Цивилизация
Деньги и школа! Да как можно! Слышу в голове возмущения отдельных родителей. Ведь это же, черт возьми, так приземленно, так пошло. Ладно бы еще речь шла о благородном безвозмездном труде. Хотя и тут, конечно, можно всякое усмотреть. Уж не тоскует ли автор по подлым летним отработкам самого совкового толка? Не жаждет ли разогнать старшеклассников по колхозам?
Не жаждет. Я именно что о бренном думаю. И немного о конспирологии.
О том, почему вдруг стало принято скрывать от детей эту немудреную правду: мы трудимся не для одного только собственного удовольствия и не для одной только общественной пользы, но и за деньги вообще-то.
Одно другому не только не мешает, одно без другого невозможно. Но почему, если труд — это в принципе не так уж и плохо, то про деньги, да еще в школе, детям рано? На мороженое родители рубликов и так дадут, а об их происхождении и думать нечего? Почему мы лишаем своих детей этого опыта — экономического взаимодействия с реальностью, тем самым обесценивая работу вообще?
Не поверите, но часто этот вопрос посещает меня при просмотре британских или французских мультиков. Я, бывает, смотрю их вместе с детьми, мне даже нравится. Там есть повторяющийся сюжет: в школе объявляется какой-нибудь клич вроде того: «Дети, а не съездить ли нам организованно на экскурсию в такой-то замок? Давайте подумаем, как мы можем на это заработать». А дальше организуют какие-нибудь аукционы, где детишки распродают всякий хлам, открывают какие-нибудь временные концептуальные кафе, где школьники что-то такое нехитрое стряпают, или все скопом едут в какой-нибудь парк махать граблями. И ты следишь совершенно завороженно, за тем, как они там крутятся-вертятся, между делом подсчитывая бумажки и монетки, а потом бегут, повизгивая от счастья, и сдают заработанное на большое и хорошее дело.
Я в такие моменты обычно толкаю старшую в бок:
— Слушай, а классно они там придумали.
— Да, прикольно, — отвечает она мечтательно, — вот бы у нас так.
— Черт, — говорю, — вот бы ваш класс на залив отправить, ведь весь парковый берег загажен. Шуршали бы там время от времени, а вам бы, например, за это абонемент на фонтаны и все петергофские дворцы, договорилась бы школа с музейщиками.
— Ага, — откликается та, — абонемент и еще чтоб на браслетики.
— У тебя, — смеюсь, — браслетиков уже штук сорок. Экая ты потребительница.
И тут я вспоминаю уже совершенно другой пример. Пример из нашей отечественной школы. Разбирали как-то на родительском собрании случай.
«Какие-то бессердечные потребители — наши школьники! — негодовала учительница. — Потребители и манипуляторы». Оказалось, проводили тестирование, какой-то там очередной срез личности. В одном из заданий требовалось привести аргументы в пользу того, чтобы родители прикупили любимому чаду смартфон. «И чего ведь только они не придумали, — сокрушалась классный руководитель, — и что модный он, смартфон этот, и что красивый, и что интернет там удобнее, и что старый телефон все равно давно пора выбросить. И ни один, слышите, ни один не задумался, а каково родителям, сколько им на него надо работать, как это трудно».
Я, честно сказать, опешила. Дали, значит, детям задачу, они с ней справились на ура, а оно вот как повернулось. Оказалось, надо было совестливость и сознательность проявить.
И ведь у нас так всегда — с ног на голову.
Сначала мы оберегаем кровиночек от ненужной, слишком противоречивой, как нам кажется в силу собственных страхов, комплексов и неудач, а на самом деле самой обычной реальности, а потом сетуем, что они не понимают, что к чему.
Сколько родителей искренне считают, что дети должны только хорошо учиться и весело отдыхать. Так весело и в такой правильной компании, чтоб потом еще лучше учиться. Видимо, в благодарность за праздник жизни. И чтоб ничего больше не отвлекало.
Сколько родителей вдалбливают это своим надеждам в их светлые головы. Главное, мол, стараться все одиннадцать а потом и еще пяток лет, получить хорошее образование, самое лучшее, в самом престижном вузе, а потом все будет, все само устроится. А потом, когда само не устраивается, когда выясняется, что мир не готов переварить столько юристов, экономистов и программистов и что в действительности неоткуда взять для всех столько шикарных окладов, родители обвиняют выросших детей в недостаточной гибкости, в незнании жизни, в эгоизме.
