Цивилизация
С наступлением украинского кризиса традиционная неряшливость российского политического мышления окончательно вышла за все мало-мальски пристойные рамки. Впрочем, за этим сумбуром все более отчетливо проглядывает почти физиологическое стремление российского общества к реваншу за «крупнейшую геополитическую катастрофу ХХ века», хотя внятно сформулировать характер этого реванша никто пока не в состоянии.
Эта ситуация исчерпывающе описана Гоголем: «Вот граница! – сказал Ноздрев. – Все, что ни видишь по эту сторону, все это мое, и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон синеет, и все, что за лесом, все мое…»
И это не преувеличение. Аннексия «исконно русского Крыма» немедленно побудила многих отечественных политологов и значительную часть нашего общества потребовать отторжения от США «исконно русской Аляски». Не так давно кому-то из них пришло в голову собирать подписи на сайте Белого дома в пользу присоединения Аляски к России на том основании, что самыми первыми жителями Аляски были «русские сибиряки», которые, по утверждению инициаторов сбора, поселились там «десять или шестнадцать тысяч лет назад».
Учитывая, что в последнее время исторические познания наших соотечественников часто приобретают крайне экзотический характер, не берусь судить, идет ли здесь речь о розыгрыше, пародирующем эти познания, или о вполне серьезном намерении убедить американские власти в законности наших претензий на Аляску. Но как бы то ни было, на момент написания этих строк петиция набрала уже почти 20 тыс. подписей.
Но если в случае с Аляской мы имеем дело с претензией, носящей чисто территориальный характер, то формулировки, употребленные недавно президентом Путиным в его очередном заявлении о ситуации на Украине, переносят процесс реванша в этнолингвистическое измерение.
«Мы всегда будем защищать этнических русских на Украине и ту часть украинского населения, украинского народа, которая чувствует свою неразрывную не только этническую, но и культурную, языковую связь с Россией, чувствует себя частью широкого русского мира», – сказал он.
Между тем возникшее буквально у нас на глазах понятие «широкий русский мир» страдает той же расплывчатостью, которая свойственна ноздревским формулировкам: «Весь этот лес, который вон синеет, и все, что за лесом…».
А попытка Владимира Владимировича уточнить это понятие, включив в него критерий «не только этнической, но и культурной, языковой связи с Россией», окончательно усугубила путаницу, которая, впрочем, была однозначно интерпретирована «собирателями русских земель» как приглашение к долгожданному территориальному реваншу.
Российским дипломатам уже пришлось оправдываться перед казахскими коллегами за недавнее заявление спикера хакасского парламента об исторических правах России на восточные области Казахстана. А певцы «нового русского Средневековья» типа Дугина или Проханова все чаще вспоминают в последнее время о «бесправном положении русскоязычного населения в Латвии».
Между тем методичка, успешно обкатанная на украинской территории, при необходимости вполне может быть использована и в Казахстане, и даже в Латвии.
Кто в России осудит после украинской драмы исстрадавшихся в разлуке с родиной соотечественников, если они создадут в Казахстане какую-нибудь Павлодарскую народную республику? Или, скажем, в Латвии Вентспилсскую или Лиепайскую народную республику, русскоязычное население которых потребует присоединения к России ради своего спасения от казахских или латышских «нацистов, жидобендеровцев и фашистов»?
Правда, что касается других бывших советских республик, то здесь могут возникнуть некоторые осложнения, связанные с их моноэтническим составом, и, как следствие, с естественным доминированием местного национального языка. Действительно, такая, например, страна, как Армения, чей язык, не менее богатый, чем русский, английский или французский язык, существует вот уже две с половиной тысячи лет.
В Армении число этнических русских, кстати, как правило, прекрасно владеющих армянским языком, составляет около 15 тыс. человек, то есть менее половины процента всего населения, а посему она никак не может быть отнесена к «широкому русскому миру». Даже при том, что подавляющее большинство армян, изучающих русский язык в армянских школах, совсем неплохо владеют языком Пушкина и Толстого.
Следовательно, украинский сценарий в Армении никак не может быть реализован. Тем более что Армения в силу объективных обстоятельств и так находится в практически полной зависимости от России.
Но эта, казалось бы, здравая логика рассыпается в прах при столкновении с новообретенным ноздревским мышлением российского истеблишмента.
В июне этого года в Ереване состоялось заседание Армяно-российского парламентского клуба, в котором с российской стороны приняли участие такие светочи российского политического пейзажа, как хрестоматийно известный ненавистник «украинских нацистов» Дмитрий Киселев и Вероника Крашенинникова, работающая генеральным директором Института внешнеполитических исследований и инициатив.
Это заседание вылилось в грандиозный скандал, который тем не менее внес окончательную ясность как в степень неоимперской паранойи российских державников-традиционалистов, так и в их субъективные представления о границах «широкого русского мира».
