Цивилизация
Крымские власти «национализировали» десять особо ценных объектов, находившихся в собственности Украины. В основном это госдачи, где любили отдыхать украинские президенты и премьеры. На выдачу земель и приватизацию многочисленной курортной недвижимости в марте был введен мораторий — по слухам, на карандаш взяли объекты, принадлежащие «неправильным» украинским олигархам и недостаточно патриотичным предпринимателям. Официальная позиция властей — навести порядок и разобраться, кто и на каких основаниях стал владельцем крымской недвижимости.
Дом сгорел от эйфории
— Нетрудно догадаться, чем закончится ревизия, — говорит мой старый знакомый, симферопольский маклер Семен Семенович, много лет по доброте душевной помогавший мне в командировках по Крыму. — Говорил я вам, что самый сложный вопрос в семье — раздел нажитого добра? Теперь скажу, что раздел между государствами еще сложнее. Потому что революции и перевороты не способствуют сохранению имущества, а ведут к его утрате. Вот вы, — с укором переходит он на личности, — в свое время не захотели взять домик в Севастополе. В день референдума он сгорел. Тут такая эйфория была! Фейерверки, шашлыки…
От избушки осталась фотокарточка. Да я и так ее помню: без крыши, кособокая, ни одного целого стекла. В таком виде она и отошла в мир иной. А три года назад эта изба считалась зарубежной недвижимостью, Семеныч просил за нее €30 тыс. Почему так дорого? Ценилась вовсе не она, а российский корабль с орудием, направленным прямо в огород.
— Будете жить под охраной родины, и никакая украинская власть вас не тронет, — соблазнял Семен Семенович.
Хорошо, что не купила. В жизни все так непредсказуемо. Неизвестно, при какой власти сгоришь.
Итоги первого развода
В 1991 году, на момент первого развода России с Украиной, в Крыму было 632 здравницы. Из них 209 — собственность Украины, в том числе 9 курортных комплексов Министерства обороны СССР и 24 санатория ВЦСПС, переданных республике по межправительственному соглашению 1993 года.
Россия могла претендовать как минимум на 300 туристических и санаторных комплексов с неподтвержденными правами собственности и на 24 объекта незавершенного строительства.
Дело почему-то застопорилось. Если поначалу на межправительственном уровне еще создавались рабочие комиссии, велись парламентские переговоры по урегулированию вопросов собственности, то со временем и они заглохли.
Украинская сторона оказалась не очень сговорчивой, на каждый объект требовалось документальное подтверждение, что именно это конкретное предприятие строило санаторий, эксплуатировало его и отчисляло прибыль в казну Украины. Доводы, что при Советском Союзе многое возводилось хозспособом, в складчину, один завод поставлял песок, другой — цемент, никакого учета не велось, финансовых документов в архивах не сохранилось и т.д., во внимание не принимались.
Многие собственники, загоревшись было вернуть свое кровное, отступали, только представив, какая бюрократическая волокита им предстоит. Считалось, что легче построить новое, чем собирать документы и бегать по судам.
К тому же со времен перестройки на предприятиях по нескольку раз поменялись владельцы, им было не до зарубежного хозяйства. Некоторые даже удивлялись: «Разве у нас что-то было в Крыму? Впервые слышу…»
В итоге за 23 года узаконили свои права на крымскую недвижимость не больше десятка российских собственников.
Мэрия Москвы добилась юридического признания на санатории «Меласс» и «Понизовка» в Форосе, на детский санаторий им. Шевченко и комплекс «Первомайский» в Евпатории. Российскому Объединенному институту ядерных исследований и авиационной компании «Сухой» удалось отстоять права на пансионаты «Дубна» и «Кулон». На этом перечень побед практически заканчивается.
