Цивилизация
К этому, если отбросить наукообразную словесную шелуху, сводится серия выдвинутых в последнее время Минпромторгом диковинных инициатив по развитию отечественной промышленности (от отказа закупать ряд иностранных лекарств до идеи превратить Россию в хлопководческую державу с помощью почему-то белорусов).
Все это делается под руководством нового (майского путинского призыва) министра Дениса Мантурова. Он с прошлой осени стал одним из наиболее часто упоминаемых в прессе членов кабмина — когда встречался с президентом Владимиром Путиным и решал с ним, что делать с российской авиацией (Мантуров сам торговал вертолетами с индусами, а потом и командовал производством авиатехники, то есть в теме). Видимо, авиавопросы Путин с Мантуровым решили успешно, теперь перешли к более общим — чего где кому запретить, чего кому подкинуть. И началось.
К новому году председатель правительства Дмитрий Медведев утвердил минпромторговскую программу «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности» (до 2020 года). Довольно мутный и путаный документ, как и положено (его квалифицированный разбор можно почитать на сайте Центра развития ВШЭ). А вскоре начали поступать сообщения о конкретных предложениях под модным нынче грифом о некой новой промышленной политике (интересно, какой была старая?). В конце года Минпромторг рассказал про лекарства, в январе на очередной рабочей встрече Путина и Мантурова речь шла про одежду и обувь, а в феврале этот увлекательный разговор продолжил заместитель министра промышленности и торговли Виктор Евтухов на заседании президиума Ассоциации компаний розничной торговли.
И в том и в другом случае процветания российских производителей предложено добиться так: оградить их от иностранных конкурентов и помочь наладить сбыт, пусть даже насильно.
В обоих случаях не имеются в виду обеспеченные потребители, которых пока еще трудно заставить пить и носить то, на что укажут из Минпромторга. Прицел на беззащитных, на небогатых, больных и детей.
По лекарствам Минпромторг подготовил решение не допускать поставщиков зарубежных препаратов к участию в торгах по госзакупкам (за исключением искушенных в хлопководстве белорусов), если в российском реестре лекарственных средств зарегистрировано два и более таких же препарата. То есть сами авторы (защитного от ВТО) документа, если болезнь вынудит, смогут купить себе, скорее всего, нужные таблетки для лечения. А обреченные уповать на бесплатную медицину должны будут радоваться российским аналогам. По-бухгалтерски все логично, экономия налицо. Производителям препаратов, которые приличные российские врачи покупать нередко настоятельно не советуют, если речь идет о чем-то более серьезном, чем насморк, гарантируется сбыт по удобной цене вне зависимости от качества и прочей конкурентоспособности. Пациентам же надо просто крепче верить для спасения в обещания властей скоро все наладить (функции какой-то неведомой конкуренции готово взвалить на себя наше начальство).
На январской встрече Путина и Мантурова говорили о легкой промышленности (один из подразделов промышленной программы). Министр доложил президенту не только про начало возделывания хлопка под Астраханью, но и про новейшую идею (хотя что-то такое помнится старожилам со времен СССР) о мерах «государственной поддержки продвижения продукции на рынке». Меры знакомые. Заставить покупать школьную форму от своих производителей (тут последовал пассаж от Мантурова про модельеров Юдашкина и Зайцева, тоже, видимо, остро нуждающихся в продвижении их продукции), ну и солдат одевать как положено.
Однако мало. Даже если насильно одеть школьников в правильную форму под угрозой отчисления тех, кто явится на урок в заграничных тапочках, это несильно подстегнет спрос (тем более что частные школы явно отвертятся от принуждения).
Министр объяснил президенту, в чем еще «засада»: не в том, конечно, что покупатели предпочитают не те товары (хотя, понятно, и тут воспитание требуется, на что скоро, наверное, тоже попросят денег), а в том, что зловредная торговля не берет на продажу изделия российских портных и обувщиков.
Мантуров деликатно узнал у Путина, не будет ли он против того, если ввести «обязаловку» для торгашей продавать родные штаны и ботинки: «…мы уже сегодня с регионами, с предприятиями промышленности, с торговыми организациями вырабатываем меры, которые обеспечат максимальное присутствие предприятий легкой промышленности на торговых полках».
Видимо, запрета не последовало. И вот на днях уже заместитель министра объявил капитанам торговли, что они должны присоединиться к новому пункту в кодексе добросовестных практик и гарантировать, чтобы треть полок в магазинах отводилась под отечественные товары.
Эксперты безрадостно оценивают инициативы Минпромторга. Потому что при искреннем, надо полагать, стремлении как-то посодействовать своей промышленности повторяется старая советская ошибка.
