Цивилизация
В России, правда, существенное изменение конституционных норм с 1993 года, когда был принят действующий основной закон, произошло лишь единожды. В 2008 году президентские полномочия было увеличены с четырех до шести лет, а полномочия депутатов Госдумы — с четырех до пяти лет.
С другой стороны, непрерывность власти Владимира Путина, который на момент принятия поправок занимал пост премьер-министра, была достигнута вовсе не с их помощью. Российский лидер единственным из глав постсоветских стран решился на рокировку, разбив свои президентские сроки каденцией Дмитрия Медведева, об истинной роли которого во главе государства не догадаться было сложно.
Более президентские амбиции Путина с нормами Конституции не пересекались, от чего, впрочем, нельзя зарекаться в дальнейшем.
Во всех других случаях лидерам постсоветских республик, не желавшим отдавать власть, но и не столь уверенным в своем окружении, как Путин, приходилось регулярно сгонять народ на референдумы, чтобы придать своим решениям хоть какой-то вид легитимности. Инициаторами поправок при этом выступали, как правило, различные группы или партии, выступающие с патриотических позиций, как это часто было, например, в Средней Азии, или сам гарант основного закона — как в случае с Белоруссией.
В начале октября на встрече с депутатами Александр Лукашенко вновь заявил о возможности внесения изменений в конституцию. «Появились новые проблемы, вызовы. Да и время, наверное, требует чего-то нового. И начинать надо с главного, если мы решимся на это. Нам надо создать группу мудрецов, юристов, которые проанализируют основной закон. И если нужно будет, мы на это пойдем», — прокомментировал президент возможность внесения правок в конституцию.
С тех пор прошло два месяца, и к этой теме глава государства больше не возвращался, словно взяв паузу для того, чтобы на волне поднявшихся вокруг озвученного предложения спекуляций понять, как его инициатива будет интерпретирована политическими противниками, союзниками, сторонними наблюдателями и экспертами, следящими за событиями в республике. В том числе и из России.
Кстати, по части проведения конституционных референдумов Александр Лукашенко может поспорить даже с таким мастером манипулирования конституцией, как покойный Ислам Каримов, «законно» правивший Узбекистаном 26 лет, но при этом не имевший права избираться более двух пятилетних сроков подряд.
Уже на второй год своего президентства (в 1995 году) Лукашенко инициировал республиканский референдум, по результатам которого получил право досрочного роспуска парламента (Верховного совета), который в середине 1990-х годов еще оставался серьезным инструментом государственной власти и потенциально был способен на фронду. Что, собственно, и доказал, вступив в конфронтацию с главой государства, переросшую в острый политический кризис.
Его кульминацией стал конституционный референдум, на который были вынесены четыре поправки от президента и три от парламента. По результатам этого плебисцита, который в связи с многочисленными нарушениями при голосовании не был признан ни ОБСЕ, ни Евросоюзом, Лукашенко увеличил срок своего президентства до пяти лет (заодно обнулив его) и отобрал часть властных полномочий у парламента, который тут же был распущен.
Сформированное после этого под контролем президентской администрации двухпалатное национальное собрание больше никогда не представляло угрозы для Лукашенко, одобряя все его инициативы.
В том числе и референдум 2004 года, по итогам которого Александр Григорьевич, избавившийся к тому времени от наиболее рейтинговых оппозиционеров, получил возможность участвовать в президентских выборах неограниченное число раз. Чем впоследствии воспользовался трижды: в 2006, 2010 и 2015 годах.
К завершению нынешней каденции Лукашенко его президентский стаж сравняется с каримовским — достижение для главы европейского государства посткоммунистической эпохи поистине уникальное.
Все же в Средней Азии демократические традиции до сих пор находятся в зачаточном состоянии, что закономерно приводит к появлению Туркменбаши, Елбасы и Аркадагов. В Европе такое возможно было только в пору существования социалистического лагеря, поэтому Лукашенко и получил от западных правозащитников титул последнего диктатора, чем иногда даже гордится, полагая, видимо, что его равняют с Иосифом Сталиным, а не с Энвером Ходжей, например.
