Цивилизация
Чтобы попытаться понять, возможно ли выйти из этого заколдованного круга, попробуем разобраться, как люди принимают решения и что же, в конце концов, такое этот загадочный и странный «менталитет».
Экономисты в подавляющем большинстве основывают свои рассуждения и модели на предпосылке рациональности индивидов. Иными словами, люди принимают решения, оценивая и сравнивая между собой ожидаемые выгоды и издержки доступных им альтернатив.
Если у вас в кармане есть 100 рублей, на улице жарко, а рядом ларек с мороженым, вы оцениваете и сравниваете ожидаемые выгоды и издержки и покупаете себе пломбир в вафельном стаканчике. При этом даже не задумываетесь о рациональности своего выбора — как, например, профессиональный игрок на бильярде не задумывается о теоретической механике перед тем, как нанести удар кием по шару. Хотя при этом четко следует ее законам.
Проблема в том, что в огромном количестве случаев люди не в состоянии, даже подсознательно, оценить выгоды и издержки какой-либо альтернативы и сами прекрасно понимают это. Так, большинство моих студентов не могут ответить на вопрос: «За какую сумму денег вы готовы провести два года в колонии общего режима? Называть можно любую сумму». Просто потому, что у них нет никакой возможности оценить, в какие издержки для них выльются эти два года.
Поэтому к соображениям рациональности при выборе добавляется, во-первых, собственный индивидуальный опыт: люди принимают решения исходя из того, что с ними было раньше, даже если такой выбор далек от рациональности.
Если вас когда-то обманул человек в очках и с длинным носом, с большой вероятностью вы начнете относиться к длинноносым людям с определенной предвзятостью и недоверием, особенно к тем из них, кто носит очки.
Во-вторых, часто, принимая решения, люди ориентируются на мнения окружающих: как известно, 3 миллиона леммингов не могут ошибаться. В середине 1990-х годов у меня была знакомая — простая женщина предпенсионного возраста. Как и большинство ее провинциальных ровесниц в то время, тогдашнего президента России Бориса Ельцина эта дама ненавидела лютой ненавистью. Когда в 1996 году случились выборы президента и во второй тур вышли, как мы помним, Ельцин и Зюганов, я с большим удивлением узнал, что она голосовала за Ельцина. На мой недоуменный вопрос: «Почему, Раиса Ивановна?» — последовал простой ответ: «Потому что большинство за Ельцина». То есть она, с подачи тогдашних СМИ, решила, что за Ельцина большинство, и поэтому проголосовала за него.
Другой, может быть, еще более яркий пример принятия решений на основе решений других людей — регулярно вспыхивающие в разных городах РФ эпидемии массовой скупки в магазинах соли и спичек. В последние годы к этим двум товарам добавилась почему-то еще гречка. Люди, в основном пожилые, понимая, что их познавательных способностей в современном — как правило, чуждом им мире — недостаточно, ориентируются в принятии решений главным образом друг на друга. Отсюда и возможность возникновения различных эксцессов, которые в литературе часто называют «эффектом снежного кома».
Наконец, люди, принимая решения, могут ориентироваться на опыт других людей, в том числе на опыт предыдущих поколений. Такой способ принятия решений можно назвать «следование установкам, принятым по умолчанию».
Уже довольно давно я играю со студентами в такую игру. Сначала заявляю следующее: «Историю, которую вы сейчас услышите, от начала и до конца придумал я. Соответственно, внутри этой истории я — царь и бог, и все, что я говорю, является истиной в последней инстанции». Далее собственно история: «Представьте себе, — говорю я, — раннее июньское утро, 6 часов утра, светит солнышко, поют птички. Вы совершаете утреннюю пробежку в парке на Воробьевых горах. Вокруг никого нет, и никто вас не видит (эту фразу, в разных вариантах, я повторяю несколько раз). Вдруг на обочине вы видите припаркованный автомобиль (пусть для определенности это будет красная Toyota), в нем и рядом с ним никого нет, но дверь со стороны переднего пассажира открыта, а на переднем сиденье лежит во-о-от такая куча американских долларов. Возьмете ли вы эти деньги?»