Так все строится, что помощь предназначена не столько тем, кто умудряется при всех известных российских проблемах производить что-то приличное и пользующееся спросом, а тем, кто намерен вечно клепать неликвид.
Так в рухнувшей империи, скажем, молоко в отстающем колхозе покупалось по цене большей, чем в том, где надои были выше. Отсюда безрадостные оценки, что даже если вывалить на прилавки все то, что производят наши заводчики, то треть полок не займешь, если, конечно, не выстраивать десятиметровые ряды, как в СССР, из товаров одного вида. Впрочем, пожалуй, и тогда уже не хватит товара, ведь многие производители семейных трусов сгинули на горе поклонникам соцарта. К тому же обязанность брать товар на реализацию совсем не гарантирует, что этого товара будет больше продаваться. Так ведь и речь, выходит, не про то, чтобы нарастить сбыт, а про то, чтобы увеличить предложение, впрочем, и это не ново, уже проходили.
По-обывательски тоже все выглядит неуклюже — пусть тогда президентско-правительственная рать с себя и начнет, особенно в части лекарственных препаратов. Возрождаете величие Сталина — так и начните, как он, скромно ходить в отечественных френчах, например, от Юдашкина, причем и сами, и жен-детей принудите.
Но зачем все это предлагается, обсуждается, оформляется в виде серьезных программ? Мотив президента понятен. Он, конечно, ставя Мантурова министром, требовал что-то придумать в части промполитики. Просто потому, что опять, внезапно, как первый снег, пришло известие об опасной сырьевой зависимости нашей экономики. Стимул министра тоже очевиден — что угодно, но предложить президенту, чтобы оправдать доверие, хоть бы и обучить чабанов растить хлопок на Кавказе. И резоны производителей неконкурентоспособной продукции ясны. Вот только пользы для промышленности и экономики во всем этом не просматривается, но это, впрочем, не беда.
Некоторые серьезные эксперты говорят по поводу минпромторговских предложений, что они просто не сработают и вскоре забудутся. Но может оказаться иначе. Дело в том, что
подобная экзотика уже давно готова в изобилии в виде законопроектов, просто до сих пор им ходу не давали. Если же «плотину прорвет», Дума быстро может многое такое напринимать, от чего жизнь станет, как полагают депутаты, еще краше.
К примеру, прошлой же осенью из Думы сообщалось, что готовится законопроект об установлении предельных размеров торговых надбавок для магазинов на продовольствие. Это не схожий с какими-нибудь американскими местными законами проект о запрете превышать, скажем, установленные уровни наценок при продаже бензина. Там заправщики в жесткой конкуренции сражаются за право работать на том или ином участке дороги и соглашаются на условия местных властей, чтобы выиграть схватку. То есть сначала конкуренция, а потом механизм ее использования на радость избирателям. Нет конкуренции — не будет и механизма. Что предлагают думцы? Ровно наоборот — развивать монополизм, используя его для поддержания нужных производителям цен.
Представлявшая публике проект зампред думского комитета по аграрным вопросам Надежда Школкина из «Единой России» не так искушена в бюрократических играх, как Денис Мантуров, да и не встречалась она с Владимиром Путиным (а может, и убедила бы его в своей правоте). Согласно проекту, «правительству дается право устанавливать предельные размеры торговых надбавок на отдельные виды (…) социально значимых продовольственных товаров». Правда, сама Школкина фактически признавалась, что это вовсе не для сдерживания роста цен, а как раз для их поддержания на нужном уровне: «необходимо… отменить любые вознаграждения за продажу хлебобулочных изделий и регламентировать норму возврата хлеба, которая в последнее время составляет до 50% от объема поставляемого хлеба в розничные предприятия торговли».
Это уже не президентский или министерский стимулы, а очевидный мотив законодателя — любым способом помочь дружественным хлебзаводам, продукцию которых несознательные граждане не покупают. У этих заводов полки в магазинах уже есть. Значит, надо просто запретить продавцам возвращать неликвид.
Далее, видимо, придется думать, как заставить народ покупать булки только по месту прописки и принять закон о штрафах с тех, кто посмеет завезти домой хлеб из другого района.
Аргументы Школкиной очень напоминают аргументы Мантурова. Депутат говорила про изношенность оборудования на хлебозаводах, про то, сколько там трудится народу. Мантуров рассказывал президенту про трудности легкпрома и про процент женщин-работниц, все почти теми же словами.
И смысл один — не просто помочь в продвижении товаров, а обеспечить нужные цены. Под обещания, конечно, зорко следить, чтобы эти цены были справедливыми.
А продавцам и потребителям, видимо, придется вспоминать старое правило истинной жизни: «Не можешь (купить или продать) — научим, не хочешь (лечиться, одеваться и вообще жить, как говорят) — заставим».