Киселев начал с утверждения, что русский язык является уходящей натурой в Армении, и потребовал от армянской стороны восстановить русские школы, поскольку, по его словам, только Россия может гарантировать государственность этой страны.
Он уточнил, что безопасность (армянского) государства тесно связана с направлением культурной интеграции, а затем указал: «Нужно изменить закон о языке в интересах безопасности Армении. Если армянская государственность – ценность, то она больше ценность для армян, чем для России». А присутствовавший на заседании посол России в Армении Вячеслав Коваленко откровенно заявил, что русский язык должен стать в Армении вторым государственным языком.
Другими словами, дали понять: не будете насаждать в Армении наш «великий и могучий» язык – отдадим вас на растерзание Турции и Азербайджану. Мы филантропией не занимаемся.
А Вероника Крашенинникова с безапелляционностью учительницы начальных классов разъяснила аборигенам, что допустимы только те НКО, которые созданы в Армении и работают на благо армянского общества. «Однако если речь идет об иностранных организациях, то они в обязательном порядке преследуют свои иностранные цели. По-другому просто быть не может», – предостерегла Крашенинникова.
После чего перешла к запугиванию аудитории, ссылаясь на современные апокрифы российской пропаганды: «Например, Национальный фонд поддержки демократии был создан при президентстве Рейгана, который мыслил разрушить Советский Союз. До него подобные организации финансировало ЦРУ, но эти факты раскрылись, и произошел большой скандал. Все-таки капиталисты деньги на ветер не бросают. Если организациям за рубежом из года в год перечисляют миллионы долларов, значит, это приносит какую-то пользу Вашингтону».
Вот с такими убогими приколами наши идеологи собираются не только в Одессу, но уже и в Ереван.
Между тем при всей своей абсурдности ереванский скандал весьма и весьма симптоматичен. Действительно, было бы глубочайшим заблуждением связывать его с личными представлениями Дмитрия Киселева и Вероники Крашенинниковой о такте, приличиях и чувстве меры. Тезисы, озвученные ими в Ереване, явно были составлены на гораздо более высоком уровне и выдают пусть и инфантильное, но вполне осознанное стремление Москвы подогнать бывшие республики «разрушенного Рейганом» Советского Союза хотя бы под третьестепенные критерии «широкого русского мира», сформулированные как «неразрывная культурная и языковая связь с Россией».
Если Армения последует указаниям Киселева и Коваленко, то через некоторое время Россия в случае необходимости будет иметь повод выступить в защиту армян, «неразрывно связанных с русской культурой и языком».
А в этом случае армянские руководители вряд ли посмеют возобновлять свои попытки экономической интеграции с Евросоюзом даже после того, как французский президент Франсуа Олланд пообещал им в минувшем мае найти формулу, позволяющую Армении не порывать при этом сотрудничество с Россией в рамках Таможенного союза.
Остается добавить, что лояльность армян по отношению к России никогда не вызывала сомнений по причинам, которые слишком очевидны, чтобы их называть. Русская культура и русский язык глубоко укоренились в Армении и всегда были востребованы. Однако в советское время идеологическое нивелирование национальных культур и языков привело – и не только в Армении – к тому, что армянский язык постепенно становился языком сугубо бытового общения, что существенно затрудняло его естественное развитие и наносило ущерб армянской идентичности.
Сегодня равновесие восстановлено: армянский язык избавляется от своей былой ущербности, а русский язык преподается во всех армянских школах со второго класса.
Разумеется, эти уточнения вряд ли заставят радетелей «широкого русского мира» отказаться от абсурдных попыток навязать Армении русский язык в качестве второго государственного языка. Но по крайней мере, они достаточно ясно показывают, какой вред российские политики могут нанести интересам России, если они будут настаивать на своих невежественных рекомендациях.
Это может показаться парадоксальным, но клятвенным заверениям российских руководителей об отсутствии у них каких-либо намерений восстановить Советский Союз вполне можно верить. Просто потому, что это объективно невозможно.
В то же время совершенно очевидно, что они, как, впрочем, и большинство русского населения России, испытывают растущую психологическую потребность вернуть те времена, когда многоцветье «инородцев», населявших пространство от Балтики до Тихого океана и от Сибири до Кушки, верноподданно припадало к подножью императорского трона либо кресла очередного генсека. Взгляните на памятник «Тысячелетие России», что стоит в Великом Новгороде, и все станет понятно.
Но вот в каких формах это должно выражаться, никто в нашем политическом истеблишменте попросту не знает, отдав этот вопрос на произвол собственных комплексов. Ведь не случайно понятие «широкий русский мир» все чаще подменяется тезисом о необходимости вновь собрать воедино русские земли.
В этом контексте создающийся сегодня под явную диктовку России Евразийский союз рискует развалиться, если Москва открыто потребует (а это произойдет обязательно) своего политического доминирования на этом пространстве, которое кремлевские политтехнологи вполне могут объявить «широким русским миром».
