника Дональда Трампа Дональда Макгана от 13 июня 2017 года, в котором его ставят в известность о рассекречивании огромного массива документов из архива Клинтона на основе запросов по процедуре MDR. В том числе там речь идет и о многих документах, касающихся переговоров и общения с Ельциным.
Но не только. Там есть и документы, касающиеся коррупции на Украине и дела бывшего премьера Павла Лазаренко, и о геноциде в Руанде, и о событиях в распадавшейся Югославии. То есть решение о рассекречивании уже было принято тогда. Про Макгана известно, что он деятельно сотрудничал позже с командой спецпрокурора Мюллера, расследующего дело о «русском вмешательстве» и, скорее всего, в ближайшее время за эту свою «деятельность» администрацию покинет. Однако вряд ли «заказ» на обнародование поступил от этой «башни влияния» Белого дома.
В «переписке», на мой взгляд, нет свидетельств того, что Клинтон диктовал некие условия Ельцину с позиций «старшего партнера». Скорее уговаривал и старался убедить.
В то же время, согласно более поздним свидетельствам бывшего замгоссекретаря Строба Тэлботта, из Белого дома в Кремль старались звонить как можно раньше, чтобы не застать Ельцина уже пьяным. Сложно сказать, было ли это проявлением определенной снисходительности или прагматизма.
Инициатива контактов, как следует из рассекреченных документов, гораздо чаще исходила о Вашингтона, чем от Москвы. При этом Клинтон в гораздо большей степени и предлагал повестку контактов, а наиболее типичной реакцией Ельцина была — «я согласен». Разговоры и переписка касались в том числе самых личных тем: Ельцин, например, делился новостями и родившемся внуке и рассказывал о своей диете.
Они с Клинтоном во многом были действительно в приятельских отношениях, благодаря чему удавалось «разрулить» целый ряд острых проблем. Правда, скорее на условиях США. Однако могла ли тогдашняя Россия навязать Америке свои? С этим самым «навязать Америке» что-либо и сейчас большие проблемы. В том числе это касается расширения НАТО на восток (туда недавно была принята Черногория, несмотря на резкие возражения и протесты Москвы).
На мой взгляд, Ельцин не сделал Америке каких-то таких уступок, которые не были продиктованы (и были в этом смысле неизбежными) объективным соотношением сил на тот момент и экономическими и военными возможностями самой России. Он просто не поссорился с Америкой из-за этого.
Можно ли считать это его политической виной? Другой вопрос, что Америка довольно цинично воспользовалась слабостью России, что рано или поздно могло привести к «обиде» со стороны Москвы.
Югославский кризис, бомбардировки Сербии, кризис вокруг Косово стали серьезным испытанием дружбы Ельцина и Клинтона. Российский президент, надо отдать должное, пытался отчаянно возражать против бомбардировок Сербии. Но ни это, ни «разворот над Атлантикой» премьера Примакова бомбардировок не предотвратили. Ельцин даже предлагает провести срочную тайную встречу по Косово в 1999 году – хоть на подводной лодке. Он, думаю, искренне, хотел «разрулить по-хорошему». Над чем наверняка тогда в Белом доме долго смеялись.
Во время последней их встречи в Стамбуле уже осенью 1999 года Ельцин буквально умоляет Клинтона «отдать» России Европу и не лезть Америке в эти дела. Он ставит вопрос простодушно и цинично, словно феодал в Средние века. Или Сталин на Ялтинской конференции.
Просто за Сталиным была 5-миллионная на тот момент Красная армия, взявшая позже Берлин. А за Ельциным была разваленная экономика, дезориентированный новой экономической реальностью, не приученный к демократии (и не понимавший, что это такое и не умевший этим пользоваться) народ и выросший из «гнилой» советской номенклатуры государственно-олигархический капитализм, который позже стал просто государственным. Клинтон на это отшучивался: может, тебе еще и Азию отдать?
Клинтон отлично понимал расклад сил и с кем имеет дело. Если представить на его месте, условно, Трампа или хотя бы Рейгана, разговор с тогдашней Москвой проходил бы совсем в иных, гораздо более жестких, ультимативных тонах.
Ельцин всерьез надеялся на помощь США во время избирательной кампании 1996 года (вот уж где было «вмешательство»). Он считал, что личное вовлечение Клинтона (вплоть до выступления в Думе) добавит ему процентов 10 голосов. Клинтон в личном качестве вовлекаться не стал, однако откликнулся на просьбу пролоббировать через МВФ выделение кредита России, а также целевое выделение денег (Ельцин просил $2,5 млрд) тем регионам, которые должны были поддержать Ельцина против Зюганова.
МВФ кредит на три года тогда «выписал» в размере более $10 млрд, это была самая крупная на тот момент сумма для фонда. $3,8 млрд были получены и потрачены еще до голосования на президентских выборах, что не могло не оказать влияния на их результат.
Кстати, пугая американского президента приходом к власти коммунистов, российский президент писал, что они захватят Крым и даже будут претендовать на Аляску (на полном серьезе). Он протестовал против военных учений США в районе Черного моря (и их в общем тогда свернули), однако всего лишь просил «отложить» расширение НАТО до 1999-2000 года, чтобы это не нанесло ему политический ущерб (не отложили).
Впрочем, благодушное отношение к НАТО тогда было широко распространено в российском политическом классе, а некоторые полагали, что России надо самой туда вступать, и это не выглядело невозможным. Препятствовать же его расширению какими-то силовыми методами было бы странно на фоне той же финансовой зависимости от Запада.
Читая о подробностях отношений российского и американского президентов в 90-х, невольно приходишь к выводу о том, насколько более поздние отношения двух стран были «ушиблены», травмированы этой дружбой Ельцина и Клинтона.
Российский политический класс в основном воспринимал их как «унизительные», хотя Клинтон, как видно из документов, продавливая свою линию, старался действовать максимально деликатно, хитро, но без откровенных унижений, которые вообще-то Вашингтон очень часто позволяет себе на деле в отношении заведомо более слабых партнеров, каковым тогда и была Россия.
С другой стороны, должна стать более понятна (а в России люди, принимающие решения, значимость этого фактора, сильно недооценивают, на мой взгляд, что стало одной из причин провала саммита Путина-Трампа в Хельсинки) та почти истерическая реакция американского истеблишмента на то, что в Америке называют «вмешательством русских в выборы».
Если спроецировать «содействие российской демократии» со стороны Клинтона (например, они вместе с Ельциным шутили весной 1993 года о том, что тогдашнего вице-президента России Руцкого надо отправить в космос года на два) на деятельность неких «русских троллей и ботов» в американских соцсетях в 2016-м, то есть, от чего взбеситься, — это если подходить мерками именно американского менталитета.
Таким образом, если бы не личные дружеские отношения Бориса Ельцина и Билла Клинтона, то, возможно, российско-американские отношения избежали бы многих более поздних кризисов. Однако возможен и другой вариант: если бы не эти хорошие личные отношения, то, возможно, конфронтация России и США началась бы гораздо раньше и при еще менее благоприятном экономическом и военно-политическом раскладе для России.
В любом случае, корни того, что в наших отношениях «что-то пошло не так», лежат именно в 90-х. Но вот только ответа на вопрос, а как надо было ТАК, как именно надо было ТОГДА действовать и насколько это было практически возможно ИНАЧЕ, до сих пор так и не появилось.
