Цивилизация
Российские мужчины – это катастрофа.
Так сказала мне пару лет назад приятельница, привлекательная москвичка 45 лет, решившая устроить личное счастье с ровесником-скандинавом. Дело было на ее девичнике, и я, признаю, несколько бестактно, поинтересовалась, на кой ей, взрослой, состоявшейся женщине, выходить за человека, который, может, и хороший, но ведь совсем другой!
Потому что российские мужчины – катастрофа, ответила невеста. По крайней мере те, кого по возрасту можно считать позднесоветской интеллигенцией. Поверь мне, сказала невеста, с абсолютным большинством российских мужчин старше 55 не то что семью – билет в одно купе нельзя.
Да ну нет, возмутилась я, ты сгущаешь, обобщаешь и экстраполируешь. Вот эти вот, которые позднесоветские, они, может, последнее, что у нас осталось. По крайней мере, образованные. Подрастешь – поймешь, усмехнулась невеста, тебе сколько, сорок? Ну пару лет подожди, станешь их целевой, так сказать, аудиторией – сама увидишь.
И знаете что?
Я увидела.
И поняла, что приятельница моя была абсолютно права: российские мужчины – это катастрофа. Те самые позднесоветские интеллигенты из условного среднего класса. Не алкоголики, не безработные, не бездомные, не богатые, но и не нищие, с детьми и даже женами, в общем, на первый взгляд, люди как люди. Вот они и есть – катастрофа.
Масштабы ее может оценить только женщина моего возраста, потому что именно к нам, беднягам, они обычно и подкатывают со своим нехитрым арсеналом обольщения, который, впрочем, скорее скарб «со следами бытования», как сказала бы одна известная в прошлом светская хроникерша.
Поначалу-то все выглядит нормально: придержал дверь, поцеловал руку, «я старомоден и не позволю даме платить», даром, что дама просто ест в столовке свой ежедневный ланч. Дальше тонкая улыбка и цитата из старого советского фильма. Или из Стругацких. Или из Пастернака. Впрочем, почему «или»? Не или, а и, потому что цитатами такой бонвиван сыплет беспрерывно, и каждая сопровождается хитрым взглядом: вы же помните, откуда это? Узнаете? Как приятно разговаривать с человеком, который тебя понимает с полуслова!
Мужик, я тебя знать не знаю, а цитаты узнаю потому, что у меня хорошая память, и да, так уж случилось, что я смотрела те же фильмы и читала те же книги – потому что это классика. Это нормально, читать классику. Но это не значит, что мы с тобой говорим на одном языке.
Ладно, бог с ними, с цитатами, хоть, конечно, после пятой они начинают чудовищно бесить. Все обстоит гораздо хуже, потому что очень скоро из-под всей этой якобы галантности начинают лезть уши чудовищного, запредельного неуважения. Утробного сексизма. Отношения к женщине как к механизму, который создан с единственной целью: делать приятно ему, мужчине, «каких теперь мало». Ведь он, такой вежливый, тонкий, образованный, осчастливил ее, которой за сорок, своим блистательным вниманием.
Но почему? С чего это такой галантный кавалер расточает Стругацких на нас, а не на вон ту юную двадцатипятилетнюю красотку с тонкой талией?
«А о чем с ней трахаться?»
Так звучит ответ на этот вопрос.
Клянусь, именно так они говорят, пытаясь, очевидно, подчеркнуть таким образом, что предпочитают женщин зрелых, умных, слету узнающих Блока по единственной строчке. Мол, меня не интересует голый секс, мне нужна душевная близость, общность интересов, одинаковый бэкграунд и теплота. Поговорить чтобы.
И вот смотришь ты на такого, который пришел за этой самой теплотой, не полюбившейся когда-то… Да почему «когда-то», вот прямо лет десять назад и не полюбившейся, потому что в свои-то сорок он сорокалетних женщин и за женщин не считал, старые. И думаешь: ну хорошо, с ней, допустим, не о чем. А с тобой-то о чем?
Что ты можешь предложить?
Хороший секс? Это вряд ли, у тебя есть карточка алкогольного супермаркета, но нет карточки спортзала, да и вообще, не в твоих правилах следить за собой за рамками элементарной гигиены. Какой секс, ты на второй этаж без одышки не влезешь.
Семью? Ну во-первых, она у тебя скорее всего есть или по крайней мере была. Ясное дело, «с женой мы давно чужие» или «она меня не понимает», тоже классика. А если нет, то самое время задаться вопросом, как же ты, такой тонкий, интеллигентный и образованный, дожил до седин и не встретил ту единственную. Что с тобой не так? Ведь что-то же точно не так.
