Цивилизация
Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) — смотр всей российской экономики. Примерно как парад 9 мая на Красной площади в Москве — смотр достижений российского ОПК и Российской армии. На ПМЭФ вместе собираются люди, ответственные за развитие самых разных отраслей «народного хозяйства», весь наш крупный бизнес и те из крупного международного бизнеса, кто считает инвестиции в Россию важными и перспективными. Все эти люди на протяжении нескольких дней и бесчисленного набора сессий и «круглых столов» обсуждают один принципиальный вопрос: откуда взять деньги?
Здесь речь, конечно, про инвестиции, но не только. На форуме неизбежно поднимаются вопросы по всему спектру отношений, которые прямо или косвенно затрагивают проблемы экономического развития. Социальная политика, демография, международные отношения в самых разных видах, межрегиональные связи и даже внутренняя политика. Получается настоящий многофакторный срез российской экономики и перспектив ее ближайшего развития. Хотя уловить в разнонаправленном шуме множества заседаний общий вектор сложно, практически невозможно.
Но вот вопрос «откуда взять деньги» и вообще «есть ли деньги в стране» неизбежно возникает в каждом обсуждении.
Ответа на этот, казалось бы, простой вопрос нет ни у кого. С одной стороны, не требует доказательств, что Россия — страна богатая нефтью, газом, талантами и многим другим. С другой стороны, не менее очевидно, что Россия — страна, в которой миллионы живут за гранью бедности или на самой ее грани.
Если отвечать на вопрос прямо и в лоб, то быстро выясняется, что деньги в стране есть. Есть накопления у населения (хотя они уменьшаются в последние годы начиная как минимум с 2012 года, а скорее — с 2008–2009 годов). Есть средства у государства в его резервных фондах. Есть средства у крупного бизнеса. Даже средний бизнес, который жалуется на налоги и административное давление, и тот чувствует себя не на грани жизни и смерти. А как показывает пример бывшего полковника МВД Захарченко, неслабые потоки средств, в том числе наличных, идут еще и в теневом и околокриминальном обороте.
Вопрос в том, как перераспределить средства так, чтобы обеспечить всеобщий успех — то есть успех национальной экономике. И за чей счет это сделать.
Накануне форума и на самом мероприятии публике и президенту Путину было представлено сразу несколько стратегических документов на тему «как развивать российскую экономику». Первая стратегия — Минэкономразвития, вторая — «Стратегия роста» от бизнес-омбудсмена Бориса Титова и третья — созданная Центром стратегических разработок под руководством экс-министра финансов Алексея Кудрина.
Путин на совещании по экономическим вопросам не высказался в пользу какой-то одной из стратегий, но ясно, что в ближайшее время авторы и чиновники попытаются каким-то образом привести их к единому знаменателю.
И, быть может, тогда страна узнает, каковы наши общие перспективы на хорошую, долгую и сытую жизнь.
Из предварительных наработок, что публиковались в СМИ и презентовались на сайтах экспертных центров, можно было сделать вывод, что шансы эти невысоки. Все отмечают кризис модели развития в том виде, в котором оно происходило с самого начала 2000-х, — то есть преимущественно за счет сырьевой конъюнктуры. Но фокус в том, что ограниченный характер сырьевого роста — это общее место в заявлениях чиновников и экономистов по меньшей мере уже лет двадцать. При этом Россия как была по большей части большой мировой «бензоколонкой», так и остается.
Тем не менее предложения вроде «нужны современные инновационные производства» — пока мало что значащие заклинания из серии «за все хорошее против всего плохого».
В успех предлагаемых сегодня стратегий развития тоже сложно поверить. Дело даже не в том, что Кудрин и его эксперты предлагают повышение пенсионного возраста (мера, которая вскоре станет уже не прорывной, а вынужденной), а политики этот шаг будут все время оттягивать. И не в том, что Титов и его эксперты предлагают стимулировать конечное потребление в отраслях с максимальным мультипликатором, а это может разогнать инфляцию.
Проблема в другом: стратегии экономического развития в нашей стране традиционно постигает незавидная судьба.
Единственная стратегия, которая была реализована в более-менее приличном объеме за последнюю четверть века, — это «программа Грефа» самого начала 2000-х (на ум приходит также реформа Чубайса, правда, назвать ее стратегией нельзя — она касалась только сферы электроэнергетики). Да и то практически все ее установки из области политики и институционального строительства были проигнорированы или прямо дезавуированы политическими менеджерами.
На смену ей пришла стратегия развития середины 2000-х годов, что готовилась по заказу Минэкономразвития все в том же ЦСР. Но ее похоронил кризис 2008 года.
«Стратегию-2020», что сделали по заказу первого вице-премьера Игоря Шувалова в 2012 году, обнулили геополитические эксперименты и экономический кризис конца 2014 года. Утверждается, что из мероприятий той стратегии и поручений по ее мотивам выполнено порядка 30 процентов, но это весьма спорный успех. Это как оправдываться перед начальством, говоря, что вы добрались до работы на 30% — ведь на работе-то вы так и не появились.
Стратегии хороши в качестве образа желаемого будущего и «дорожной карты» для движения. Но, пожалуй, только в том случае, если система в целом готова двигаться в том направлении.
Тетушка из условного департамента транспорта Н-ской области вовсе не обязана создавать качественные институты, она мыслит ведомственными инструкциями, а не категориями макроэкономики. А областной же минтранс или профильный департамент в федеральном министерстве решают свои задачи — бюджетирования, ремонта, войн с прочими департаментами и куда реже и в меньшей степени — задачи развития, тем более в соответствии с глобальными стратегиями.
Поэтому когда наполеоновские планы правительства сталкиваются с суровой реальностью российского бюрократического аппарата, то проигрывают первые.
Бюрократические практики отрабатывались годами, и стратегии «рисования показателей» куда эффективнее начальственных стратегий развития. Нечто подобное было в «Войне и мире» у Толстого, когда полководцы Наполеон и Кутузов беспомощно следят за хаосом Бородинской битвы.
В этом плане одной из наиболее эффективных стратегий развития, к сожалению, была и остается у наших бюрократов «стратегия страуса» (ostrich strategy). То есть — стратегия игнорирования имеющихся проблем в надежде, что они сами собой разрешатся. Также она известна как «русский авось» — хотя наличие английского аналога подчеркивает, что это проблема далеко не только нашего менеджмента.
