Цивилизация
В России дурной характер в почете. Негласно считается, что несговорчивость — это близкий синоним принципиальности, а подозрительность — бдительности. Мы держим ухо востро и не даем спуску никому. Вот и сейчас движение за гражданские права курильщиков, получившее поддержку различных ньюсмейкеров, в качестве базовых тезисов имеет «геноцид» в адрес половины страны, ограничение свободы отравлять жизнь другой половине страны, а также интересы западных фармацевтов, продающих освежители полости рта, антидепрессанты и чудо-пластыри.
Эти самые фармацевты с их пластырями пока, конечно, у нас не так развернулись, как в США, где унижения курильщики терпят с 1980-х годов, но ведь все только начинается. Аптеки, стоматологи, психотерапевты, да и сами производители табака, которые и сейчас далеки от разорения, заработают на всех этих уловках еще больше долларов. А мы — страдай!
Положительная сторона движения за права курильщиков очевидна. Факт подобной гражданской инициативы говорит о том, что люди в России готовы побороться за то, что им дорого. В то же время объект защиты и предмет спора свидетельствует, что известные люди — в первую очередь просто люди. Они стоят на страже своих частных обывательских интересов. После 1 июня 2014 года, если придерживаться буквы закона, им станет не очень удобно жить.
Сидя в своих ресторанах, на верандах охотничьих клубов, у кромки бассейна, у столика в переговорной, они привыкли курить, маскироваться глубокомысленной дымовой завесой, показывать себя и оценивать окружающих с помощью особой курительной коммуникации.
Ну и, конечно, получать удовольствие, снимать стресс... В общем и целом они убеждены, что все и дальше будет так же продолжаться. Но ведь одно дело — когда у тебя и в мыслях нет, что происходит нечто противозаконное, и совсем другое — когда ты должен и здесь чувствовать, что жизнь течет по удобным понятиям, но на общественный договор тебе глубоко плевать. Это не всем приятно.
Закон, против которого ополчились известные курильщики, небезупречен. И совсем не в том отношении, в каком была, мягко говоря, небезупречной поправка о нулевом промилле в крови водителя. Нетрудно вспомнить, что в разгоревшейся по данному вопросу дискуссии не раз звучали экспертные мнения медиков, что минимальный процент алкоголя в крови может быть связан с особенностями обмена веществ, а не с употребленным стаканом кваса.
Закон, вступающий в окончательную силу с июня, связан не с медико-биологическими, а с культурными и социальными стереотипами.
Они меняются быстрее, чем биология человека, поэтому риски, на которые идут законодатели, заведомая обреченность новых правил на саботаж — это признак того, что сознание планируется менять в долгосрочной перспективе.
Когда-то мы не умели пользоваться банковскими картами. Совсем. Да и сейчас в России большинство людей подходят к банкомату с опаской, снимают сразу все деньги и распихивают их по карманам. Но когда-то банкоматов не было как таковых. И это при том, что забирать деньги в раскаленном от хамства окне бухгалтерии было не опасно, разве что вредно для нервов.
Когда-то мы думали, что вкусные сосиски — праздник на столе, по крайней мере под конец недели что-то удалось достать. Теперь это фастфуд, кулинарный трэш, в лучшем случае — объект иронической ностальгии.
Мы привыкли к новым стандартам жизни незаметно. Точно так же отвыкнем курить — как отвыкли и задышали европейские города.
Они, конечно, ворчат на экологию, но это категория внеличностная. В отличие от конкретных россиян, в настоящий момент продолжающих обдавать своих сограждан ядовитой вонью всюду — от автобусных остановок до ресторанов с некурящей зоной, издевательски устроенной через проход от курящей. Которая всегда битком.
Идейный курильщик непременно найдет аргументы в пользу того, что всемирный тренд по ограничению потребления табака ничего не принес прогрессивному человечеству. То в Северной Европе количество онкологических заболеваний не снизилось, вопреки ожиданиям. То жители Вены не упускают случая подметить, что в их старорежимном городе большинство заведений — курящие, и это повод для локальной европейской гордости. То в самом ограничении продаж от 18 лет якобы обнаруживается подстрекательство тинейджера к тому, чтобы он почувствовал себя взрослым.
Можно ссылаться на то, что доктора пытаются подсадить честных людей на свою дорогостоящую иглу, — это мы успешно усвоили из американских фильмов, не утруждая себя поправками на состояние отечественной медицины.
Еще вариант: как бы ни было вредно курение, это выбор индивида, его личная свобода, которая в советские времена была основным мифом, а после распада СССР определила специфику индивидуалистической революции в России. Все это материи преходящие, зыбкие, значащие лишь то, что курильщик не хочет а) ограничивать себя в удовольствиях и б) учитывать других. В русском обыденном языке, для которого сейчас актуальны такие новации, как «толераст» и «гейропа», это все еще называется «прогибаться».
Крепкий алкоголь, бывший спутником уважающих себя киногероев до последней четверти XX века, окончательно вытеснен в сферу культового потребления.
Жирное мясо можно есть поздним вечером, но в этом есть нарочитый маргинализм.
Именно поэтому ругать антитабачный закон — по-своему мило, консервативно, безусловно, мужественно. Точно так же, как проклинать мир, который катится в преисподнюю, так как в нем больше не уважают силу, слушают каких-то умников, зачем-то дают волю бабам и далее по тексту. Это последовательная позиция, чья нелепость не лишает ее права на существование.
Автор — профессор отделения культурологии НИУ «Высшая школа экономики» (Москва)
