Цивилизация
Ездили вокруг Ладоги. Захотелось полюбоваться шхерами. Это почти что фьорды, уникальный природный памятник, гордость Карелии. Затосковала душа по нашей северной природе, с ее задумчивой прелестью и светлой печалью. Мы же не знали, что все будет печально настолько.
Лахденпохья — начало будущего национального парка, создающегося вокруг озера в чиновничьих планах уже лет пятнадцать, — встретила горами мусора. Он здесь всюду возвышается и все устилает. Где-то под завалами угадываются очертания контейнеров. Все это у самого берега. И тут же гостевые дома, прокат лодок. Мы испугались и уехали.
Доехали до турбазы «Дивное». Поскольку признаков жизни она не подавала, мы разбили палатку прямо у воды. В потемках местечко и вправду показалось дивным. А утром проснулись… над тентом шуршит что-то. Я думала, бабочка, а это крышу нашего домика из полиэстера лижут «Языки говяжьи». Точнее, этикетка от них. Оглянулась, а тут таких сокровищ — вся поляна. Пустые пачки от сигарет, мятые пивные банки, а в радиусе двух метров от близлежащей елки — знатная помойка.
Моя подруга в таких случаях встает в позу и громким басом декламирует: «Да патамушта люди — свиньи!» Мне тоже поначалу захотелось встать в позу и плюнуть в лицо миру. Но я задумалась, а у меня-то самой много среди знакомых таких людей, которые едут за черти сколько километров, чтоб помусорить? Ни одного.
Присмотрелась к пейзажам повнимательнее и приметила одну такую деталь:
мусор-то частично в пакетах.
Наверное, люди, культурно отдохнув, собрали все после себя в мешочек, завязали и положили аккуратно под елочку. Это уже потом пришли птицы или звери, погрызли полиэтилен и все раскидали. Ну и ветер еще помог.
Я озадачилась, а нам-то куда везти свои отходы? На базе отдыха — никого и ничего, позади нас — Лахденпохья с переполненными баками, впереди, в сорока километрах, — Сортавала, и неизвестно, что там. А вдоль трассы — только стенды с предупреждением о том, что свалка мусора запрещена.
Вот таблички поставить нашлись у ответственных товарищей деньги и время, а на контейнеры — нет.
Понятно, что настоящий сознательный турист всегда найдет выход из положения — увезет отходы с собой на машине или утащит на спине. В крайнем случае съест все с упаковкой. Но как обычным-то быть — неидеальным? И тут ведь вот еще что. Найдем мусорку, выбросим свой мешок, потом приедет славный малый, погрузит все дурнопахнущее в машину и отвезет… на свалку. Которая раскинулась на том же Ладожском озере. Их тут несколько, и все прямо на берегах.
Или нет. Придумаем сценарий получше. Наши бытовые отходы славным малым будут в кратчайшие сроки транспортированы на мусороперерабатывающий завод для утилизации, переплавки, перековки и переделки. Стоп! Тут вспомнился один случай.
У дочери в школе каждый год собирают макулатуру. Дети, кстати, это дело любят, некоторые готовы в соседские почтовые ящики залезть, чтобы стащить газеты и принести на триста грамм больше, чем в прошлой четверти. Каждый год им объявляют: школа, собравшая больше всех, поедет на экскурсию на мусороперерабатывающий завод в Финляндию.
Меня, естественно, дернуло уточнить, почему, дескать, так непатриотично? На меня посмотрели сочувственно, но ответили, что в России мусороперерабатывающих заводов нет.
Заводы, называющие себя мусороперерабатывающими, в России есть. Но фактически отходы там либо сжигают, либо прессуют, чтоб потом закопать на полигоне. МПЗ полного цикла у нас нет ни одного. Обещают в скором времени появиться (под Москвой замышляют что-то за счет итальянских инвесторов, под Питером надеются на помощь финнов), но что выйдет, пока непонятно.
Вот тут каждый когда-либо пронесший окурок мимо урны вздохнет с облегчением. «Это не я, не я — свинтус, — возликует сердце. — Это все они, подлые чинуши и зарвавшиеся дельцы, ничего не построили, не придумали, ни копейки не вложили, то ли дело в Европах».
Но все не просто в этих Европах. В той же Финляндии — мировом лидере в вопросах обращения с отходами — МПЗ рентабельны во многом потому, что в этом бизнесе участвует все общество.
