Цивилизация
«Вот она, проклятая Германия»
Когда в наши дни попадаешь на северо-восток Польши, возле границы с Калининградской областью, поблизости от Мазурских озер, любимого поляками курорта, не оставляет ощущение, что ты в Германии. Ландшафт, архитектура, дороги, идущие сквозь такие же аллеи, как где-нибудь под Берлином или Нюрнбергом. Ведь это бывшая Восточная Пруссия, когда-то оплот неметчины, хранилище немецкого духа. Но это Польша. И на протяжении последних 75 лет здесь живут поляки, которые считают эту землю своей.
После Ялтинских и Потсдамских соглашений Сталин вместе с союзниками перечертил границы Европы и провел свои депортации народов. Что думал советский вождь на самом деле, мы никогда не узнаем, но стремление его было очевидно — ликвидировать фитиль Второй мировой войны, с которым не смогли справиться те, кто вырабатывал Версальский мирный договор в 1920 году. Немцев выкинули из их домов и отправили восвояси. Скорее всего, в западные области поверженной Германии — как-то в Мюнхене я познакомился с дамой, которая выглядела абсолютно по-славянски, ее предки были из Восточной Пруссии.
На место немцев из Вильнюса, Львова, Западной Белоруссии стали привозить поляков. Они занимали оставленные немцами дома и восстанавливали то, что с величайшей жестокостью было разрушено.
Поляки восстановили твердыню Тевтонского ордена — оплот его экспансии на восток, один из самых красивых кирпичных замков Восточной Пруссии — Мариенбург, беспощадно разрушенный Красной армией. Теперь он называется Мальборк. «Вот она, проклятая Германия!» — говорили красноармейцы, сокрушая все на своем пути.
В феврале 1945 года танкисты генерала армии Ивана Даниловича Черняховского даже не могли предположить, что эта земля станет Польшей. Перед ними стояла одна задача — уничтожить логово фашистов. Возле маленького городка Мехелзак, что в переводе означает «мешок для муки» и где словно воплотились сказки Гофмана и братьев Гримм, машина генерала обогнала идущую по шоссе танковую колонну и попала под обстрел. Генерал сидел за рулем сам. Каким-то непостижимым образом в него попал осколок. Он успел сказать водителю: «Николай, спаси меня — я умираю», но спасти его не удалось.
«Вильнюс — литовцам, поляков — в Сибирь»
При жизни Черняховского считали баловнем судьбы. Шутка ли — самый молодой командующий фронтом. Герой Советского Союза. Кудрявый красавец с открытым лицом и прямым взглядом. Говорили, что представление на звание маршала лежало у Сталина на столе.
Он был лихим генералом и, между прочим, ровесником Брежнева. Кто знает, сложись его судьба иначе — он мог бы возглавить Советский Союз.
Но Черняховскому всегда чуть-чуть не везло. Как это бывает с молодыми людьми, которые взлетают как звезды и молниеносно гаснут. Странной оказалась и его посмертная слава.
Когда вместе с Баграмяном Черняховский командовал операцией по освобождению Вильнюса, в битве участвовали поляки из подпольной Армии Крайовой — в Польше, как и во многих европейских странах, было свое национальное сопротивление. Это были довольно крупные боевые формирования, но они не были коммунистами. Поляки считали Вильно своим родным городом и называли операцию по его освобождению «Остра брама» — по имени знаменитой иконы «Остробрамская Божья матерь», которая находится в специальном помещении на городских воротах. Эта икона для многих поколений поляков остается святыней.
Конечно, поляки рассчитывали, что и им найдется место в послевоенном управлении городом. Но у товарища Сталина на этот счет были другие планы. Он совершенно не планировал отдавать его полякам, а хотел сделать столицей Литовской ССР. Когда город взяли, поляков из АК от имени Черняховского пригласили на совместный парад. Затем, недолго думая, арестовали. И тех, кто согласился, записали в Красную армию или в Гвардию Людову, а тех, кто не согласился, отправили в Сибирь.
