Цивилизация
Рейтинг миролюбия с 2007 года составляют австралийские ученые на основании двух десятков критериев, основные из которых — уровень насилия в стране и расходы на военные нужды. Параллельно эксперты рассчитывают, как именно воинственность сказывается на экономике.
Получается недешево. В отчете отмечается, что в наше время «военные конфликты обходятся мировой экономике в 13% ВВП — примерно $14,3 трлн». Эта сумма эквивалентна экономикам Бразилии, Канады, Франции, Германии, Испании и Великобритании, вместе взятым, и в 60 раз больше объема программ по спасению экономики Греции.
Самой мирной страной, по данным экспертов, все эти годы остается Исландия, наибольшую же опасность представляет в этом году Сирия, которая потеснила на 162-м месте Ирак.
Россия в этом рейтинге занимает 152-е место, по соседству с Северной Кореей. В 2007-м занимала 131-е.
Международные рейтинги у нас с некоторых пор не любят: что кредитный, что коррупционный, что даже порой вузовский демонстрируют какие-то подозрительно нелестные результаты, и соседи там оказываются все больше из Африки или Центральной Азии. По одной из версий, даже пресловутый закон о «нежелательных» организациях, который позволяет запретить даже упоминание о структуре, чья деятельность оценена как угрожающая национальной безопасности, приняли специально, чтобы обуздать недружелюбных составителей подобного рода «хит-парадов».
В «Глобальном индексе миролюбия», как водится, объективные численные показатели сочетаются с субъективными экспертными. Оценивается же не только угроза для других стран, но и опасность внутреннего противостояния.
В расчет берется число погибших в международных и внутренних конфликтах, количество убийств, объем импорта и экспорта оружия, уровень военных расходов в ВВП страны — то есть все то, что можно достаточно легко посчитать. Наряду с этим в число критериев входят качество отношений с соседями, уровень политической стабильности, степень доверия между гражданами — это предлагается оценить уже приглашенным экспертам.
И если проследить за динамикой, то результат получается весьма адекватный. Например, от идущей на последнем месте Сирии не ждали ничего хорошего уже в 2007 году, когда она занимала 135-е место, хотя ни «арабской весны», ни экстремистов из «Исламского государства» (организация запрещена в России) не было и в помине.
Впечатляет уменьшение «миролюбия» Китая: 82-е место в 2007 году, 108-е — в прошлом, 124-е — в нынешнем. Все это на фоне увеличения напряженности в Южно-Китайском море, ситуацию в котором в Госдепартаменте США уже сравнивают с крымской.
Более близкий нам пример — Украина. В нынешнем году она на 150-м месте, но и прежде балансировала на грани первой сотни. В частности, в 2013 году, еще до начала «майдана», рухнула с 88-го места сразу на 111-е, хотя, казалось бы, ничто не предвещало.
Вывод прост:
страхи составителей «Индекса миролюбия» имеют неприятное свойство материализовываться.
И заявление Владимира Путина на форуме «Армия-2015» подоспело как нельзя «вовремя». «В текущем году состав ядерных сил пополнят более 40 новых межконтинентальных баллистических ракет, которые будут способны преодолевать любые, даже самые технически совершенные системы противоракетной обороны», — заявил президент России.
Одним словом, «нам нет преград на суше и на море».
Эту риторику с удовольствием подхватывают не только отечественные патриоты, но и западные политики, которые доказывают своим избирателям и международным партнерам, что от России исходит реальная угроза мировой безопасности.
Между тем реальное устройство российской армии заточено вовсе не на глобальное противостояние, а на сдерживание потенциальной внешней агрессии с помощью тех самых ядерных ракет и проведение локальных спецопераций по типу крымской. Иначе зачем было фактически отказываться от мобилизационной армии, что произошло в ходе небезызвестной и одной из самых масштабных в отечественной истории военной реформы Анатолия Сердюкова?
Россия, похоже, действительно не собирается ни на кого нападать, но так опасается, что на нее нападет кто-то еще, что перестает ограничивать себя в формах самообороны.
Но неминуемо возникает вопрос: какова цена такой политики? Люди, даже вполне патриотически настроенные, начинают недовольно замечать, что в России сегодня от рака и сердечно-сосудистых заболеваний умирают больше, чем в локальных войнах. И не пора ли вместо ракет строить новые больницы?
Сам президент поручил Дмитрию Медведеву разобраться, отчего у нас смертность в первом квартале 2015 года возросла по сравнению с аналогичным показателем прошлого года почти на 25 тыс. человек. И это при том, что ликвидация демографического провала последние годы подавалась как одно из главных достижений нынешней власти, справившейся с наследием «лихих 90-х». Растет и уровень эмиграции — каждый день из страны уезжает семьдесят человек.
Войны, к счастью, еще нет, а люди либо не хотят жить в России, либо не могут. Тот ли это результат, которого государство добивается, наращивая гонку вооружений?
Но самое пугающее уже даже не это.
Россия на 152-м месте по уровню миролюбия, Китай большими шагами приближается к ней, США стабильно замыкают первую сотню.
Кажется, психология крупнейших стран мира похожа: никто не хочет воевать, но все боятся, что первый шаг могут сделать другие. Но каждое их очередное риторическое и физическое действие — новое ружье, повешенное на геополитическую стену. Но ружья, как известно, должны выстреливать.
А ведь война — это очень плохое средство увеличить рождаемость.