Стоимость утилизации упаковки там заложена в конечную цену товара, экоплатежи включены в квитанции ЖКХ, при том что у всех многоквартирных домов по четыре урны и жители отлично все сортируют. Смешанные крупные отходы (например, сломанное кресло) люди сами везут на завод и платят (!) за то, чтоб завод их богатство принял, от 7 до 20 евро за кубический метр. Бесплатно принимается только все вредное и опасное. Завод в Куйяле 76% всех затрат на переработку мусора отбивает за счет людей, самостоятельно привозящих отходы.
Попробуйте открыто предложить нашим гражданам перенять прогрессивный опыт. Заложить затраты на переработку упаковки в конечную цену. Это при нашем-то непрозрачном ценообразовании? Это когда цены и так растут с каждым днем? Внести дополнительную графу в жилищные квитанции? Да вы с ума сошли!
Поэтому у нас в отличие от тех же финнов совсем другие цифры. По данным «Ростехнологий», в России в переработку поступает лишь 7–8% отходов, остальное — сваливается на полигонах. Уровень переработки макулатуры у нас 33–34 %, в два раза ниже, чем в среднем по Европе. Доля макулатуры, собранной гражданами, не превышает 2%, в странах ЕС — 40%.
При этом порядка 20–25% от всей собранной в России отслужившей свое бумаги отправляется на экспорт. Да, тот самый загнивающий Запад не брезгует загнивать в том числе нашим мусором.
Но мы, конечно, тоже скоро возьмемся за дело. Возьмемся и как начнем проводить круглые столы, научные конференции. Быть может, это станет тем редким случаем, когда дойдет и до референдума. Проголосуем, чтоб нам вернули раздельные контейнеры (в культурном Петербурге раздельный сбор работает раз в месяц, с 12 часов до 17, в 6 районах из 18). Проголосуем за то, чтоб первый контейнер покрасили в зеленый горошек, второй в белую ромашку, а третий в цвет неба. Или морской волны. Тут надо особо тщательно посовещаться. Выделим кучу денег на проекты.
Быть может, даже вспыхнет какой-нибудь крупный скандал — скучный коррупционный или даже пикантный.
Но мы это дело быстро замнем и ни за что не вынесем сор из избы. Пусть уж лучше изба наша станет из сора.
Тем более что народ поддержит, а то ведь понабегут американцы и начнут носом тыкать. Мы лучше потом, когда грязь уляжется, разберемся. То есть снова заговорим о прекрасном далеко.
Опять начнем и никогда не закончим.
Потому что у нас не только сверху никто не хочет ничего доводить до ума, но и снизу. Это какое-то наше проклятие. И ведь так во всех сферах. Особенно в самых важных.
Введите в «Яндексе» «половинчатость», и поисковик услужливо допишет «реформ», а потом пошлет вас далеко-далеко — к Александру II. Или сжалится система и пошлет поближе — к «половинчатым реформам Хрущева». У «Гугла» то же самое, но в иной последовательности. А еще поисковики предложат вам «половинчатое правосудие», «половинчатое решение основных вопросов революции», «половинчатую модернизацию». И обязательно — «половинчатый кирпич». Да, ребята, все мы немножко — они. Кирпичи, в смысле.
Я ведь и сама такая. Например, не ношу в специальный пункт батарейки. Оправдываюсь, естественно, сама перед собой, мол, пункт этот и работает-то у нас почти что по праздникам, и на прием чуть ли не записываться надо. И вот валяются у меня эти одноразовые источники электричества на полочках, в ящиках, на столах, и мы дышим этим свинцом, кадмием, ртутью — и я, и муж, и дети, — и, наверное, стали уже немного мутантами (кирпичами, в смысле), но не замечаем, не видим сей страшной метаморфозы в рутине дней.
Зато я могу отдаться порыву.
Если вдруг какой-нибудь флешмоб по отдраиванию планеты, то я могу, конечно. Если в настроении буду. И со мной, знаю, будет еще легион. Мы же легки на подъем. И мы хорошие. Нам нравится быть хорошими.
Вспомнилась опять Ладога. Как раз недавно читала во френд-ленте, как задумали несколько неравнодушных интеллигентных женщин почистить ладожские берега от хлама. Сказано — сделано. Впрыгнули они ничего не страшащимися руками в перчатки, вооружились граблями, мешками и давай шуршать. Нашуршали с десяток мешков, вот этих ужасных черных, будто патологоанатомических. И вдруг спохватились: а куда же теперь все девать? Ничего не придумав, пошли на трассу останавливать проезжающие машины. И каждому тормознувшему предлагали сделать мир чище.
Очень были барышни оскорблены, когда им говорили, что машина забита (а они-то видели там, на заднем сиденье, зазор). Были дамы обмануты в своих лучших чувствах. Они ведь сделали, что могли, ну а то, что не до конца, не продумав, так это… дальше еще кто-нибудь пусть...
