Цивилизация
Концы эпох
Беспощадно — со стрельбой-шутками-прибаутками — отобрали собственность и гражданские права у сотен тысяч людей. Обозвали их «аристократами-паразитами» и «кровопийцами-буржуями». Одних убили. Других — вышвырнули вон. Третьих — запугали до полуобморока до конца дней. Ах — мерзавцы, живодеры, швондеры… Но как же иначе? Революция, гражданская война… Такое было время.
Некто публично (или тайно), но ложно — обвинил других в заговоре с целью свержения власти; тех бац, и — к стенке. И такие обвинения — дело повседневное, массовое. Экие сволочи — доносчики, клеветники… А что поделаешь? Классовая борьба. Время такое.
Отобрали землю и права у миллионов крестьян, расстреляв тысячи и выселив десятки тысяч со старыми и малыми в дикие края. Да там и уморив. Очень плохо. Очень грустно. Бедные детишки! Палачи, убийцы… Ох, время, время — страшное, жестокое…
А вот
недавно ушедший от нас прекрасный русский философ Александр Пятигорский считал: не люди — такие, как время. А время — такое, как люди. Не оно лепит человека под стать себе. А наоборот: каков человек – такова и эпоха. Это он создает ее.
А после оставляет ее отпечатки на созданных им вещах: одежде, зданиях, утвари, картинах, в книгах, журналах. Они на всем. На красноармейской буденовке и на гостинице «Москва», на сетке-авоське и полотне Герасимова «Сталин и Ворошилов в Кремле», на галошах «Треугольник» и в журналах — «Красная новь», «Безбожник», «Крокодил»…
Человек превращает эти простые вещи в зеркала эпох. Побуждает отражать их расцветы и упадки, начала и концы.
Зеркало
Если поглядеться в эти зеркала внимательно, можно при случае сделать открытие.
Случай такой мне представился — проект «История глазами Крокодила. XX век». Это совершенно особый опыт — проследить события в СССР и мире с 1922 по 1937 год в отражении этого удивительного журнала. А значит – отчасти влезть в сапоги и лапти его тогдашних читателей. Хотя — в куда большей степени — созерцателей. Потому что «Крокодил» — это, прежде всего, журнал рисованный. В нем не иллюстрации сопровождают текст, а — наоборот: буковки служат картинкам. Либо картинки вообще живут своей отдельной, самостоятельной жизнью. Вот, скажем, карикатура на нэпмана.
А рядом — стишок язвящий гадалок и предсказателей:
Крышка, крышка хиромантам,
Их дешевым чудесам,
Надувательским талантам
И — внушительным счетам.
А дальше — плакат: «Так пусть же Красная сжимает властно!..» А за ним — рисунок: православный поп, мулла и раввин дурманят простой люд религией — «опиумом для народа». А после — американский капиталист выжимает пот из рабочего, а британский лорд Керзон грозит советской власти. Ответ им обоим — пролетарский кукиш, торчащий из пропеллера краснозвездного аэроплана.
Так «Крокодил» 20-х–30-х становится открытием. В том смысле, что это — да: журнал — сатирический, бичующий и высмеивающий язвы и пороки и восхваляющий и прославляющий достижения и успехи, но все это — во вторую очередь.
А в первую — перед нами инструмент управления массовым сознанием. С его помощью хорошо им владеющие умельцы советской пропаганды вбивают в сознание «строителей нового мира» наборы образов, рисующих действительность.
Сейчас говорят: нет в телевизоре — нет в жизни. Можем сказать и про то время: нет в «Крокодиле» — нет совсем. Ведь редкий человек может сам внятно описать себе окружающий мир. Для всех прочих это делают СМИ. И «Крокодил» – в их числе.
Вот несколько персонажей того мира.
Нэпман: сытый, наглый, хитрый, в галстуке. Одно слово: совбур — «советский буржуй». Конец его близок. Но есть еще буржуй заграничный, мировой капитал — агрессивный, двуличный, хищный. Он весь мир к рукам прибрал. Но — ничего, товарищ! И ему не долго осталось. Потому что «от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней».
Бывший: эмигрант или «перекрасившийся»: подлый, гнусный, коварный. Мерзкий обликом и жалкий сутью. Ну, эмигранта мы еще достанем. А вот внутреннего — разоблачим. А там — как начальство решит.
Ну и, конечно — кулак. Куда ж без мироеда? Этот жирный, ехидный, кровожадный сельский богатей в поддевке и в сапогах гармошкой спаивает бедноту самогоном, гноит зерно, портит скот и грозит властям обрезом. Но гибель его неизбежна.
И так будет с каждым, кто не люб вождям коммунистов и красным агитатором. Его ждет беспощадный суд строителей нового мира.
Новый мир
Открытие и в том, что, похоже, с 1922 года и на много лет вперед создатели «Крокодила» и впрямь ощущали себя строителями нового мира. И стремились включить в эту стройку всех.
Вот почему в их нападках на старый мир — царя, аристократию, предпринимателей, офицеров и генералов, деятелей искусства, а также на заграничный мир капитала и его обитателей — столько лютой искренности и злобной восторженности, а порой и зверского таланта.
Потому-то образы, которые они тогда – в дотелевизионную эпоху – посильно внедряли в сознание масс, строго отвечают потребностям власти и обновляются и меняются по мере того, как в мире, стране или правящей партии происходят те или иные новые события.
