Цивилизация
Иностранные СМИ уже сравнивают «дело «Тангейзера» с процессом Pussy Riot в 2012 году, за которым, собственно, и взметнулась волна реакционного мракобесия под предлогом борьбы за традиционные ценности. Сегодня вторая волна поднимается вокруг новосибирского «Тангейзера», и на гребне этой волны представители власти прямо говорят о введении предварительной цензуры в государственных учреждениях культуры.
Замглавы администрации президента Магомедсалам Магомедов в ходе рабочей поездки в Новосибирск заявил, что «репертуар гостеатров не должен включать постановки, вносящие раскол в общество». Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, напомнив, что «творческая цензура недопустима», добавил при этом, что «государство вправе ожидать от творческих коллективов корректных постановок».
Вопрос в том, кто и как будет определять эту «корректность» и вносимый «раскол».
Эксперты театральной премии «Золотая маска» пишут в своем открытом письме: «Мы полагаем, что оценка спектакля должна формироваться на основе мнения профессионального сообщества — экспертов, критиков, коллег, а также зрительской реакции, которая, прежде всего, выражается в аплодисментах и заполняемости зала, а не на основании конфессиональных претензий и мнении прокуроров».
Но, судя по последним событиям в стране, под обществом, которое нельзя раскалывать и чьи все более ранимые чувства нельзя оскорблять, власть понимает вовсе не зрителей модернистских оперных постановок. А скорее то самое агрессивно-консервативное большинство, которое «оперы не слышало, но осуждает».
Во внутренней политике меньшинство, вносящее раскол в общество, уже наименовано «пятой колонной» и «нацпредателями». Во внешней политике тоже расставлены точки над i: все, кто безоговорочно поддерживает любые действия сегодняшней России (даже если это откровенные политические маргиналы в своих странах) — наши друзья. Все остальные — враги, прислуживающие Госдепу, кормящиеся с руки американских кровопийц.
Никаких полутонов. Никаких обсуждений. Термины определены, тезисы объявлены.
Даже на уровне бытовой жизни россиянам популярно объяснили: патриот — тот, кто потребляет только отечественное. А страдальцы по хамону и пармезану могут завтра за них и Родину продать. Ну, вы помните: «Кто носит фирму «Адидас», тот завтра родину продаст». Как недавно это было… Неужели снова?
После задания рамок в общественно-политической сфере у государства, похоже, дошли руки до искусства. Скандал с фильмом Андрея Звягинцева «Левиафан», а затем суд над «Тангейзером» показывают: класс принимающих решения, ссылаясь на некие «традиционные ценности», которые все больше, к сожалению, смыкаются с вульгарно и крайне узко понятыми православными, хочет видеть лишь фильмы, книги и спектакли, прославляющие великую страну и все ее победы.
Творческие поиски художников теперь — происки врагов страны и отдельных отщепенцев общества. Так было в начале 1930-х, когда советская власть провозгласила единственно верный стиль соцреализма, а все другие формы искусства стали «чуждыми народу».
Вот только современные радетели за традиционные ценности плохо учили историю. Соцреализм (окончательно был провозглашен в 1934 году на первом съезде советских писателей) в качестве единственно верного метода привел к тому, что Сталин благополучно разгромил не только носителей прежней «старорежимной» культуры. Под раздачу попали и участники радикальных просоветских группировок типа РАППа (Российской ассоциации пролетарских писателей) и ЛЕФа (Левого фронта, имевшего куда большую художественную ценность, чем откровенные доносчики из РАППа).
Так что если охранители консервативных ценностей, сумевшие уволить директора Новосибирского театра, и примкнувшие к власти мастера культуры думают, что сейчас они легко выиграют борьбу за установление единственно правильного искусства, их ждет разочарование. Борьбу-то они выиграют, только судьбу их произведений вскоре тоже начнут определять новые, далекие от религиозных ценностей и художественного вкуса политические комиссары.
Вечный российский вопрос «с кем вы, мастера культуры», к сожалению, сегодня опять становится политическим.
Практически все именитые деятели культуры, в том числе вполне лояльные власти, еще до отставки Бориса Мездрича выступили с осуждением ситуации вокруг «Тангейзера». Но этой отставкой их фактически поставили перед выбором: прогнуться под изменчивый мир и творить дальше под приглядом «корректировщиков» или, рискуя положением и работой, все-таки заставить Минкульт, который в идеале обязан ориентироваться не на РПЦ и даже не на администрацию президента, а именно что на культурную общественность, на культурное будущее страны, услышать свой голос.
А что касается раскола в обществе, которого так боятся и с которым так активно сражаются многие политики, то вряд ли он таится в оперных постановках.
Никто из официальных лиц пока не высказался, к примеру, по поводу съезда радикальных националистов в Санкт-Петербурге, часть из которых публично поддерживает идеи Гитлера. Никто из политиков ничего не говорит по поводу моральной реабилитации Сталина, которая особенно бросается в глаза накануне празднования 70-летия Победы, когда то в одном регионе, то в другом ему открывают музеи и памятники.
Член Совета по правам человека при президенте историк Николай Сванидзе сделал в понедельник на заседании СПЧ доклад, посвященный росту радикальных настроений в обществе, в котором, в частности, говорилось: «Есть люди, которые будут приветствовать его реабилитацию, но есть люди — их миллионы, для которых моральная реабилитация Сталина будет означать личное оскорбление, и они этого не простят».
Но почему-то этот раскол в обществе, куда более актуальный, государство предпочитает не замечать, бросая все силы на поиски врагов народа и «корректировку» искусства.
Очень не хочется возвращаться в страну, где все делается и говорится по единому шаблону, примитивному, жесткому, далекому и от правды жизни, и от ее разнообразия. Проходили. Ничем хорошим это не закончилось ни для людей, ни для искусства, ни для тех, кто это лицемерное однообразие насаждал. Не нужно поощрять примитивность слова, образа и мысли. Плохо будет всем.
