Цивилизация
Вплоть до пятничной большой пресс-конференции белорусского президента официальный Минск весьма сдержанно комментировал новые пограничные правила, установленные Москвой. Да, МИД Белоруссии успел заявить, что распоряжение директора ФСБ России идет вразрез с соглашениями между двумя странами, но в то же время представители белорусской госпогранслужбы еще вчера обещали своим гражданам, что ни к каким изменениям в их жизни это не приведет, а «решение компетентных органов РФ является внутренним делом России».
Показательно, что 3 февраля этот комментарий был убран с главной страницы белорусского официоза — интернет-издания «Беларусь сегодня».
После жестких заявлений Лукашенко уже не получится сделать вид, что происходящее — рутинные бюрократические разборки, из которых СМИ пытаются сотворить сенсацию.
Нет, это полномасштабный межгосударственный скандал, в деталях которого, впрочем, еще предстоит разобраться. Фактически Москва приняла решение о пограничной зоне в ответ на введение Минском безвизового режима с 80 странами, в том числе ЕС и США. Но приказ директора ФСБ Александра Бортникова о белорусской границе датирован 29 декабря, а распоряжение Александра Лукашенко было обнародовано только 9 января. Так что, мягко говоря, до конца непонятно, кто кому и на что отвечает. Кто повышает ставки. Кто кого шантажирует. И, главное, кто чего добивается. Понятно только, что
весь последний месяц две братские страны вели между собой большую закулисную игру, по итогам которой слово «братские», возможно, пора заключать в кавычки.
Конкретные проблемы копились весь прошедший год. Весной начался большой конфликт вокруг цены на газ. Белоруссия отказалась платить установленную в 2011 году цену в $132 за тысячу кубометров, начав перечислять России почти вдвое меньше — $73. В ответ Москва более чем на треть сократила поставки нефти, что больно ударило по белорусской нефтеперерабатывающей промышленности, которая дает значительную часть экспорта этой страны.
Российские власти активно занялись и защитой своего продовольственного эмбарго. Был запрещен импорт продуктов из ряда африканских стран. Он шел через Белоруссию, и в Россельхознадзоре заподозрили, что белорусские сертификаты о происхождении могут быть недостоверными. А ведь с момента введения российских контрсанкций появилась версия, что благодаря открытой границе с Россией именно Белоруссия станет чуть ли не главным их выгодоприобретателем. Очевидно, меры российского правительства направлены на то, чтобы этого не допустить.
Некоторые решения Москвы бьют и непосредственно по белорусскому производителю. Прошлым летом «опасной» была признана продукция ряда местных предприятий, и это успели назвать новой «молочной войной». За всем этим маячила возможная подоплека конфликта: якобы Минск тормозил процесс продажи своих предприятий российским партнерам.
Тем временем началось потепление отношений Белоруссии с Западом. В феврале прошлого года было снято большинство европейских санкций против белорусских чиновников, позже начались переговоры о строительстве на территории страны перевалочного пункта для размещения беженцев с Ближнего Востока. Сам Лукашенко впервые за многие годы совершил визит в одну из стран Евросоюза — Италию.
Медийной кульминацией конфликта в прошлом году стал отказ белорусского президента от посещения саммита ОДКБ и ЕАЭС в Санкт-Петербурге.
Слухи о том, что Минск готовится выйти из обеих организаций, пока так и остаются слухами — сам же Лукашенко их сегодня категорически опроверг. Но вот распоряжение Бортникова о создании пограничной зоны появилось буквально через пару дней после этого демарша.
На пресс-конференции в пятницу Лукашенко окончательно вывел конфликт в публичную плоскость. Досталось всем: и директору ФСБ, который «одним росчерком пера поставил крест на всех договоренностях». И руководителю Россельхознадзора Сергею Данкверту, против которого президент Белоруссии вовсе потребовал завести уголовное дело. И российским силовикам, которые хотят разместить военную базу в Бобруйске, что Лукашенко расценил как «демонстрацию». И российскому нефтегазовому лобби, которому он пригрозил международным арбитражем за снижение поставок нефти.
Все это уже не отнесешь к разряду «милые бранятся — только тешатся». Но и о скором разрыве тоже говорить пока не приходится.
Скорее мы видим здесь то, что в российский общественный лексикон вошло под названием «цивилизованный развод».
Со всеми особенностями, возникающими, когда это касается не двух людей, а двух стран, во главе одной из которых стоит такой темпераментный человек, как Александр Лукашенко.
Именно он на самом деле меньше всех заинтересован в том, чтобы процесс размежевания был стремительным. С Россией его по-прежнему связывает куда больше, чем с кем-либо в мире. Это и идеологическое неприятие европейского либерально-демократического проекта, это и экономическая зависимость, компенсировать которую Европа явно не торопится. Во всяком случае, многократные переговоры о выделении кредитов МВФ никаких результатов Минску не принесли. А самостоятельно, без субсидий, белорусская экономика обречена на углубление кризиса, как бы Лукашенко ни храбрился.
Белорусский президент слишком искушен в политике и слишком хорошо помнит судьбу предыдущего украинского коллеги, чтобы играть в рискованные геополитические игры, не заручившись гарантиями. Которых ему, очевидно, никто не даст.
Российский взгляд на постсоветское пространство с каждым годом все больше строится на представлении, что мы ему нужнее, чем оно нам.
И нет особой неожиданности в том, что после двух десятилетий клятвенных уверений в дружбе с Россией Лукашенко вдруг заговорил о том, какой малой кровью досталась Белоруссии независимость. В том, что в стране медленно, но верно идет «белоруссизация» — тоже. Проблема в том, что
почти любое из государств на территории бывшего СССР в какой-то момент начинает строить свою идентичность на противопоставлении России, и Москва пока ничего поделать с этим не может.
Конечно, остается вариант опираться на спорные с точки зрения международного сообщества образования типа Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья. Но это означает окружать себя поясом нестабильности, который дорого обходится во всех возможных смыслах.
