Цивилизация
Президент Владимир Путин в письме к главе Еврокомиссии Жозе Мануэлу Баррозу потребовал пересмотреть соглашение об евроассоциации с Украиной, сообщила The Financial Times. В послании российский лидер также обещает принять «немедленные и соответствующие ответные меры», если Киев приступит к реализации любых пунктов соглашения, говорится в статье. Кроме того, в письме отмечается, что 15 месяцев (срок, на который Украина и Евросоюз согласились отложить реализацию договора) необходимо использовать для создания «переговорных делегаций» с целью внесения масштабных изменений в сделку.
Таким образом, Россия все еще пытается отыграть назад торгово-экономическую ассоциацию Украины с ЕС, мотивируя это требование ущемлением своих экономических интересов.
Тем временем российское правительство рассматривает сценарии экономического развития страны на ближайшие два-три года в широком спектре от оптимистического до «тотально негативного».
В алармистском сценарии ВВП России сокращается за год на 10%, курс доллара составляет 48 руб. (сегодня он достиг исторического максимума в 39), а цена на нефть падает до 80 долларов за баррель (притом что большую часть «сытых нулевых» нефть как раз стоила примерно столько, а в конце 90-х и вовсе падала ниже 10 долларов за баррель — вот где был реальный ужас для экономики).
Со стороны правительства разумно просчитывать максимально широкий спектр вариантов развития событий в российской экономике, тем более что сейчас это в основном «конфликт плохого с худшим».
Но сам факт необходимости рассмотрения «тотально негативных» сценариев развития экономики во многом является следствием российской внешней политики.
Реальный ущерб российской экономике от присоединения Крыма уже больше, чем потенциальный — от ассоциации ЕС с Украиной. Но Россия пошла на это, возможно полагая, что политические дивиденды окупят экономические издержки как для самой власти, так и для населения. Или, что более вероятно, не ожидая в тот момент столь высоких издержек: ведь многие российские политики исходили из того, что прагматичный Запад, прежде всего ЕС, не станет вводить санкции против России, поскольку хорошо умеет считать собственные финансовые потери от сокращения торгово-экономической активности с Россией.
Однако на этот раз «бухгалтерский подход» Европы к внешней политике не сработал. Больше того, было бы нелогично требовать от Европы чтить наши экономические интересы, когда мы сами не очень их чтим. Недавний арест Евтушенкова, а теперь еще и попытки Генпрокуратуры признать незаконной саму приватизацию «Башнефти» не слишком сообразуются с экономическими интересами страны. Особенно в нынешней непростой ситуации, когда бизнес стоило бы поощрять, а не пугать еще и внутренними «разборками».
Нет сомнений в том, что российские власти еще долго будут объяснять всевозможные экономические беды России международными санкциями, а не падением инвестиций, засильем госмонополий и вымиранием частного бизнеса.
Кстати, и сам президент Путин говорил о падении российской экономики по внутренним причинам еще тогда, когда никаких санкций и их последствий не было.
И это по-прежнему главная угроза российской экономике — не иностранные санкции, а попытки российских властей придушить бизнес, искусственно отрегулировать цены под предлогом борьбы с инфляцией, чтобы люди не думали, что цифры на ценниках в магазинах растут из-за нашего хамонно-пармезанного несимметричного «ответа». Экономика будет катиться под гору еще быстрее, если власти начнут закрывать страну, замораживать валютные счета. Если продолжат сажать под домашний арест и отнимать собственность даже у абсолютно лояльных олигархов.
На этом фоне у алармистского экономического сценария правительства есть единственный смысл — просветительский. Монетарные власти – вообще, возможно, последняя часть государственной машины, которая еще может попытаться убедить власть в том, что наша внешняя политика похожа на тех двух представителей славного северного народа из анекдота, которые пилили ядерную бомбу пилой, а на замечание прохожего, что она же сейчас взорвется, бодро отвечали: «Ничего, у нас еще одна есть».
У нас второй экономики нет. И ни «Искандеры», ни «Тополи» ее не заменят. Такие попытки уже делались. Известно, чем они заканчиваются.
Всякая политика имеет свою экономическую цену, иногда непомерную для государства и населения.
