Цивилизация
Возможно, именно мы станем переходным звеном между человеком «старым» и «новым». А информационные технологии, меняющие наши представления об отношениях, самоидентификации, приватности, собственности и искусстве, как нельзя лучше подготавливают к апгрейду.
Наша жизнь все больше перемещается в интернет, который по-новому выстраивает связи «человек-человек» и «человек-общество». Цифровые коммуникации меняют формат и стиль взаимодействия между людьми.
Парадокс новых технологий в том, что чем больше мы общаемся, тем больше теряем навыки общения.
Несмотря на то что телефон с выходом в интернет всегда с нами, а связь со всем миром доступна и бесплатна, разговоры по душам превращаются в small talk и постепенно уходят в прошлое. Их заменяют сообщения и электронные письма. Любой разговор становится в тягость, личное общение требует усилий и социальных навыков, которые при погружении в цифровое пространство теряются.
Социальный психолог Шерри Теркл, автор исследований и книг о влиянии цифровых технологий на наше поведение, приводит такие доводы современных homo cyberus в пользу переписки: в отличие от разговора, сообщение можно отредактировать.
Выросшие с гаджетом в руках не умеют говорить и слушать, не смотрят в глаза, не прочитывают жесты, позы и мимику.
Они предпочитают отредактированный разговор, отретушированные аватары и обратную связь в виде лайков. И как нельзя лучше подготовлены к появлению в обыденной жизни социальных роботов, которые уже сейчас, пока экспериментально, служат в домах престарелых, школах, больницах и научных институтах.
Называть цифровое поколение «биороботами» было бы публицистическим перехлестом, но они, безусловно, уже не такие, как мы.
Результаты проведенного в 2010 году исследования научной группы Мичиганского университета показали, что по сравнению со студентами, учившимися 20–30 лет назад, у современных студентов эмпатия снизилась на 40% (значительная часть спада пришлась на время после 2010 года). А несколько недель, которые дети — исключительно в качестве эксперимента — проводят без гаджетов, существенно повышают их эмоциональность и общительность, позволяя по-новому ощутить и окружающий мир, и самих себя. Но что можно с этим поделать? Мы же не лудиты. Даже исследователи негативного влияния информационных технологий признаются, что сами не могут и дня провести без них.
Интернет, конечно, не формирует нового человека, он только меняет социальный характер и переопределяет личную идентичность. Гиперподключенность катастрофически снижает эмпатию, сострадание и самоанализ, а эскапизм и зависимость от информационных технологий приводят к тому, что человек, становясь приложением к собственным гаджетам, теряет способность оценивать себя и свое будущее.
:Подключенные к сети носимые устройства, датчики, имплантируемые технологии совершенно меняют наши представления о приватности и контроле.
Устройство в виде кулона позволяет женщине, подвергнувшейся нападению, подать тревожный сигнал, который вместе с информацией о ее местоположении получат полиция и родственники. Специальные часы помогают работодателю отслеживать местоположение сотрудника, работающего удаленно (устройство чем-то напоминает электронный браслет для осужденных). А цифровые татуировки, вживляемые в кожу, передают врачу состояние пациента: пульс, температуру, давление, уровень сахара и другие параметры.
В будущем имплантируемые устройства смогут самостоятельно вводить пациенту лекарство или бить небольшим разрядом тока, чтобы привести в чувство.
Все эти устройства — исключительно во благо человека. Но, отслеживая его местоположение, поведение и самочувствие, они становятся беспрецедентным инструментом контроля. Однако тотальный контроль начнется не насильно, как в футуристических боевиках, а по добровольному согласию. Сначала, к примеру, страховые компании будут предлагать более выгодные условия страховки тем, кто согласится на имплантируемое устройство. А работодатели станут отдавать предпочтение сотрудникам, которые пойдут на контроль над передвижением и занятостью. Затем все, кто откажется от тех или иных датчиков, окажутся в изоляции и, так или иначе, смирятся и подчинятся общим правилам.
