Цивилизация
Двенадцать лет назад из Екатеринбурга уехала одна интеллигентная, да к тому же и многодетная семья: муж, жена и трое детишек. Уехали навсегда — в Канаду. Жили себе там спокойно, особо не тужили, жизнь как-то налаживалась. А поскольку семья была интеллигентная (ну то есть «говно нации», как нам тут недавно напомнил Ленина Говорухин), то детей воспитывали в любви — прежде всего к Родине. Любовь привили накрепко, да так, что сын Володя, войдя в совершеннолетний возраст, сказал своим прекрасным родителям: «Дорогие мама и папа, вот зачем вы лишили меня моей любимой Родины, моей России и родного города Ебурга? Россия встает с колен, там модернизация и инновации — не то что в вашей скучной буржуазной Канаде. Я возвращаюсь строить новую Россию, вот так». И натурально вернулся.
Поступил в институт, а поскольку надо было как-то себя обеспечивать, работал.
Вот пишет мне его мама, Люба Богушевская, мы с ней не один уже год в переписке: «Он доказал себе и нам, что способен сам зарабатывать себе на жизнь, трудился каменщиком, бетонщиком, стал прорабом у каменщиков. Его уважали люди. Он только начинал жить. Веселый, добрый, честный парнишка. Но его растоптали. Уже четыре с половиной года он за решеткой. Вместо операции на сердце, которая была назначена на сентябрь 2007 года, он перемогается в колонии строгого режима, а мы все живем в ужасе, в страхе, что он не выдержит. Кому надо это?»
Посадили Володю Богушевского в том Екатеринбурге. Посадили по страшной статье — убийство.
Теперь маленькое лирическое отступление. В России такие люди, как Володя Богушевский, на вес золота.
Молодые мужчины, неопытные, еще лучше — без опыта жизни в России, без влиятельных родственников, без родственников в России вообще, без связей в криминальных и уж тем более во властных кругах, отслеживаются пристально. Их, что называется, «ведут». Это дорогой штучный товар: ведь на них можно списать любое преступление, их можно подставить, развести, уболтать или вообще ни о чем не спрашивать — не рыпнутся.
Кстати, ровно об этом пишет британская The Daily Telegraph. «Правительство должно сделать официальное предупреждение о возможных рисках, чтобы британские компании, которые примут решение инвестировать в Россию, делали это с открытыми глазами», — цитирует газета письмо члена парламента от лейбористской партии, бывшего министра по делам Европы Дениса Макшейна министру по делам торговли и инвестиций Стивену Грину.
Ну да, это не секрет. Более того, проблема воспета любимцем бывших советских подростков Жаном-Клодом ван Даммом. Есть у него про это кино 2005 года, называется «Из ада» — его любят показывать по НТВ+ и по каналам ВГТРК, не удержусь привести аннотацию: «Американец Кайл, работающий в России, оказывается в легендарной тюрьме «Кровавая», куда боятся попасть даже самые крутые бандиты и бывалые рецидивисты. Здесь надзиратели — изощренные садисты, а начальство — продажное зверье, устраивающее кровавые бои между заключенными. Но, потеряв на чужой земле любовь, будущее и свободу, Кайл не намерен сгинуть в этой проклятой дыре. Он будет отчаянно бороться за свою жизнь, чтобы однажды выбраться из настоящего ада на Земле, где выживают только сильнейшие».
C Володей Богушевским произошла очень похожая история. 10 апреля 2007 года в Екатеринбурге произошло убийство. Была застрелена молодая женщина, Златина Ирина. Все случилось в центре города, что самое циничное — во дворе УВД Кировского района. Но никто ничего не слышал.
Труп обнаружили утром. Когда опрашивали сожителя, Андрея Ильина, содержавшего так называемые ВИП-салоны, которые оказывали определенные услуги, он позвонил майору милиции Валерию Жернакову. Тот прибыл на место, после чего из дела исчезли все замеры (осталось лишь описание в протоколе), исчез обнаруженный пистолет, точно совпадающий по описанию с оружием убийства, исчез протокол обыска квартиры Златиной, а машина («Мерседес»), в которой была застрелена женщина, была почему-то передана другой женщине, позже возглавившей те самые ВИП-салоны. Тело убитой было спешно кремировано. Дело возбудили, но довольно быстро закрыли за неимением подозреваемого.
