Хочу кормлю, хочу нет!

В позднем СССР существовала устойчивая формула устройства женской личной жизни: «Родить для себя». Прибегали к ней женщины под 30, незамужние, состоящие в бесперспективных отношениях или не имеющие их вовсе. «Родить для себя» означало признать, что надежды на замужество и «нормальную» семейную жизнь больше нет, возраст поджимает, и женщина готова смириться со статусом матери-одиночки ради того, чтобы «на старости лет не остаться совсем одной».

Чаще всего этот аргумент, выдвигаемый родителями — «мы помрем, у тебя ни одной родной души не останется, а так хоть ребеночек будет» — становился решающим. И женщина, как правило, относительно состоявшаяся, при работе и квартире, бросала поиски мужа и начинала искать отца. Кто-то рожал от женатого любовника, кто-то ездил «за беременностью» в санатории и на курорты. При удачном стечении обстоятельств в положенный срок на свет появлялось дитя, в свидетельстве о рождении которого, в графе «отец» стояло имя, выбранное мамой.

Статус матери-одиночки в СССР был закреплен законодательно, что давало ей возможность получать разнообразные льготы. Например, у нее было больше возможностей расширить жилплощадь, получить бесплатную путевку в хороший пионерский лагерь, оформить материальную помощь. И, надо сказать, никто не возмущался в стиле «а чем ее ребенок лучше моего» и «это все на мои налоги». По крайней мере, вслух.

Женщин, решивших «родить для себя» не осуждали – скорее, жалели. Жалели и детей: безотцовщина, растет в неполной семье.

Но эта жалость с легким, тщательно скрываемым оттенком брезгливости, очень четко обозначала место матерей-одиночек на социальной лестнице: в самом низу, ниже «разведенок», потому что эти, по крайней мере, хотя бы раз побывали в волшебной стране под названием «Замужем».

Нельзя сказать, что государство не пыталось повысить этот статус. Главный фильм начала 80-х, «Москва слезам не верит», рассказывает вдохновляющую историю успеха матери-одиночки, которая и директором стала, и дочь-красавицу вырастила, и личное счастье в итоге обрела. Чуть ли не единственная положительная героиня другого фильма, вышедшего на год раньше оскароносной «Москвы», сатирической комедии «Гараж», младший научный сотрудник НИИ «Охраны животных от окружающей среды» Елена Павловна Малаева тоже мать-одиночка. Как раз из тех, кто сознательно «родил для себя».

«Мужа у меня нет, — с достоинством говорит она. — Не было, и, наверно, не будет. А насчет ребенка... Захочу — еще одного заведу. Муж на сегодня не обязателен. Главное для женщины — дети. Знаете, сколько таких, как я? И я счастлива».

Таких как она, героиня Лии Ахеджаковой, было действительно много. Но были ли они счастливы? И были ли счастливы их дети, не знающие своих отцов? Да по-разному, конечно. Кто-то да, кто-то нет. Но у всех этих детей, как бы в итоге ни сложились их жизни, есть кое-что общее.

Во-первых, мать как центральная фигура и основа существования. Эта фигура совсем необязательно положительная, часто даже наоборот, что не отменяет ее главенствующего значения.

Любовь или ненависть — это связь, и некоторым не хватает жизни, чтобы хоть немного ее ослабить.

Во-вторых, тоска, часто даже не осознаваемая, по отцу. Не по реальному человеку, половину генов которого ты унаследовал, а по некоему идеальному существу, которое могло бы сделать твой мир безопасным.

В-третьих, глубинное ощущение себя не отдельной личностью, но придатком матери, а в особо тяжелых случаях и вовсе собственностью. Что вполне объяснимо. Ведь женщина, родившая «для себя», искренне уверена: она имеет право решающего, а то и единственного голоса во всем, что касается ее ребенка.

«Мой ребенок, — огрызается МНС Малаева в ответ на совет противных членов гаражного кооператива «Фауна» вспомнить, что она мать. — Хочу кормлю, хочу — нет!» Могло бы сойти за шутку, но, как известно, в каждой шутке…

Тем, кого в позднем СССР родили «для себя», сейчас вокруг сорока. Именно это поколение массово атакует кабинеты психологов, пытаясь разобраться в отношениях с родителями. Нет, конечно, это делают не только дети матерей-одиночек. Но именно им сложнее всего дается сепарация, именно они пытаются вырваться из замкнутой системы отношений, которая волей-неволей возникает в ситуации, когда «рожают для себя».

И именно они — многие из них! — повторяют сценарий своих матерей. Или, по крайней мере, всерьез задумываются о его повторении.

А что, времена изменились, «муж на сегодня необязателен», в унизительных поездках за беременностью более нет необходимости, доноров полно.

Официальный статус матери-одиночки остался в далеком прошлом, современная Российская Федерация законодательно его никак не закрепила, но и понятие «неполная семья» вроде бы тоже отсутствует. И, в конце концов, любая женщина имеет право стать матерью. Почему женщина должна отказываться от него из-за отсутствия постоянного партнера? Если это сознательный шаг, а не из серии «зайки и лужайки» — почему нет-то?

Главная ловушка формулы «родить для себя» заключается в том, что женщина, не умеющая или не желающая строить отношения, решает их создать — в полной уверенности, что уж эти-то будут удачными, просто по праву крови.

Я же тебя родила, ты мой, ты должен меня любить и почитать, что бы ни происходило. Но стоит ребенку задать вопрос об отце — а это происходит всегда и со всеми! — конструкция начинает шататься. Папы нет, у тебя есть только мама, папа не имеет никакого значения. Но раз отец неважен, то кровное родство не так уж и ценно само по себе? Если я не знаю родственников со стороны отца, в котором половина моих генов, обязан ли я поддерживать отношения с дальней родней матери только потому, что у нас есть общие аллели ДНК?

Очень печально знать своего отца и понимать, что он тебя не любит. И, наверно, отсутствие отца в принципе лучше, чем плохой отец рядом. Фантазии о добром и сильном папе, к которым прибегают «только мамины» дети, безопаснее реального алкоголика или равнодушного отца. Но однажды человек вырастет и захочет узнать, кто он и откуда, где та вторая половина, из которой сложилось его земное существование? Кому-то это желание удается подавить. А кто-то тратит время и силы, чтобы найти донора — потому что отцом-то его не назовешь. Просто чтобы знать. Потому что такова наша природа.

И последнее. Я, наверно, скажу сейчас неприятную и крамольную в наши толерантные времена вещь. Ни тогда, ни сейчас, никогда не следует рожать «для себя». Не следует затыкать эмоциональные дыры: мол, будет кто-то, кто меня любит. Не следует бороться посредством другого человека со своими страхами одиночества и смерти. Не следует создавать новую жизнь в расчете на сакраментальный стакан воды в старости.

Если смотреть на материнство в его исконном значении, то это акт абсолютного бескорыстия: дать жизнь, научить детеныша ее сохранить и отпустить его на волю. Не для себя. Для него.