Цивилизация
Федор Иванович Шаляпин привел в своих «Воспоминаниях» эпизод, свидетелем которого он стал в Париже. «Однажды на каком-то бульваре российский человек, одетый… в поддевку и сапоги, влез на стул у ресторана, вынул из кармана бутылку коньяка и закричал, размахивая ею. Сбежались люди — в Париже толпа собирается на всякий скандал изумительно быстро. Господин в поддевке воткнул горлышко бутылки в свой волосатый рот и единым духом высосал все ее содержимое, очевидно, желая демонстрировать мощь и силу своего желудка. Французы ахали, находя, что это — поистине удивительно! Но мне стало не по себе, я думал, что Русь не только этим должна быть интересна для Европы».
С точки зрения сегодняшнего, а точнее, «посткрымского» российского человека, великий певец (кстати, заметьте — так и не вернувшийся в Россию из прогнившего уже в ту пору Запада) заведомо принизил смысл глубоко патриотического поступка господина в поддевке.
Поскольку на самом деле тот демонстрировал французам «мощь и силу» отнюдь не своего желудка, а мощь и силу матушки-России. Ибо индивидуализм всегда был чужд русскому человеку. Спросите Валерия Зорькина — он подтвердит.
Впрочем, описанный Шаляпиным эпизод подтверждает еще одну особенность «российского человека», чьи демонстрации «квасного патриотизма» связаны, как правило, со спиртными напитками. Причем не обязательно с публичным их употреблением.
Спустя чуть более века после опубликования шаляпинских «Воспоминаний», а точнее, в конце прошлого сентября один из российских телеканалов показал группу московских юношей и девушек, которые самоотверженно выливали на асфальт импортные вина, виски и коньяки, принадлежащие, если судить по этикеткам и форме бутылок, к высшим сортам указанных напитков.
Этот высокий акт «спиртного» патриотизма стал логическим продолжением патриотизма «гастрономического», который в последнее время обуял практически все население России.
Судя по высказываниям некоторых видных членов российского истеблишмента, они лично, как и весь российский народ, готовы питаться святым духом, лишь бы не прикасаться к пище «русофобского Запада».
Министр сельского хозяйства Николай Федоров публично клянется, что отказ от импортных продуктов ему нипочем, поскольку он всю жизнь и так питается только «хлебом, молоком и гречневой кашей».
Всероссийская певица Надежда Бабкина поднимает планку патриотического аскетизма еще выше — она считает, что россиянам стоит вообще отказаться от всех технологических благ цивилизации. И тогда нам никакие катаклизмы не страшны: «выключат свет — мы свечку зажжем, не будет тепла — печку затопим, не будет воды — снег растопим».
Правда, такой накал самоотречения выглядит слегка неуместно в ситуации, когда в продуктовых магазинах содержимое товарных полок пока что практически не изменилось.
Но надо учитывать, что публичное выражение патриотизма всегда требует надрыва. В этом смысле высказывание кинорежиссера Карена Шахназарова на первый взгляд выгодно отличается своей безыскусностью от патриотического пафоса Федорова и Бабкиной. «Для людей, которые выросли в советское время, как я, ничего не страшно».
С Шахназаровым в принципе можно было бы согласиться, если бы не его явное лукавство. Поскольку при всей скудности советского бытия сыну Георгия Шахназарова, видного партийного аппаратчика, вряд ли приходилось стоять в длинных очередях за «тремястами граммов масла в одни руки».
Но коль скоро мы вспомнили о советской эпохе, которая в наши дни считается эталоном коллективизма и общественного благополучия, то в свете сегодняшнего поголовного отречения от импортных продуктов придется признать, что советские люди, массово пресмыкавшиеcя перед всем, что производилось на Западе — от жвачки до автомобилей, — не были патриотами своего Отечества.