Организовал ли это Иван Черняховский? Вряд ли. Это больше напоминало почерк специалиста по депортациям и усмирению поляков Ивана Серова, впоследствии первого председателя КГБ. Именно он потом обезглавил верхушку Армии Крайовой, пригласив ее руководителя генерала Леопольда Окулицкого якобы для переговоров в Москву, где их арестовали и предали суду как врагов и фашистских прихвостней. («Процесс шести» остается до сих пор в списке претензий поляков к несправедливостям, нанесенным им Советским Союзом.) Окулицкого и его соратников расстреляли. Их прах, говорят, покоится на Донском кладбище в Москве.
Пока Серов проводил зачистку тылов от враждебных элементов, Черняховский продолжал движение на Восточную Пруссию, где и пал от шального осколка. Его похоронили в Вильнюсе на центральной площади. И поставили огромный памятник, который исполнил скульптор Николай Томский. Дочь генерала потом говорила, что место захоронения было выбрано крайне неудачно — в центре города, среди кафе и мест прогулок горожан была расположена могила.
Изгнание монумента из Вильнюса
В 1970-е годы возле города Мехльзак, который к тому времени уже назывался Пененжно в честь популярного главного редактора Ольштынской воеводской газеты, поставили памятник на том месте, где Черняховский получил свое смертельное ранение. Не слишком большой, но и не маленький.
В застойном Советском Союзе никогда не считали лишним напомнить странам Варшавского договора и их народам, кому они должны быть обязаны освобождением от фашистского ига.
Тогда Иван Черняховский был героем освобождения Польши. Надписи на памятнике были сделаны по-русски и по-польски.
После того как Литва первой вышла из Советского Союза, литовцы решили снести не только памятник Ленину в центре Вильнюса, но и памятник Черняховскому как символ советской оккупации. В 1992 году России было предложено забрать памятник генералу, и он был установлен в Воронеже. Могилу в центре Вильнюса ликвидировали, останки генерала были перезахоронены на Новодевичьем кладбище в Москве.
Танковый фактор
Сталину приписывают выражение, что «коммунизм подходит Польше как корове седло». Если он и вправду так говорил, то можно восхититься не только глубокомыслием вождя, но и его цинизмом. Советские правила и советские порядки приживались в послевоенной Польше с большим трудом.
Архитекторы и строители из Москвы вместе с поляками восстанавливали разрушенную немцами польскую столицу. Но привезенные из СССР политики-коммунисты, ориентировавшиеся на Москву, были слабы и непопулярны. Представителей Лондонского эмигрантского правительства Сталин должен был очернить любой ценой и не допустить к управлению Польшей — ему была нужна абсолютная лояльность. Специалисты из МГБ бесстыдно сфальсифицировали референдум о том, по какому пути пойдет Польша — по советскому или по буржуазному. Естественно, по советскому. Установление советских порядков началось с обмана.
Но Сталин помнил, что у него есть человек, на которого он может опереться в делах с поляками. Это маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский. Именно он, поляк, кавалерист, родившийся в Варшаве на территории тогдашней Российской империи, отсидевший в сталинской тюрьме, где ему выбили зубы, стал главной опорой Сталина в Польше. Рокоссовского назначили министром обороны и присвоили звание маршала Польши. Именно Рокоссовский в критических ситуациях принимал решения. Как сам он вспоминал, «пока они в польском ЦК пили каву и решали, что делать, я снимал телефонную трубку и поднимал по тревоге танковый корпус. И решение принималось как-то само собой».
Именно он выпестовал польскую военную элиту, которая в 1981 году под руководством генерала Ярузельского смогла удержать Польшу в советской орбите, введя военное положение. После смерти Сталина, после очередного польского бунта в 1956 году Рокоссовский навсегда покинул Польшу, затаив обиду на неблагодарность поляков.