Но зачем в таком случае президенту, гарантировавшему себе фактически пожизненную власть, очередное насилие над конституцией? Конечно, до сих пор не совсем понятно, насколько серьезны намерения Лукашенко в этом направлении. Сам глава государства свои туманные заявления более не конкретизировал.
По большому счету он даже не заикнулся о референдуме, сделав акцент только на корректировке конституции.
За него это взялся сделать председатель Либерально-демократической партии (ЛДП) Белоруссии Сергей Гайдукевич.
На всех последних президентских выборах Гайдукевич выставлял свою кандидатуру исключительно с целью оттянуть голоса у реальных оппозиционеров, за что власти в итоге и расплатились с ЛДП двумя мандатами в совете республики.
Таким образом, имея возможность выступать с законодательными инициативами, Гайдукевич и его соратники в конце ноября предложили провести конституционный референдум, на который были бы вынесены вопросы о переходе на пропорционально-мажоритарную систему выборов, об увеличении сроков полномочий членов совета республики, депутатов палаты представителей национального собрания и депутатов местных советов с четырех до пяти лет, а президента — с пяти до семи лет.
Провести референдум в ЛДП предложили одновременно с выборами в местные советы в 2018 году. На инициативу Гайдукевича живо отреагировала глава ЦИК Белоруссии Лидия Ермошина, с именем которой так или иначе неразрывно связаны все манипуляции Лукашенко с законодательством. По ее словам, «предложение ни в чем не противоречит международной практике» и «его реализация в определенном плане могла бы способствовать стабильности общества и некоторой экономии затрат на выборы».
Вот только что даст Лукашенко увеличение своих и так нелимитированных президентских сроков, кроме очередной порции критики с Запада, к дружбе с которым белорусский президент нынче склонен, как никогда? С этой точки зрения главе республики, скорее, стоило бы вынести на референдум вопрос об отмене смертной казни или хотя бы о введении моратория на нее, что в Брюсселе бы восприняли с восторгом. Или о введении должности уполномоченного по правам человека.
Одобрили бы на Западе и передачу части полномочий президента парламенту, который в нынешнем виде, правда, абсолютно несамостоятелен и недееспособен, поэтому без перехода на пропорционально-мажоритарную систему выборов или на выборы по партийным спискам (при условии легализации и допуска к ним всех оппозиционных партий) этот шаг будет носить исключительно декоративный характер.
Существуют, правда, и совсем дикие предположения: дескать, Лукашенко готовит референдум, на который будет вынесен вопрос об объединении Белоруссии и России.
С таким мнением выступил лидер общественного движения «Защитники отечества», член ЦК Белорусской социал-демократической партии («Грамада») Олег Волчек. В его апокалиптичном для Белоруссии прогнозе республику постигнет судьба Крыма, и после референдума она станет частью России.
Если же вернуться к реальности и отбросить версии, что за словами Лукашенко стоит намерение превратить собственную страну в российскую губернию или желание передать власть «сыну Коле» (на такие мысли может натолкнуть пример Азербайджана, где совсем недавно конституцию изменили будто бы специально, чтобы заранее организовать передачу власти Гейдару Алиеву-младшему), то приходишь к выводу, что любая политическая реформа в сегодняшней Белоруссии будет лишней, если власти предварительно не сделают что-то с экономикой страны.
Выстроенная Лукашенко политическая система работает уже не первый год, и если что-то и способно ее похоронить, то это явно не изъяны избирательного законодательства или недостаточно продолжительные сроки полномочий депутатов парламента, а коллапс экономики, на грани которого республика балансирует все последние годы.
Тем не менее 5 декабря Лукашенко внезапно отправил в отставку главу своей администрации Александра Косинца и назначил исполняющим его обязанности Валерия Мицкевича.
Этот чиновник в 2001–2005 годах трудился заместителем министра юстиции, занимаясь как раз проведением республиканских референдумов, в том числе судьбоносного для страны — в 2004 году.
Сторонников конспирологии в Белоруссии это очень вдохновило, хотя, по мнению экспертов, это решение главы государства вовсе не свидетельство грядущих политических реформ, а лишь затыкание дыр в президентской команде, поскольку с кадрами у Лукашенко не меньший дефицит, чем с валютой. Впрочем, подобные проблемы сегодня наблюдаются в большинстве постсоветских стран с десятилетиями несменяемыми лидерами.