Может, с тобой приятно проводить время, путешествовать, открывать что-то новое? Ох, нет, ты не настолько хорошо зарабатываешь, чтобы поехать на Алтай или хотя бы в подмосковный дом отдыха. Даже если каждый платит за себя. Да и зачем куда-то ехать, если есть прекрасный (и бесплатный!) Измайловский парк, где можно ходить, взявшись за руки и цитируя многострадальных Стругацких.
Твоя квартира, которую ты унаследовал от родителей, набита книгами, которые ты большей частью тоже унаследовал от родителей. И ты смущенно улыбаешься: без женской руки тут, конечно, не очень уютно. Неуютно? К чему как бы скромность, это просто помойка. Которую, впрочем, ты будешь охранять аки цербер, если тебе покажется, что дама сердца вздумала покуситься на драгоценные квадратные метры.
Или, скажем, на тебя можно рассчитывать в сложной ситуации? Ты можешь починить кран, собрать шкаф, отвезти женщину в больницу и вообще стать опорой в обычной нашей непростой жизни? А, нет, ты гвоздя забить не умеешь, потому что истфак, например, МГУ таких умений не предусматривает. А болезней ты просто боишься, как боишься, в сущности, всего, что причиняет тебе дискомфорт.
Так что же?
Ах да. Разговоры. По душам, будь они неладны.
Бесконечные разговоры с проклятыми цитатами, разглагольствования ни о чем, жалобы на жизнь и рассказы о том, как ты счастлив встретить, наконец, женщину, похожую на героиню Елены Сафоновой в «Зимней вишне». Кто забыл – это такая особенная женщина, которая много лет встречалась с женатым мужчиной, а он ее унижал, обманывал и не дал выйти замуж за нормального мужчину. Вот это с точки зрения описываемого типа мужчин и есть настоящая любовь: когда женщина терпит, страдает, гробит свою жизнь, а он весь в сомнениях и читает Пастернака.
Фу, какая вы меркантильная и приземленная, думает сейчас пытливый читатель. Точно. А еще бескрылая, практичная – и взрослая.
И потому понимаю, что эти вот мужчины, о которых мы сейчас говорим, они ведь подкатывают к нам не потому, что им не о чем говорить с двадцатилетками. А потому что двадцатилеткам им нечего предложить. Даже тем, которые согласны на необременительный секс. Особенно этим.
Они не хотят ответственности, трудностей, действий. Они даже постели, в общем, не хотят, потому что для них теперь секс – это когда в мозги. Когда можно вываливать на женскую голову свои проблемы и любоваться собой, потому что вот она идет рядом, шурша желтыми листьями, и слушает, какой ты умный, что читаешь наизусть Блока. И счастлива еще, ведь кто ей, в ее 45, будет читать Блока.
Катастрофа, да. Не сами цитаты, бог с ними, как я уже сказала. Цитаты сами по себе не так страшны, не будь они симптомом ужасающей ригидности. «Осенний марафон» и пьесы Шварца хороши, и, наверно, общий бэкграунд действительно имеет значение. Однако давайте подумаем: почему так много российских женщин выходит замуж за иностранцев – и счастливы в браке – и ничтожно мало российских мужчин на иностранках женятся? Может быть, потому что для жизни с тем, кто не смотрел «Осенний марафон», требуется прилагать усилия? Может быть, одного Пастернака для отношений все-таки мало? А надо еще, например, Камоэнса? Но для этого надо учиться, надо идти на жертвы, надо что-то делать. А это трудно и неохота. Да и зачем, если ты сам по себе уже сокровище – образованное, интеллигентное, ну прямо Бузыкин или этот, из «Зимней вишни».
Беда поколения позднесоветских интеллигентов в том, что они безнадежно старые. Они толкут в ступе воду давно усвоенных истин, они не готовы меняться – и гордятся этим. Старые, скучные, пугливые бурые зайцы в плохой физической форме. Которые при этом абсолютно уверены, что любая женщина должна быть счастлива утирать им сопли и подхватывать с середины цитату из замшелого фильма. И еще хорошо готовить, потому что интеллектуалы тоже люди и ничто человеческое, включая аппетит, им не чуждо.
А что думает по этому поводу женщина – не так уж важно. Ее дело быть музой. Даже если эта ходячая катастрофа работает менеджером по продаже запчастей. Или занимается статистикой. Так надо. Так в «Служебном романе» показывали. Верно, Прокофий Людмилович?