Чуть позже дело понадобилось снова — его достали в пылу борьбы екатеринбургских сутенеров за рынок и клиентуру. Попугали им неразумных конкурентов, парочку даже арестовали, однако сговорились мирно. Второй раз «висяк» закрывать не стали, а приступили к поискам крайнего. Нашли, конечно. Им оказался Володя Богушевский, ни с кем из перечисленных живых и мертвых граждан не знакомый, зато встречавшийся с отбившимися конкурентами на мотокроссах. Богушевского вызвали на допрос да тут же и задержали, а через три дня, как положено, арестовали — по подозрению в убийстве. В отделении милиции Володю пытал лично майор Жернаков, хотя формально он не был включен в состав оперативно-следственной группы. После допроса Володю не смогли отвезти в ИВС — он был избит, а потому отвезли в кардиологическое отделение больницы, в реанимацию. Володю подлечивали и снова отправляли на допросы, а он ждал суда, собираясь рассказать на нем о пытках (что и сделал) и даже не нанимал адвоката. В результате, разумеется, огреб срок по полной программе — за убийство, суд никаких доводов слушать не стал.
Мать погибшей, женщина глубоко верующая, испросив разрешения у своего духовного отца, написала письмо в областной суд, в котором сообщила, что по делу об убийстве ее дочери осужден невиновный, что убийца на свободе и она знает, кто это. Реакции — ноль.
Мать погибшей и мать Володи Богушевского состоят в переписке, и такое письмо есть и у меня. Довольно давно есть.
Люба Богушевская обижается на меня (как и сотни других женщин), почему я не внесла имя ее сына в список заведомо неправосудно осужденных по политическим мотивам, который был отнесен от имени митинга на Сахарова и Болотной в администрацию президента. Ну потому что в этом деле нет политического мотива. Нет ведь? Разумеется, нет.
При этом в списке есть имя Вани Белоусова, тоже очень молодого человека, студента, не имеющего в России близких родственников, кроме тети. Он обвинялся в подрыве фонаря на Манежной площади (никто не пострадал, слава Богу), причем по политическим мотивам. А то, что Ваня в момент взрыва справлял с однокурсниками чей-то день рождения на площади Ильича (что довольно далеко от Манежной), никого не волнует. Ваня получил срок чуть поменьше, чем Володя.
Справедливо ли то, что имя Вани в списке есть, а имени Володи нет? Не знаю, я ведь не судья. Но
проблема в том, что ни один судья и знать не хочет, справедливо или нет осужден им тот или иной человек.
А знаете, сколько в России таких осужденных, как Таисия Осипова? Больше 110 тысяч человек (обвиненных по наркотическим статьям, в основном по ст. 228 УК, как и она). Спросите у любого, кто побывал на зоне: часто ли там оказываются наркодилеры и наркобароны? Их там практически нет. Потому что наркобизнес крышуют борцы с наркобизнесом, а сажать ведь кого-то надо и оправдывать должность — не зарплату, конечно, а должностную кормушку. Сколько среди сидельцев больных, многодетных отцов и матерей — не считал никто.
В ближайшее время в администрацию президента будет подан новый, расширенный список осужденных по политическим мотивам. Его составители любезно спросили меня, не возражаю ли я против расширения первого списка. Конечно, нет, не возражаю. Горячо поддерживаю. Но как его расширять?
Как быть с заявлением Вячеслава Лебедева, главы Верховного суда, по статье 159 УК (мошенничество), которую лично сам председатель ВС считает ловушкой для любого человека? Как быть с теми, кого судят по этому обвинению прямо сейчас? Как быть с Таней Михайловой, ночной таксистской из города Покров Владимирской области, матерью-одиночкой, имеющей серьезнейшее заболевание (двусторонний коксартроз — у нее гниют тазобедренные кости), осужденной по этой статье и сидящей в тюрьме по очень сомнительному обвинению? Она везла в такси гражданку (и правда мошенницу), как оказалось, от одного места преступления к другому, а в результате осуждена ровно по той же статье, которую в 2004-м впаяли Ходорковскому. Почему он политический, а Таня — нет?
И Таня, и Володя, и Ваня, и тысячи других людей нуждаются в правосудии, потому что на их месте завтра окажетесь вы или ваши дети. Под амнистию по ненасильственным преступлениям (которую, кстати, никто не собирается пока проводить) попадет только Таня. Ну и то хорошо. Однако сомнительные приговоры пересматривать все же придется, если мы не хотим навеки остаться в средневековье. И чем раньше, тем лучше. А пока же можно ограничиться мораторием на закрытые судебные процессы и ввести, в конце концов, действенный гражданский контроль. Например, реагировать на подобные статьи. А если автор соврал в фактах — наказывать его, беспощадно и публично.