Но полякам по-прежнему не разрешали вслух говорить о том, о чем они хотели. Об убитых в Катыни польских офицерах, о вероломном расстреле в Москве генерала Окулицкого, о насильственном установлении советского строя, вспоминать героев Армии Крайовой. Постепенно все эти проблемы стали называться эвфемизмом «белые пятна» советско-польских отношений.
С учетом того что у поляков долго не было своего государства, что поляки подвергались насильственной русификации при царизме, все советские запреты стали восприниматься как продолжение имперской политики России только под вывеской «советизации».
Когда Горбачев вынул из каркаса советской системы «танковый фактор», она рассыпалась как карточный домик.
С распадом Советского Союза образовалась новая реальность, в том числе и в Польше. Польский национализм, который, как всякий национализм, далеко не всегда выглядит симпатично, расцвел бурным цветом.
Но не следует забывать: на протяжении веков Польша лежала на пути завоевателей, которые проходили через нее то на восток, то на запад. И вообще, никак не могла получить свою собственную государственность. Наконец-то Польша могла быть самой собой или, как сказали бы политологи, сформировать собственную идентичность.
Изгнание монумента из Пененжо
В каждом польском городе и на каждой площади появился памятник или Пилсудскому — создателю независимой Польши, существовавшей с 1918 по 1939 год, или папе Римскому Иоанну Павлу II, духовному отцу перемен конца 1970-1980-х годов. По договоренности с российским правительством под Тверью и Смоленском были открыты военные мемориальные кладбища там, где похоронены поляки, расстрелянные НКВД по приказу Сталина в 1940 году. «Не русские будут нам указывать, кому мы, поляки, должны ставить памятники», — заявил тележурналист Богдан Лис в полемическом запале.
Постепенно дошла очередь и до памятника Ивану Черняховскому в городе Пененжно, возле границы с Калининградской областью. В феврале 2014 года городской совет Пененжно решил демонтировать памятник убитому в этом месте самому молодому полководцу из тех, кто сформировался в годы Великой Отечественной войны.
Но для поляков история о Черняховском не была любимой легендой, какой она была для поколений советских людей. Хотя генерал даже не знал, что он погибает в Польше, для поляков он был одним из тех, кто приехал на советском танке устанавливать сталинские порядки, когда нельзя говорить, читать и даже есть то, что ты хочешь, — потому что еда из магазинов тоже исчезла.
Что будет дальше? Как говорят в российском МИДе, власти городка Пененжно плохо знают законы: из-за межправительственного соглашения о захоронениях и местах памяти жертв войн и репрессий от 1994 года реализовать свое намерение по демонтажу монумента они не могут без согласия российской стороны. А его не будет.
В минувшие выходные за памятник вступился и поляк — депутат от партии «Союз демократических левых сил» Тадеуш Ивиньский написал депутатский запрос министру иностранных дел Польши Радославу Сикорскому, призвав защитить советские места памяти времен Второй мировой войны. Ивиньский напомнил, что в Красной армии, которая сражалась за освобождение Польши от фашизма, служили солдаты из стран, охваченных программой «Восточное партнерство» (Азербайджан, Армения, Белоруссия, Грузия, Молдавия, Украина), которую инициировала и активно продвигает Польша: «Может быть, стоит в рамках этой инициативы создать программу охраны могил, памятников, связанных с ветеранами Второй мировой войны, которые родом из этих государств и других дружественных нам стран, к примеру Латвии, Литвы и Эстонии».
От МИД Польши ответа пока нет. Но, как сообщает ИТАР-ТАСС, главный орган в Польше, который занимается подобными вопросами, — Совет по охране памяти борьбы и мученичества также настроен против памятника в Пененжно. Глава национального отделения совета Адам Сивек считает, что
этот монумент отличается от других, находящихся под защитой российско-польского соглашения, «так как посвящен не тысячам анонимных солдат, погибших на территории Польши, а конкретной личности, в биографии которой есть негативные для нашей страны факты».
Кстати, мемориал Черняховскому — не единственный памятник, который польские региональные власти хотели бы снести. Сейчас рассматриваются 14 таких случаев.