То есть сначала пугают наивных детей: «А вот как станешь дворником», а потом стыдят сидящих на шее двадцатипятилетних и рассказывают, как сами в трудные времена и на барахолке торговали, и на «семерке» бомбили и ничего, не развалились, даром что инженеры.
Сначала запрещают подросткам, инстинктивно рвущимся хоть в какую-то автономность, подработать на каникулах «бутербродом», ибо позор-позор, а потом лечат, что «все работы хороши» и что пора «брать ответственность за свою жизнь».
Ну, собственно, и в школе почти то же самое — много-много красивой теории, почти не соприкасающейся с практикой. И протолкнуть что-то реально интересное, настоящее, жизненное и полезное почти невозможно. Отчасти потому, что ни одной администрации не хочется связываться с вышеописанными родителями, которых если и немного, но которые настолько громкие и вездесущие, что к черту, к черту. Отчасти потому, что школы обложены нормативами, стандартами, и все это интерпретируется по принципу: лучше перебдеть, а то как бы чего не вышло. Да и зачем вообще заморачиваться?
Так нынче сложилось, что проза жизни, в смысле знакомство с оплачиваемым, неидеологизированным трудом, — частное, семейное дело и нечего туда соваться. А то отбивайся потом от крикунов про святость детства.
Лучше съездить всем классом в какой-нибудь «Кидбург», пусть дети поиграют в зарабатывание денег... за родительский счет. Ну или еще на какой-нибудь экономический квест пусть родители скинутся. Игра — это ведь так педагогично, так безопасно. А если кто-то хочет по-настоящему, то и пусть на досуге сам как-нибудь со своими детьми.
Проблема еще в том, что даже если ребенок хочет попробовать на зуб взрослой жизни, а родители не против (что редкость), то воплотить это желание в частном порядке почти нереально. Никто не хочет связываться с подростками. Даже с шестнадцатилетними, хотя по закону с ограничениями можно подрабатывать и с 14.
А ведь дети хотят. Сколько по форумам и по соцсетям этих криков души. «Мне 13, хочу подработать летом, что вообще нереально?», «Нам с другом по 14, есть какая-нибудь работа на каникулы, клеить там, раздавать, разносить? Ну откликнитесь хоть кто-нибудь!», «Мне уже 16, а родители категорически против подработки, как быть?»
Последний вариант просто жутко распространен. И уже давно. Мне самой в свои 15 приходилось скрывать от родителей, что мы с подружкой нелегально подрабатываем в выходные в магазине. По-другому от мозговыноса на тему «Это же учеба пойдет под откос» и «Мы что нищие, у нас что неблагополучная семья?» защититься было невозможно.
Подростковый оплачиваемый труд явно нуждается в моральной реабилитации.
Потому как вряд ли нормальна ситуация, когда школьники узнают о существовании молодежной биржи труда, где можно найти подработку с 14 лет или получить путевку в трудовой лагерь с 12, только в кризисных ситуациях и через кризисные же центры или после того, как по совету социального педагога их отвели туда родители за плохое поведение. Едва ли приемлемо для здорового общества положение, когда детский труд может быть либо исправительным наказанием, либо суровой необходимостью.
Другое дело, если бы возможность подзаработать «на фенечки» периодически возникала при школах. Не в качестве обязаловки, конечно, а именно как возможность. Ненавязчивая такая, но возможность. Прикрутить к этому благотворительность, чтоб часть заработанного школьниками жертвовалась в какой-нибудь фонд, так и вовсе было бы здорово. И круто.
Конечно, возможны всякие перекосы.
Сама помню, в какой упоительный ад погрузилась наша прогрессивная школа, когда у нас в середине девяностых объявили экономическую игру. На две недели ввели специальную валюту, прямо на переменах можно было зарабатывать и тратить деньги. Как? Да как хотите! Разрешено все, что не запрещено. О, это был настоящий дикий капитализм. Об учебе больше никто не думал. Холлы заполнились прилавками с домашним старьем, кто-то из-под полы торговал сигаретами, кто-то — рефератами. Мы с одноклассницей придумали беспроигрышную лотерею. Покидали в мешок всякой поломанной ерунды и решили, что это призы. Так себе креатив, конечно, но в первый же день мы подняли приличную кассу. И чуть не огребли.
В общем, понятно, конечно, что любое начинание может выродиться во что угодно. Но, мне кажется, можно и нужно пробовать. Слишком уж сильно мы застряли в другой крайности, погрузив наших детей в искаженную, экономически стерильную реальность.
