Цивилизация
Маоисты заклеивают Афины Лениным и Сталиным. Ребята поумеренней зовут на митинг с полотна Юона «Рождение планеты». Черно-красный анархистский герой работы Дени 1919 года втыкает флаг в пузо капитала. В тех же цветах показано на плакате фото штурма Зимнего в постановке Николая Евреинова. По ней, собственно, это действие и знает большая часть человечества.
Все это – не случайно. Здесь слышен гром столетнего петроградского взрыва. Памятны пожары и побоища восстания анархистов 2008 года – нескольких недель войны молодежи с полицией. Как и более кровавые бои гражданской войны 1946-49 годов. На 2017-й пришелся и горький юбилей – 50 лет перевороту «черных полковников».
Тогда силовики, пользуясь сумбуром в стране, взяли власть; объявили, что «железной рукой» наведут порядок; установили диктатуру и включили систему подавления и контроля. Открытый протест грозил тюрьмой и смертью.
За жестокие расправы СМИ назвали новых тиранов «фашистами». А они себя – «государственниками», «патриотами» и «борцами за величие Греции».
Писали об их правых взглядах. Но на первом месте была жажда бесконтрольной власти и славы. Насилие породила привычка решать сложные вопросы простыми средствами – штыком и дубиной. Плюс – политическое невежество и безответственность. Хоть они заявляли, что взяли на себя именно ответственность…
Вскоре выяснилось: самой по себе диктатуры им мало. Охота создать тоталитарную систему – погрузить людей в «греческий миф», управлять частной жизнью, повседневным поведением и деятельностью – сознанием.
Применяли для этого средства дикие и глупые – запрещали, например, рок-н-ролл, мужчинам – длинные волосы.
По лекалам псевдо-патриотизма перекраивали учебники истории, родного языка, литературы. Ввели особый предмет, посвященный их перевороту. Пытались внедрить в пропаганду религиозный мотив. То всюду разместят девиз: «Греция – христианская страна, в ней нет места коммунизму». То запретят продажу мяса в постные дни. Но греки, даже искренне верующие, оставались людьми, любящими жизнь во всех ее проявлениях. И запреты не вызвали у них ничего, кроме аллергии.
Что же до идей и взглядов, то диктатура подгоняла их под себя: восхваляла «сильную власть» и «особый греческий путь»; клеймила «растление нравов» и «подрывное влияние извне»; обещала присоединить Кипр. И взялась это сделать.
В 1974 году при тайном участии «черных полковников» на Кипре свергли президента архиепископа Макариоса, и объявили, что хотят в Грецию.
В ответ Турция заняла север острова, где худо-бедно уживались турки и греки, и создала Турецкую Республику Северного Кипра, никем, кроме Анкары, до сих пор не признанную.
В южной зоне острова восстановили демократию, и кипрская авантюра стала прологом краха режима в Афинах. Но бомбу под него заложили еще осенью 1973-го. Тогда восстал Политехнический институт. Студенты отвергли попытки военных контролировать выборы в свои органы, заняли здания, создали координационный совет и вольное радио. В эфир полетели позывные: λέει πολυτεχνείο – «говорит Политехнион!» и призывы к свободе. Страна их услышала. К тому времени она очень устала от всевластия бюрократии, цезуры и страха.
К Политехниону пришли тысячи молодых людей. Координационный совет призвал к «борьбе до победы». Полиция пошла в атаку и вскоре столкновения охватили центр города. Кругом строили баррикады. На них двинули войска. В 2.45 ночи вольное радио последний раз вышло в эфир. Танк разбил ворота.
Усмирители убили 23 студента, тысячу ранили, сотни арестовали. И сообщили: жертв нет. Они не любили говорить о размахе протестов и репрессий.
Митинги шли еще несколько дней, но армия подавила и их. Это вызвало в свободном мире такой протест, что главу «черных полковников» Георгиоса Паподопулоса заменили. Но это уже не помогло — режим силовиков был подорван и продержался меньше года.
Протесты проходили все чаще и шире. В них включались рядовые граждане, учителя, профессура – не помогали ни увольнения, ни открытие новых школ, ни рост зарплат. Очнулись деморализованные репрессиями политические элиты и спящие в подполье политики. Силовики пытались вести с ними переговоры. Но их уже не слушали.
Против силовиков объединились почти все политические кланы и силы.
Что в таких случаях действует на людей, привыкших убивать и повелевать? Что велит им отступить и сложить оружие перед безоружными? Давление держав? Чувство обреченности? Страх перед местью за новые преступления? Видимо, каждый раз – свой набор причин. Как бы то ни было, но «черные полковники», режим личной власти которых только что казался нерушимым, оказался зыбким. Вот они командуют страной. А вот – сдают дела. И отправляются под суд. Впрочем, казнь им заменяют пожизненным заключением.
Немедленно проходят парламентские выборы, на которых новая партия «Новая демократия» опережает все прежние, подорвавшие свой престиж капитуляцией перед силовиками. Нельзя сказать, что это мигом улучшило экономику страны или жизнь греков. Но совершенно точно – изменило ее в благоприятную сторону. Открыло пути развития, блокированные сверхконсервативным режимом, желавшим «рулить» всем и вся.
Занятно: в нынешнее свободно избранное правительство СИРИЗА-АНЭЛ, входит много тех, кто в юности защищал Политехнион. Но при этом оно нередко бросает полицию на тех, кто им недоволен. И теряет популярность. Сентябрьские опросы показали: «Новая демократия» опережает СИРИЗу на 10%, третья – Демократическая коалиция, за ней – ультра из «Золотой зари», дальше – коммунисты с 5%.
В память о восстании 1973 года у входа в Политехнион стоит монумент восставшим и жертвам насилия – голова юноши работы Мемоса Макриса.
Ворота, когда-то разбитые танками, восстановлены. Но политех остается центром фронды. Камень его оград скрыт транспарантами (в том числе зовущими отметить красный день календаря — 7 ноября).
В окрестных книжных лавках легко найти как руководства по теории и практике революции, так и по развитию либеральной демократии.
В трех кварталах площадь Экзархия – оплот анархистов. Их движение растет и обретает все большие симпатии. При том, что остается, пожалуй, самым сложным. Если в партиях решения принимают высшие органы, здесь их долго обсуждают и принимают сообща. Верят ли они в скорую победу бесклассовой и безвластной системы? Кто – как. Но уже отбили ряд городских анклавов. Впрочем, там спокойно живут и тысячи обычных людей.
Что с того, что где-то рядом вечерами маячат «космонавты»с дубинами и щитами? Их мало. А демократия – есть демократия. Ей в Греции, чай, не первая тысяча лет…
