Цивилизация
Не так себе представляли вторую годовщину «евромайдана» люди, которые в декабре 2013 года мерзли в центре Киева, желая показать тогдашней украинской власти и околополитической элите: хватит определять будущее страны за нашими спинами, мы не быдло, мы граждане.
Они явно ждали не обмена матерными репликами между одним из тогдашних героев — Арсеном Аваковым и Михаилом Саакашвили, который воспринимался как живой символ того, что реформы по итогам уличной революции могут быть успешными. Тем более на глазах у президента новой Украины Петра Порошенко, который оказался явно не в состоянии остановить двух своих зарвавшихся подчиненных, обвиняющих друг друга в коррупции — самом страшном политическом «грехе», против которого и восстал Киев, а вместе с ним и значительная часть страны.
Петр Порошенко на днях заявил, что украинцы кровью заслужили безвизовый режим с Европой. Неужели это простое потребительское улучшение — максимум того, ради чего творилась «революция достоинства»?
Впрочем, два года назад было еще далеко и до кровавой развязки «майдана», и до свержения Виктора Януковича, и до «бегства» Крыма в Россию, и до войны в Донбассе…
Зато теперь уже ясно, что тогдашняя киевская зима стала судьбоносной не только для Украины, но и для России.
Почти очевидно, что украинские элиты так и не обрели столь важной способности устанавливать хотя бы относительно стабильные правила игры, недостаток которой два года назад и отдал протест в руки радикалов.
Можно, конечно, смотреть на то, как премьера страны Арсения Яценюка выносят с трибуны Верховной рады, и говорить о том, что мы в России отвыкли от настоящей парламентской дискуссии, которая нет-нет да и должна выходить за буйки парламентских выражений.
Действительно, в развитых демократических странах подобного рода эпизоды служат для амортизации общественного напряжения, для разрядки негативной энергии, да просто для того, чтобы ввести в высоколобую дискуссию элемент реалити-шоу. Только вот в не столь развитых — аналогичные инциденты, как правило, только распаляют общество и раздувают пожар взаимных претензий. И «майдан» — как раз лучшее тому доказательство.
Но украинская элита, похоже, ничего не забыла и ничему не научилась.
В пятницу Киев объявил мораторий на выплату России $3 млрд госдолга — по сути, это означает дефолт Украины. Смогут ли политические страсти отвлечь Украину от происходящего в ней экономического коллапса?
Перечисляя проблемы Украины, легко забыть, в какой ситуации находится наша собственная страна, и даже сойтись на том, что у нас-то все не так уж и плохо. Только в этот момент стоит вспомнить, что стартовые позиции у двух стран были чуточку разные: наши соседи два года назад уже были в преддефолтном состоянии, пока мы рапортовали, что окончательно оправились от кризиса 2008–2009 годов.
А вот скорость начавшегося падения в общем сопоставима. Вспомним, как в конце прошлого года рубль и гривна соревновались за звание самой быстро обесценивающейся валюты. Сравним победные реляции лидеров обеих стран о том, как эффективно работают их антикризисные планы. И поймем, что они отличаются друг от друга не так сильно, как они сами постоянно повторяют.
Как Украина расплачивается за то, что выбрала радикально революционный способ переустройства собственной жизни, так и Россия — за то, что выбрала самый радикальный способ борьбы против распространения революционной заразы.
С 1 января вступит в силу соглашение об евроассоциации — той самой, из-за которой два года назад разгорелись страсти. Уже очевидно, что она станет еще одним испытанием для экономики Украины, поскольку лишит возможности выгодно торговать с Россией, правительство которой обещает создать все возможные преграды против перепроданных Украиной европейских товаров.
Но и Россия не то чтобы многое выиграла. Программа-максимум — сохранить соседей в сфере собственного влияния — очевидно, провалена. У Москвы уже нет былой возможности влиять на украинскую политику, делая ставки на определенные лица в элите. Украина и дальше будет дрейфовать от нас. Программа-минимум — дестабилизировать страну и сделать максимально дорогим «вход» туда Западу — худо-бедно выполняется, но самой России стоит все дороже.
На многие годы вперед неопределенной остается судьба Донбасса — некогда самого процветающего региона Украины, который теперь завис между двумя странами, разочарованный в обеих, депрессивный и полный оружия.
И это не говоря об антироссийских санкциях и постепенном вытеснении из мировой экономики.
«Майдан» оказался примером удивительной политической недальновидности всех участников, вовлеченных в шедшие вокруг него процессы.
Каждая из сторон — и тогдашняя украинская власть, и ее оппоненты, и Москва, и западные столицы — все время повышала ставки в надежде, что другие спасуют. Но никто не спасовал. Правда, когда карты раскрылись, оказалось, что и банк забрать никто не может...
Надоевшее клише гласит, что за ошибки политиков расплачиваются обычные, ни в чем не повинные люди, но в данном случае и оно не очень применимо, ведь в этой истории самые «обычные» люди сыграли далеко не последнюю роль. На Украине сначала выйдя на майдан Незалежности, потом захватывая администрации в городах и селах Донбасса. В России молчаливо соглашаясь на ухудшение собственной жизни, потому что «кругом враги» и это цена, которую стоит заплатить, чтобы не быть уничтоженными.
Так в чем же изначальная причина общих для наших стран бед? В качестве элиты или в ментальности народов?
Быть может, ответ стоит искать в том, как легко и непринужденно бывший президент Грузии Михаил Саакашвили освоил культурный код украинской политики с ее перебранками, драками и взаимными обвинениями.
Мы все жители разных стран, но выходцы из одной — позднего Советского Союза.
Все наши лидеры — бывшие партийные функционеры, комсомольские вожаки и офицеры спецслужб. И нашу реальность формируют исходя из своих застарелых социальных привычек, где, как известно, «можно верить и в отсутствие веры, можно делать и в отсутствие дела».
Главное — доказать всем вокруг (а возможно, и самим себе), что они современные, прогрессивные, идейные, что они «другие» — и гори огнем все остальное. Не быть, а казаться.
Спустя два года после начала «майдана» Россия и Украина по-прежнему страшно нужны друг другу. Как минимум в качестве кривого зеркала, которое доказывает, что «у нас-то еще ничего», что «могло бы быть и хуже». Мы для них — пример ужасов авторитаризма. Они для нас — образец разгула демократии. Так, может, пора перестать смотреть друг на друга и получше разглядеть самих себя? И тогда, быть может, украинские политики научатся делать общее дело, а не выяснять отношения, а российские — уважать общественное мнение, а не тасовать факты во имя иллюзии сплочения рядов.