Как ни покажется странным, подавляющее большинство студентов отказываются брать деньги, однако практически никто не мотивирует этот выбор соображениями морали. Вместо этого они начинают сомневаться, что вдруг кто-то их все-таки увидит, вдруг неожиданно появится хозяин машины и денег, и у них возникнут серьезные проблемы.
Иными словами, я вполне осознанно погружаю их в когнитивный диссонанс: если руководствоваться соображениями рационального выбора, деньги в такой ситуации, разумеется, следует брать, однако, к нашему всеобщему счастью, большинство в такого рода ситуациях руководствуется принятой по умолчанию установкой, которую можно назвать правилом Остапа Бендера: «Уголовный кодекс нужно чтить». И внутренняя установка (еще раз подчеркиваю, здесь нет никакой морали! По крайней мере, в явном виде к ней почти никто не апеллирует) оказывается сильнее соображений рациональности. А когнитивный диссонанс преодолевается внесением нелегитимных поправок в условия задачи.
Именно такой набор принятых большинством общества (как уже было сказано, на мнения и установки практически всех людей так или иначе оказывают влияние мнения и установки, принятые окружающими) правил, действующих по умолчанию, и называют, на мой взгляд, загадочным словом «менталитет»: все эти «можно», «нельзя», «должно» и т.д.
У добравшегося до этого места вдумчивого читателя неизбежно должен возникнуть следующий вывод: если полностью рационально мы себя вести в силу объективных причин не можем, прибегая к помощи принятых и усвоенных нами правил, тогда, получается, никаких изменений в сознании подавляющего большинства сограждан ждать не приходится не только в ближайшее время, а вообще. Но дело в том, что люди все-таки пытаются, при наличии всех ограничений, быть более или менее рациональными. И требования, которые они в массе своей предъявляют к принятым ими по умолчанию правилам, довольно просты: они должны ассоциироваться с результатами, которые человек воспринимает как положительные.
Иначе говоря, выбранная индивидом стратегия должна систематически приносить (по крайней мере, с его точки зрения) какой-то выигрыш. В противном случае стратегия может быть заменена на альтернативную очень даже быстро: речь идет если не о часах и днях, то о неделях.
Богатые мужчины Саудовской Аравии — а там, насколько мне известно, большинство мужчин богатые — очень любят верблюжьи бега. Выглядит это следующим образом. По пустыне наперегонки бегут верблюды, подгоняемые электрическим погонщиком, как правило, сделанным из обыкновенной аккумуляторной дрели. Параллельно им на джипах едут их хозяева и смотрят при этом вбок, на верблюдов. Количество несчастных случаев на этих бегах, разумеется, зашкаливает.
Уровень инфантилизма любителей верблюжьих бегов даже для нас кажется невероятным — хотя у нас с инфантилизмом тоже все, мягко говоря, отлично.
Ну и все, наверное, слышали о прекрасных и современных аравийских законах: о том, что богохульство и колдовство наказываются здесь смертной казнью, о том, что женщинам здесь почти ничего нельзя, в том числе водить машину, о религиозной полиции (мутаве) и т.д. Совершенно естественным в этой связи представляется вопрос: почему все эти, прямо скажем, дикие пережитки не просто сохранились в Саудовской Аравии, а поддерживаются абсолютным большинством населения? Ответ очень простой: так как принятые установки приносят, по мнению их обладателей, положительный с точки зрения благосостояния результат, то и менять ничего не надо. Зачем? Хорошо же все!
Примерно в такой же ситуации оказались в последние полтора десятилетия и наша страна, и наш народ. Только вот фундамент этого весьма относительного благосостояния представляется куда более шатким. Шальные нефтяные деньги в России закончатся с неизбежностью. Произойдет это, видимо, при нашей жизни, и даже довольно скоро. Поэтому, как мне представляется, задача образованного класса — сделать так, чтобы поведенческие установки людей в этот момент изменились в правильную сторону. Не так, как это произошло в начале 1990-х, когда вдруг принятыми массово оказались стратегии типа «человек человеку волк» или «не верь, не бойся, не проси».
Как нам этого добиться — тема для отдельного разговора.
Автор — к.э.н., доцент экономического факультета МГУ. Соавтор учебника по Институциональной экономике под редакцией А.А. Аузана