А потом человечество окажется в антиутопии.
Для человека, подключенного ко всевозможным устройствам и привыкшего к постоянному слежению и контролю над собой в реальном времени, философский вопрос «Кто я?» будет звучать по-новому. Его «я» будет так дополнено устройствами и приложениями, что само понятие личности придется переформулировать. Его мировосприятие и самоощущение будут настолько отличаться от нашего, что нам его сложно представить. И морально-этические сомнения, связанные с улучшением человеческих возможностей с помощью технологических приспособлений и медицинских манипуляций, для него, скорее всего, не будут актуальны. Возможно, он вообще не будет испытывать сомнений.
С помощью экзоскелетов, придающих суперсилу, человек не такого уж далекого будущего сможет усиливать свои физические возможности, чтобы, к примеру, носить стокилограммовые тяжести или падать с высоты.
С помощью операций на мозге он будет увеличивать когнитивные способности и менять черты характера, как сегодня мы меняем внешность с помощью пластических операций.
Ученые, пока что проводящие исследования на мышах, уже научились стирать и вновь записывать ассоциативные воспоминания, а также перепрограммировать их, сменяя эмоциональную окраску с позитива на негатив и наоборот. Человек также сможет «форматировать» свою память, удаляя из нее неприятные, болезненные или просто ненужные воспоминания.
Популяризатор науки Митио Каку предсказывает, что в будущем эмоции и воспоминания будут загружаться напрямую в мозг, как сегодня закачиваются на компьютер фильмы и книги. Можно будет получить впечатление от кругосветного путешествия, ни разу не выезжая из своего города, или испытать муки любви, не заводя знакомства. Трудно представить, как изменятся представления об эмоциональном и жизненном опыте, если человечество впадет в тотальную парамнезию.
Если операции на мозге хоть и отсылают к Замятину и Оруэллу, но все же не выходят за границы наших представлений, то генная инженерия заставляет говорить о появлении нового человека в самом прямом, биологическом смысле.
С помощью корректировки ДНК можно будет не только изымать наследственные заболевания и недостатки, но и производить «дизайнерских младенцев», детей на заказ, с заранее заданными параметрами
Сегодня эксперименты над изменением эмбрионов, которые называют высокотехнологичной евгеникой, встречают ограничения, связанные с вопросами этики и морали. Но это, скорее всего, вопрос времени. Наверняка генетический тюнинг будет доступен ограниченному кругу богатых людей, которые смогут заказывать у генетиков умных, красивых и здоровых детей.
Можно представить себе это новое общество, в котором понятие неравенства получит совершенно иной, пугающий смысл. Оно будет разделено на умное, красивое и здоровое меньшинство и большинство, которое не получит доступа к достижениям генной инженерии.
Это будут две касты, различающиеся сильнее, чем современные расы. Это будет два подвида человека.
Социолог и философ техники Льюис Мамфорд писал в 1970-х: «Западное общество приняло как данность технологический императив, столь же деспотичный, сколь и самые примитивные табу: не просто способствовать изобретению и постоянно создавать технологические новинки, но и беспрекословно принимать эти новшества только потому, что они предлагаются, не задумываясь о последствиях для человека».
С задачами по увеличению продолжительности и качества жизни человечество научилось довольно успешно справляться. Научные достижения делают нашу жизнь удобнее, проще и разнообразнее, а нас — мобильнее и защищеннее. Но возможно, в какой-то момент плата за удобства станет слишком высокой.
Медицина и техника развиваются экспоненциальными темпами, но вопросы, которые ставят перед собой ученые и предприниматели: как улучшить человеческие возможности или как создать технологию, которой будут пользоваться миллионы. А как сделать человека счастливее или как не сделать его еще несчастнее — они себя не спрашивают. Слова «счастье», «любовь», «одиночество» и «справедливость» в контексте научно-технических инноваций вообще звучат наивно и глупо. Вот только если о них не говорить, то, возможно, «новый человек» уже не будет знать, что они обозначают.
