Цивилизация
Когда Владимир Путин объяснял депутатам уходящей Думы от партии власти, почему нужно, чтобы она в результате выборов сохранила решающее большинство, он ненароком сообщил вполне сенсационную вещь. Оказывается, в кризис 2008—2009 руководство обсуждало, что надо бы «просто передать правительству полномочия по принятию решений». И, по его словам, Борис Грызлов тогда «настоял на том, что нужно действовать в рамках законодательства, оставить парламенту то, что ему принадлежит по закону». Вот так незамеченной осталась попытка лишить российский парламент его конституционных полномочий. И действительно, зачем возбуждать общественное мнение, если такие решения принимаются в рабочем, так сказать, порядке? Более того,
по мнению Путина, одной из главных причин кризиса в западных странах как раз и является это самое политическое возбуждение, «отсутствие консолидации в обществе».
А чтобы его преодолеть, «Единой России» нужно «добиваться максимального результата на этих выборах, потому что, если мы «расквасим» парламент… это когда-нибудь подтащит нас к той черте, за которой сейчас оказались наши партнеры и друзья в Европе».
Могло бы показаться странным, что Путин агитирует партию за то, чтобы она постаралась победить. Но его предупреждения, конечно, обращены не к ЕР, а к широкой аудитории, которой тем самым живописуют ужасы политической конкуренции в западных демократиях. Картинка вполне доходчивая: вот там сейчас кризис и бардак, потому что политики разного толка не могут договориться. А у нас не то чтобы без споров — вовсе нет, «между правительственными структурами и фракцией в Государственной думе постоянно шли дебаты и споры по тому, что и как нужно сделать», но все это за пределами политической борьбы, а в рамках, опять же, обсуждения рабочих моментов.
Между тем доходчивость картинки не делает ее менее лукавой. Списывать причины системного кризиса мировой экономики на недостатки представительной демократии — лукавство безусловное. Лукавство вдвойне — утверждать, что именно она способствует залезанию в долги и принятию государством нереалистичных социальных обязательств. Хотя бы потому, что
вакцинированный от политики российский вариант парламентаризма ничуть не помешал в предыдущие годы непрерывно наращивать социальные расходы бюджета и, по признанию министров путинского правительства, довести их уже до предела возможного.
Потому что это самый легкий способ приучить население к политической монополии, наилучший с точки зрения желающих сохранить власть. Главная нагрузка по этой части — пенсионное обеспечение — в России находится ровно в том состоянии, которое так пугает Путина на Западе. «Все обещать и жить за счет будущих поколений», оказывается, было возможно безо всякого «расквашивания парламента», а с конституционным проправительственным большинством. Путин правильно говорит, что такие обязательства — самое страшное для социальной стабильности, потому что любое их урезание выводит беднеющих граждан на улицу. Но урезать ведь придется, особенно с учетом того, что правительство считает необходимым теперь поднимать расходы на силовую сферу.
И тем более придется, когда мировой кризис — не по мифическим причинам, о которых говорит Путин, а из-за реальных дисбалансов западных экономик — приведет к падению цен на сырьевых рынках. Так что
желающему сохранить стабильность и власть российскому руководству молиться нужно на то, чтобы живописуемые им в таком неприглядном виде западные демократии удержали ситуацию.
А пока гражданам для собственного спокойствия предлагается считать, что споры между правительством и его фракцией в Думе — это и есть парламентаризм. Притом что те депутаты ЕР, что не попадут в новую Думу, уже подробно и достоверно описали именуемые спорами процедуры, которые на самом деле сводятся к получению инструкций из Кремля и кабинета министров. Для собственного спокойствия — потому что чем хуже будут действительные результаты «Единой России», тем больше придется над ними поработать. А ведь мы же не заинтересованы в массовых фальсификациях, не правда ли?
Выступление Путина содержит достаточно простой тезис — политический монополист предпочтительнее конкурентной ситуации. Потому что эффективнее. И поэтому не надо раскачивать лодку и свистеть про сменяемость власти. При такой аргументации содержательная дискуссия невозможна. Стоящие у власти всегда будут считать себя эффективнее потенциальных соперников, а поскольку они же берут на себя функции арбитра в этом споре под названием «выборы», то счет матча известен заранее. Нужно только иметь в виду, что в спортивном мире ставки на такие игры букмекеры не принимают.