Вот, скажем, 1925 год. ЦК РКП предлагает окружающим свой «Политический и организационный отчет». Перед кем? Да перед обществом же. Отчет о строительстве нового мира. И вот уже он — в виде рисунка — на обложке крокодила № 47!
Новый мир отдаленно напоминает красный зиккурат с черной крупной надписью: СОЦИАЛИЗМ. По строительным лесам снуют вожди-созидатели. Бухарин, Рыков и Томский тащат кирпичи. Феликс Дзержинский толчет что-то в ящике тяжелым пестиком. Сталин ему в ящик это что-то подсыпает. Товарищ Зиновьев забивает гвозди. Каменев и Молотов орудуют мастерками. А вот и товарищ Троцкий! Чтоб осветить круглосуточную стройку, вкручивает лампочку (он тогда много занимался партпросветом — писал и говорил об уроках октября и марксистской теории).
Но скоро выясняется: «лампочка Ильича» в его руках — краденая! Уже через год образ Льва Давидовича резко меняется. В партии начинается борьба между «аппаратчиками-сталинистами» и «оппозиционерами-троцкистами». «Крокодил» на стороне первых. Поэтому на его страницах Троцкий уже не вождь-монтер на стройке, а болезный пациент в больничке. А рядом на койках — соратники по оппозиции, другие вчерашние каменщики — Григорий Зиновьев и Лев Каменев.
Дальше — больше. И вот уже на карикатуре Кукрыниксов 1937 года — Троцкий, высланный из СССР, моет кровавые руки в германской каске. Кстати, Зиновьева и Каменева уже расстреляли. Годом раньше.
И так – событие за событием.
Конфликт на Дальнем Востоке, бои на КВЖД? Вот вам мерзкие рыла «китайских милитаристов» и перекошенные хари «беглой белогвардейщины».
Пущен Днепрогэс? Смотрите, как торжествующие пролетарии славят счастье вольного труда.
Разоблачена «Промпартия» и прочие «вредители»? Народ в едином порыве клеймит наймитов иностранных подрывных центров.
Установлен стахановский рекорд? Веселые трудящиеся горделиво следуют на встречу в Кремль.
Проходят Большие процессы над бывшими соратниками Ильича и вождями большевиков? Пролетарское око ярко высвечивает тайные логова измены и террора…
Вывод, предлагаемый глядящему в «Крокодил»: будешь таким, как надо власти, – можешь остаться цел, а глядишь — и ощутишь радость жизни в новом мире. А нет — твой печальный конец неминуем.
Инструкция по выживанию
Изучая эту сброшюрованную стопку не самой лучшей бумаги номер за номером, я вижу, как сила и воля меняют страну и людей. И этот журнал с картинками и нехитрыми текстами — один из ее инструментов. Он, притворяясь комиком и шутником, на самом деле служит одним из суровых наставников и погонщиков стада — тогдашнего общества.
Учит: что «хорошо», а что «плохо»; где друг, а кто враг; что и кого вознести и прославить, а если надо – так и растоптать, уничтожить. Тем же заняты газеты «Правда» и «Известия». Но это — вершина официоза. То же по-своему делают журналы «Огонек» и «Работница». Но это — солидные, серьезные издания. А «Крокодил» — это как бы совсем простой уже народный досуг-развлекуха. А вот и нет. Это инструкция. Инструкция по выживанию. Где нехитрые установки: это можно, а это – не смей, изложены в доступной, наглядной форме.
Каковы же рекомендации?
Если коротко, они таковы:
Отрекись: от старого мира, Бога, эмигрантов, благополучия и т.п. …
Борись: с нэпманом, кулаком, оппозицией, эмигрантом и др. …
Мечтай: о мировой революции, красной авиации, новом быте и т.д. …
Трудись: строй, паши и жни, изобретай, выполняй план и проч. …
Отдыхай: на курорте, у приемника, за книгой и в кино…
Бди.
Всё.
Таковы, собственно, названия разделов тома «События».
И главы — им под стать:
разоблачи, разгроми, разори, отними, гони, бей, посади, сторожи. Плюс — не пей и не ругайся. А также – верь, бойся, проси. Во власть. Власти. У власти.
А теперь вспомним, что эти самые наставления с помощью изощренной системы образов «Крокодил» внушал публике год за годом, десятилетие за десятилетием. И не он один. Так что же тут дивиться, с чего же это большинство (см. результаты соцопросов) наших нынешних сограждан именно этой инструкции и следует?
Вот потому даже тем, кто хорошо знаком и с историей, и с порожденными советской властью перлами пропаганды — плакатами Маяковского и Клуциса; агитками Бедного и Жарова; монументами Иофана и Мухиной; публицистикой Эренбурга и Кольцова, знакомясь сегодня с «Историей глазами Крокодила» — не обойтись без сарказма.
Обладателю нашей серии сарказм – лучший спутник. Он поможет вообразить, как через годы, пытаясь понять нашу эпоху и просматривая телепрограммы, кто-то будет повторять эпиграф к нашему тому «События»: «Хорошо сегодня, живя в стране изобилия, вспоминать о забавных случаях прошлого». «Крокодил» № 30. 1937 год.
***
Первый выпуск «Истории глазами Крокодила. ХХ век. 1922–1937» в трех томах («Люди», «События», «Слова») вышел в ноябре. Остальные три выпуска появятся в феврале, мае и сентябре 2015 года, всего запланировано 12 томов. Поддержать проект можно здесь.
