Цивилизация
День, когда турецкие ВВС сбили российский бомбардировщик Су-24, может войти в историю. Во всяком случае, риск полномасштабного конфликта России и Турции, которая к тому же является членом НАТО, возрос в разы. А перспективы российской военной операции в Сирии, наоборот, стали менее ясными, не говоря уже о вопросе формирования большой коалиции.
За два месяца, прошедших с начала антиигиловской кампании, Анкара не раз делала предупреждения по поводу нарушения своих границ российской авиацией. Уже 16 октября турки сбили неизвестный беспилотник, который объявили российским, хотя официальная Москва это отрицает. Четыре дня назад МИД Турции вызвал нашего посла в Анкаре в связи с авиаударами по поселениям сирийских туркменов — это третья по численности народность в Сирии, которую в Турции считают «своей». Другое их название — сирийские турки.
Так что
очевидно, что сегодняшний удар был демонстративным шагом.
Турецкая сторона утверждает, что пять или десять раз предупредила пилотов о том, что они нарушают воздушное пространство страны. Но российское военное ведомство вовсе отрицает, что наши самолеты пересекали границу. США заявили, что, по имеющимся первоначальным данным, нарушение воздушного пространства Турции было, но длилось оно всего секунды.
И поскольку наши бомбардировки происходят в приграничных районах, можно предположить, что Анкара просто воспользовалась удобным поводом, чтобы осуществить давно назревавшую, с ее точки зрения, акцию. Добавим, что все это случилось еще и накануне планировавшегося визита Сергея Лаврова в Турцию (он должен был вылетать туда вечером вторника), который он сразу после случившегося отменил.
Видимо, Россия воспринимала предупреждения скорее как часть ритуальной военно-дипломатической игры, а не как реальную угрозу.
Сирийские интересы Москвы и Анкары сильно расходятся: Россия по-прежнему делает ставку на Башара Асада. Турки, напротив, категорически не согласны с сохранением у власти действующего президента. Тем не менее (по крайней мере, декларативно) российские военные акции направлены против запрещенной в нашей стране и многих других группировки ИГ (организация запрещена в России). И это, видимо, казалось достаточной гарантией от прямых столкновений. Кроме того, страны связывают не самые плохие (точно лучше, чем сейчас у России с Западом) экономические отношения, включая разные нефтепроводные планы.
Но Анкара решила пойти ва-банк. Президент Реджеп Эрдоган без обиняков подтвердил, что именно турецкие ВВС сбили российский Су-24. Очевидно, для него это важная демонстрация, у которой были внутренние обоснования.
Последние недели российская авиация наносила удары по нефтяным месторождениям, находящимся под контролем исламистов, а также колоннам бензовозов, которые двигались оттуда в сторону Турции. По одной из распространенных версий, за транзитом этой нефти стоит сын Эрдогана.
Вообще вопрос связей, по меньшей мере экономических, Турции и ИГ стоит довольно остро. По сути открытая сирийско-турецкая граница остается главным коридором, по которому джихадисты всех стран переправляются на территорию, подконтрольную экстремистам. И трудно отделаться от ощущения, что турецкое правительство как минимум закрывает на это глаза.
Но есть и чисто внутриполитические причины, по которым Эрдоган решил говорить без экивоков. Его популярность в стране не так высока, как в прежние годы, он постоянно сталкивается с мощным оппозиционным движением, обуздать которое пытается авторитарными методами. И вместе с тем недавняя победа на выборах придала ему новых сил и легитимности действий.
Возможность сыграть на теме поруганной национальной чести и восстановления державной гордости для таких лидеров — это всегда тот самый случай, которым грех не воспользоваться.
Показательно, что российские официальные лица в первые часы после гибели бомбардировщика были очень осторожны в комментариях. Из стен Госдумы сразу донеслось предложение закрыть воздушное сообщение с Турцией, но утонуло в гуле заявлений о том, что сначала нужно до деталей разобраться в ситуации. Похоже, окончательное решение принимал лично Владимир Путин.
А он выступил предельно жестко, назвав ракету, выпущенную по самолету, «ударом в спину», который нанесли «пособники терроризма». Учитывая, что Анкара сразу же взяла ответственность на себя, это можно трактовать как прямое обвинение.
Ситуация крайне острая для обеих сторон, и понятно, почему наши чиновники были столь сдержанны в первой реакции. Как минимум в Турции находятся тысячи российских туристов, которых при резком ухудшении ситуации надо будет снова эвакуировать, как недавно из Египта.
Ну и до последнего момента в Москве, похоже, не отказывались от надежд на строительство «Турецкого потока», который задумывался как экономический ответ на явно проукраинскую позицию, занятую странами Восточной Европы в ходе крымского и донбасского кризиса.
Наконец, историкам хорошо знакомо словосочетание «закрытие проливов»: в свое время Османская империя регулярно пользовалась этим приемом, не пуская российские корабли через Босфор и Дарданеллы к южным морям. В момент проведения операции в Сирии, а также фактической континентальной блокады Крыма оно вновь становится актуальным.
Создается впечатление, что сначала в Москве хотели спустить тяжелую историю на тормозах, подобно тому, как долго не признавали теракт на борту А321 — чтобы лишний раз не тревожить граждан издержками, которыми чревата война в Сирии. Тем не менее в итоге власть выбрала путь прямого ответа, и предложения запретить поездки российских туристов в Турцию звучат все громче и увереннее.
Конечно, для самой Турции возможные потери также будут довольно болезненными, но обе системы, судя по всему, похожи тем, что геополитические победы для них важнее экономических издержек.
Определенную надежду на благополучный исход в одночасье начавшегося противостояния дает то, что внешние игроки пока не поддерживают ни одну из сторон и призывают их к сдержанности. Во всяком случае, именно в этом духе высказались представители европейской дипломатии. Судя по всему, схожую позицию займут и США.
Их всех можно понять: не хватало им в разгар сирийского конфликта еще одного жесткого противостояния. Причем обе страны под разными ракурсами являются союзниками для Запада в нынешний момент. Дополнительный раздрай в рядах борющихся с ИГ будет на руку только самим террористам. И все это хорошо понимают.
И в то же время все гораздо сложнее — потому что у каждой из сторон, вовлеченных в ситуацию, есть свои, явные и не очень цели, от которых тоже никто отказываться не готов.
После терактов в Париже у многих складывалось ощущение, что сложный сирийский конфликт наконец-то стал более понятным: есть хорошие и плохие парни. Плохие — исламисты, хорошие — все, кто против ИГ. Но оказалось, что каждый из участников по-прежнему защищает свои интересы.
Проблема в том, что цена защиты этих интересов возрастает с каждым днем. Для всех. И хочется даже пока воздержаться от предположений, к чему это может привести.