В обмен на выборы
А что с остальными объектами? Одни брошены и разворованы, другие захвачены как украинскими, так и российскими рейдерами, останки третьих годны теперь разве на то, чтобы служить укором нашей щедрой родине, затевающей в Крыму новое грандиозное строительство. Хоть бы со старым наконец-то разобраться…
Удивительно, но до недавнего времени Россия не имела реестра имущества, оставленного на полуострове в 1991 году. Сначала было не до того — перестройка, кризисы, а потом среди чиновников, отвечающих в правительстве «за Крым», утвердилось мнение, что уже и пересчитывать незачем, какая-де разница, чего и сколько там пропало, за давностью лет этого уже не вернуть.
По собственной инициативе учет вел фонд развития гуманитарных и экономических связей «Москва — Крым», выявивший, кстати, несколько десятков российских объектов, имеющих реальные судебные перспективы на возвращение законным хозяевам.
А также одно столичное адвокатское бюро, занимавшееся скорее тем, что отговаривало московских коммерсантов от «неформальных» схем по приобретению спорной крымской недвижимости. Схемы в основном изобретались пророссийски настроенными политиками накануне очередных выборов на полуострове.
Один известный деятель из раза в раз в обмен на материальную поддержку обещал рассчитаться с российским бизнесом «упрощенным порядком приватизации спорной недвижимости», другой проталкивал идею «совместного владения здравницами» на условиях реальных инвестиций из России, но с формальным — «для отмазки Киеву» — собственником в лице какого-нибудь надежного гражданина Украины. Что на это сказать? Избирательные кампании в Крыму всегда имели царский размах, но большой вопрос, что, кроме обещаний, получил от этого наш бизнес.
За все годы «тоски по России» многострадальную российскую недвижимость в Крыму не удосужились даже пересчитать, не говоря уже о том, чтобы по-братски следить за ее состоянием или хотя бы за движением из рук в руки.
Не вспоминают о ней и сейчас. Как инструмент для заигрывания с Москвой и торговли с Киевом потрепанные пансионаты крымским политикам больше не нужны. А Россия, получив теперь все, сама разберется, кому и что возвращать.
— Над Крымом летают бумеранги, — поделился с корреспондентом высокопоставленный сотрудник Фонда госимущества Украины. — Наши собственники окажутся сейчас ровно в том же положении, в каком совсем недавно были ваши. Чтобы доказать свои права на недвижимость, вновь потребуются и учредительные документы со времен царя Гороха, и налоговые декларации, и официальные свидетельства на право собственности. У наших в большинстве случаев тоже ничего этого нет. Наверняка буду предъявлять права и старые владельцы в расчете на приоритет… Так что Россия на законном основании воспользуется тем же пунктом в соглашении от 1993 года, каким все это время пользовалась и Украина.
Раньше этот пункт о том, что сторона, на территории которой расположен объект, может его использовать, пока сторона-владелец не докажет документальное право собственности на него, называли «лазейкой». За двадцать лет для одних лазейка превратилась в проходной двор, для других — в невосполнимые потери.
Потерянный рай
Под Судаком прозябает двенадцатиэтажное здание пансионата «Новый Свет». До развала СССР пансионат принадлежал московскому НПО имени Румянцева. Крымчане рассказывают, что тогда это было процветающее заведение: «Только садовников трудилось больше сотни, поваров и горничных — бессчетно, всем платили достойную зарплату, к праздникам — премии».
В благодарность за все хорошее в 1993 году ставший «ничейным» пансионат растащили за считаные месяцы. Пройди по дворам — у многих до сих пор горы мебели «оттуда», простыням и полотенцам со штампом санатория износу нет.
По соседству разваливается гигантский недострой Новолипецкого металлургического комбината.
В Ялте бывший собственник — российский шинный завод — охладел к санаторию имени Кирова. Несколько лет назад его корпуса освоили коммерсанты — под офисы. Похожая картина в санатории «Киев» нефтеуправления «Ленинскуголь». Пустую здравницу имени Куйбышева еще зимой охраняла преклонных лет пенсионерка. Кто платил ей зарплату, она понятия не имеет. Но гривны шли явно не с московского завода «Каучук» и не с телефонной станции Санкт-Петербурга, которые раньше на паях владели комплексом.