Правда, при этом они боготворили родную березку. Но не ту, воспетую Есениным, что стоит на бескрайних российских просторах, а инвалютную «Березку», в которой за так называемые сертификаты продавались заграничные товары, включая спиртное, сигареты, а также вожделенные «Жигули» и «Волги».
В то время советские люди мечтали о долгосрочной заграничной командировке как о манне небесной. А попав за границу, особенно в страну с твердой валютой, они, как правило, сознательно обрекали себя в буквальном смысле на «хлеб, молоко и гречневую кашу» (чему я неоднократно был свидетелем в африканских странах), зарабатывая не только желудочные болезни, но и заветные сертификаты.
Вернувшись домой, они приобретали автомашину, а на оставшиеся сертификаты время от времени баловали себя приобретенным в «Березке» тем самым французским коньяком, который нынешние «зажравшиеся» (как с негодованием сказали бы советские люди) россияне кощунственно выливают на землю.
Излишне напоминать, что об иномарках советские люди могли только мечтать. Даже о подержанных. Но, как говорится, голь на выдумки хитра — советским высокопоставленным дипломатам разрешалось покупать иномарки, которые эксплуатировались в наших зарубежных учреждениях не менее трех лет.
Помнится, наш торгпред в Браззавиле приобрел в представительских целях «Мерседес», поставил его в гараж, где о нем заботился водитель торгпредства, а сам раскатывал по городу на разъездной «Волге». Через три года, то есть аккурат к концу своей командировки, он купил этот практически новый «Мерседес» по символической цене и ввез его на родину.
В контексте нашего недавнего прошлого и сегодняшних патриотических излияний импортного спиртного уместно было бы задаться вопросом: а можно ли ожидать, что наши патриоты, расправившись с хамонами, пармезанами, коньяками, виски и «Божоле виллаж», начнут громить собственные иномарки?
Правда, пока что российские патриоты ограничиваются использованием своих иномарок преимущественно в агитационных целях, а также для демонстрации своей лояльности по отношению к власти. Началось с георгиевских ленточек, затем пошли надписи «На Берлин!», нанесенные преимущественно на иномарки немецкого производства, а несколько дней тому назад мне попалась на глаза автомашина, на заднем стекле которой было размашисто начертано: «Донбасс!»
Не будем, однако, забывать о том, что, с восторгом отказываясь от импортных товаров, россияне искренне считают, что наказывают не самих себя, а «русофобский Запад», погрязший в потребительстве и гомосексуализме.
При этом российские патриоты столь же искренне убеждены в том, что изначальной целью западных санкций как раз и было обречь российское население на подножный корм. А если Запад и экспортировал до этого свои продукты в Россию, то только для того, чтобы саботировать деятельность ее сельскохозяйственных производителей.
Короче говоря, все в соответствии с традиционным российским восприятием политики Запада.
Если он инвестирует в Россию, то исключительно с целью прибрать к рукам природные богатства нашей страны и навязать ей свои ценности. А если Запад прекращает свои инвестиции в российскую экономику, то с очевидным намерением удушить Россию костлявой рукой голода.
В «посткрымский» период примеры этого посконного кафкианства множатся у нас на глазах. Мелочное преследование властями злополучного «Макдоналдса», еще вчера пользовавшегося устойчивой популярностью даже среди сегодняшних патриотов, приобретает масштабы «нашего ответа Чемберлену».
Разумеется, нельзя отрицать того, что некоторые заведения этой фирмы действительно грешили нарушением санитарных норм. Но совершенно очевидно и то, что в этом виноваты отнюдь не американцы, которых вот-вот начнут обвинять в намеренном подкладывании бацилл в бигмаки, а сугубо российский персонал этих ресторанов.
Конечно, «Макдоналдс» можно вытеснить за пределы России во имя здоровья ее граждан. Но остановит ли это «пиндосов», которые продолжат заражать микробами продукцию наших исконно российских блинных, чебуречных, пирожковых, шашлычных и пельменных?
Ведь известно, что американцы на наших улицах даже наловчились оставлять открытыми дорожные люки.
