Цивилизация
В истории с обысками в «Гоголь-центре» диалог Евгения Миронова с президентом на церемонии вручения госнаград заслуживает отдельного внимания.
Формат этой церемонии двухчастный — сперва идет официальная часть, затем неформальное общение главы государства с награжденными. В тот момент, когда камер рядом нет, как раз и есть шанс обратиться к главе государства с просьбой, ожидая, что она будет услышана, но не воспринята в качестве попытки давления. Все вроде бы условно приватно — обстановка располагает.
Судя по свидетельству журналиста Андрея Колесникова, Миронов в разговоре упирал на то, что Запад воспримет обыски в театре в духе общей русской дикости и репрессивных практик восточной деспотии, а потому эффект от готовящихся переговоров Владимира Путина с новым французским коллегой будет как минимум омрачен этими обстоятельствами, а то и вовсе обнулен.
«— Зачем? Ну зачем это делать?! Вы же во Францию в понедельник летите! Вам-то это зачем?!
— Да дураки, — неожиданно сказал Владимир Путин».
С российскими властями такое бывало не раз, когда вместо разговора по существу о том, с чем они летят на Запад, получается разговор про дела, с их точки зрения, посторонние. Из относительно свежего и проходящего по культурной части у Владимира Путина уже было дело Pussy Riot, когда отечественные ценители искусства в погонах создали российскому президенту, сами того не понимая, серьезные проблемы для общения с западными партнерами. Не столько в политическом плане, сколько в информационном.
Образ России, который нынешняя телепропаганда выдает за какой-то русофобский заговор, — это не в последнюю очередь отголоски дела Pussy Riot, срока Олега Сенцова, истории вокруг чеченских геев и прочих скандалов.
Из обрывка разговора, конечно, сложно понять, что имел в виду Владимир Путин. Снисходительным словом «дураки» он, с одной стороны, дистанцировался от проблемы, а с другой, оставил широкий простор для интерпретаций. В конце концов, эта фраза и к театральному менеджменту могла относиться. Дескать, нахимичили с бюджетами и устроили сами себе на ровном месте неприятности — ну не дураки ли, в самом деле?
Но если не усложнять, то с наибольшей вероятностью определение «дураки» относится к излишне ретивым правоохранителям, не понимающим тонкости политического момента и слабо понимающим в искусстве. А теперь президенту приходится иметь дело с обращениями и воззваниями коллег Серебренникова.
Про следователей, в конце концов, все и так понятно —
вспомнить хотя бы, как Дмитрий Медведев в ответ на жалобы тележурналистов, мол, не слишком ли было ломиться к режиссеру-документалисту Павлу Костомарову в семь утра с обыском по «болотному делу», назвал следователей «козлами».
Скорее всего, ни Дмитрий Медведев не был особо в курсе, кто такой Павел Костомаров, ни Владимир Путин на постановки «Гоголь-центра» не ходил. Власти больше реагируют на слова «обыски у деятелей культуры». Правда, заступничество режиссера Сокурова за режиссера Сенцова на Совете по культуре и искусству не слишком помогло, но там было мероприятие официальное (то есть под камеры), да и дело Сенцова — это чистая политика, ведь статья-то про терроризм, как и объяснил Сокурову Путин.
Обыски в «Гоголь-центре» проходят по статье финансовые злоупотребления, но пока дело тоже непонятно чем обернется — если версия культурного сообщества и общественности была представлена гласно и публично, то какую логику, оправдываясь, предложат президенту следственные органы, мы точно не узнаем. Скорее увидим, чей аппаратный вес окажется больше.
В принципе, эксцессы исполнителя российским лидерам также вполне понятны. Сам факт того, что следователи кого-то обыскивают, совсем не является обвинением в их глазах. Работа такая у людей. А у людей творческих другая работа, они люди тонкие, и надо бы, конечно, как-то нежнее относиться к их потребностям. Иначе они начинают громко жаловаться, эти служители муз. Баланс интересов, конечно, тут важен, но ведь важна работа и актеров, и следователей.
Впрочем, в данном конкретном деле придется, пожалуй, признать перегибы на местах, ибо обратились к президенту с посланием люди авторитетные, лояльные и ранее во фронде не замеченные.
Евгений Миронов и Чулпан Хаматова в 2012 году снимались в роликах в поддержку кандидата Владимира Путина, а Олег Табаков выступал в качестве его доверенного лица. Им президент доверился, деятели культуры ему доверились, и не могут они обмануть доверие друг друга.
Однако остается впечатление, что в последние несколько лет что-то портит звучание этой симфонии культуры и власти. Раз уж люди культуры массово начали выступать в защиту «Гоголь-центра» — тут и впрямь перейден какой-то критически важный рубеж.
Видимо, слишком близко подступили люди в погонах к тонким материям.
Все это, конечно, целиком находится в контексте хорошо известной темы отношений художника и власти. Власть художника любит, но не забывает, что художник — человек увлекающийся и ненадежный. Художник власть ценит, но старается помнить, что служит искусству, а никак не монарху, такая вот диалектика.
Актер Евгений Весник в своих мемуарах вспоминал, как он выступал в 1974 году на праздничном концерте в День милиции: «Идет трансляция по телевидению. В зрительном зале работники МВД. В первом ряду — самые-самые что ни на есть руководящие генералы, полковники. Чины! Кругом — нервная вибрация. Объявляют меня. Читаю композицию из книги «Габровские уловки». Смеются, хлопают, не отпускают.
Предлагаю зрителям монолог Городничего из гоголевского «Ревизора». Предложение встречается аплодисментами. Ну как же иначе! Городничий и милиция — что-то родственное! Читаю. Бурные аплодисменты. Еле-еле отпускают. Довольны — ублажил.
Через два дня по телевидению — повтор этого концерта в записи. Монолог Городничего (и я с ним) вырезан! Нэма монолога! Звоню в редакцию: — В чем дело? — Ой, — отвечают, — у нас неприятности: сняты с работы редактор и режиссер съемки этого злополучного концерта. По вашей вине!
— Боже! Что я-то сделал нехорошего? — Не надо было читать монолог Городничего! Вы всех подвели! — Так ведь Гоголь же! — Во-первых, редактор не согласовал с вами текст, который вы будете читать на бис. И во-вторых, режиссер на тексте Городничего «Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего…» — без злого умысла приказал телеоператору дать панораму лиц, сидевших в первом ряду!
P.S. Лишь 12 лет спустя я снова был приглашен в концерт, посвященный Дню милиции, с просьбой не читать ничего из «Ревизора».
Классика не устаревает.