Разграбленный пансионат «Рига» оккупировали бомжи, больше он ни на что не годен.
Санаторий «Зори России» принадлежал ранее мурманскому ПО «Апатиты», владельцы много лет не показывались, видимо, считая, что его уже нет «в живых», а он прекрасно себя чувствовал, принимал отдыхающих.
Лет десять лет назад, в разгар курортного сезона, «Зори России» «приватизировали». Просто подъехала машина, вышли двое и с помощью отбойных молотков обновили вывеску на «Зори Украины».
В апреле этого года, после воссоединения с Россией, произошел обратный процесс: подъехали, сбили «Украину».
Беспризорные дачи
— Ждем чего-то похожего, — уныло говорит управляющий небольшим пансионатом «Лаванда» на задах санатория, некогда принадлежавшего 4-му управлению Минздрава СССР (представляться не захотел из опасения накликать на себя беду). — По телефону уже звонили: сваливайте по-хорошему, у нас тут будет своя отдыхаловка.
Пансионат «Лаванда» — бывшая госдача знаменитого россиянина Сергея Королева. Владелец — украинский предприниматель, сейчас в отъезде — «до прояснения обстановки». На хозяйстве только обслуга. Гостей нет, и в этом году, по прогнозу управляющего, вряд ли приедут. На трех этажах по люксу с гостиной, двумя спальнями и джакузи. Отдыхали, как правило, звезды московской эстрады.
— Когда мы брали эту дачку, она была в плачевном состоянии, — рассказывает собеседник. — На содержание не поступало ни копейки. Начали оформлять, и выяснилось, что она беспризорная, ни на одном балансе не числится. Хозяин решил спасать ее на свой страх и риск, приспособил под гостиницу. Платил, конечно, чтобы не трогали. Кому платил? Да всем, кто приходил к власти: и «оранжевым», и «донецким». Сейчас, когда у руля встали русские, что с ней будет, не знаю. Могут придраться к гражданству и просто отобрать.
По соседству дача Буденного, согласно справке БТИ, тоже несуществующая. Ее таким же неформальным образом «усыновил» какой-то пронырливый россиянин. Персонал спокоен: с гражданством хозяина им повезло, гнать «своих» новая власть вроде не собирается.
Точно неизвестно, кто — русские или украинцы — прибрал к рукам Милютинскую дачу, виллы «Ксения» и «Мечта», поставленные под охрану государства еще во времена СССР.
Их выставляла на продажу через интернет анонимная фирма, прекрасно, впрочем, осведомленная, что ни по советским, ни по российским, ни по украинским законам архитектурные памятники продавать нельзя. Просили недорого, покупатели — тоже анонимные — нашлись. Вот интересно, трясутся они теперь от страха потерять виллы или им это не грозит?
Запомнился давний разговор с мэром Ялты Сергеем Брайко (сейчас он тоже при власти — назначен замом мэра). В ответ на мои умозаключения, что беспризорная собственность одинаково хорошо прилипает к рукам «и ваших, и наших», он усмехнулся: «А что, кому-то станет лучше, если объекты совсем развалятся?»
Спорить было не о чем — развала и бардака южному берегу Крыма хватало, а лучше от этого не было никому.
Другой вопрос, что с общесоюзным имуществом надо было поступать как-то иначе. Но Россия тогда бежала из Крыма, как при капитуляции, побросала все без разбору — и скромные санатории своих предприятий, и бесценные памятники мирового уровня…Теперь вернулась, а многого уже нет.
— У нас грезят, что полуостров отстроят заново, будет как в Сочи, — обращается куда-то в пространство маклер Семен Семеныч, провожая меня на поезд. — Я старый человек, не доживу до этого счастья. Но и участвовать в сценарии, который снова повторяется в Крыму, совсем не хочется. Пугают страшные слова: «капитуляция», «криминализация», «конфискация»... За ними нет созидания, только потери и разруха. Я говорил, что при разводах больше всего страдает нажитое имущество?
