Цивилизация
«Прошлый четверг стал первым днем президентства Дмитрия Медведева». Так аттестовал публикацию статьи «Россия, вперед!» известный российско-американский политолог.
Это соображение, полностью или частично разделяемое большинством экспертов, дополнил его немецкий коллега: «Если в течение ближайших нескольких недель Медведев не расставит своих людей на ключевые посты, то ничего не получится». И хотя в этих словах чувствуется некоторое забегание вперед, они попадают в точку.
Самостоятельность российского лидера выражается в первую очередь в способности расставлять на ключевых должностях лояльные себе кадры.
А вот эта способность, в свою очередь, зависит не только от формальных полномочий, которые у российского президента и так близки к самодержавным, но и от авторитета, от умения сформулировать убедительные для большинства идеи. Насколько и для кого убедительными оказались идеи, изложенные Медведевым в программной статье и развитые им в речи на ярославской международной конференции, а также в собеседовании с членами валдайского клуба?
Самый ясный изо всех ответных сигналов поступил пока от нового шефа столичного ГУВД. Владимир Колокольцев, излагая план ближайших мероприятий, процитировал пассаж из медведевской статьи об «избавлении от проходимцев» в правоохранительном корпусе. По содержанию такое обещание вполне стандартно для подобных ситуаций, но цитатная его форма выражает лояльность лично к Медведеву и маркирует главу московской милиции как президентского назначенца.
Что же до президентских назначенцев более крупных калибров – для губернаторов, то они не нашли в новейших словах и речах Медведева ни одного политического комплимента, не увидели ни одного ободряющего знака. Напротив, отказ от их выборности провозглашен, по мысли президента, которой он поделился с валдайскими экспертами, не только всерьез, но и довольно-таки надолго – на сто лет вперед.
Медведев откровенно стремится сохранить и закрепить главную свою на сегодня реальную властную прерогативу – руководство утверждением и переутверждением губернаторов.
Сохранение их в роли административно зависимых от него людей он явно считает более надежным вариантом, чем любые попытки привлечь их на свою сторону идейно-политическими методами.
Что же до федеральной бюрократии, то ей политические сигналы посланы как раз были, и привели ее, возможно, в некоторую растерянность. Не исключено, именно этим может объясняться отмеченная многими резкость и нервозность первого вице-премьера Шувалова в думском его выступлении о правительственных антикризисных мероприятиях.
Ведь президент прозрачно упрекнул кабинет в «ошибках», в неверных «представлениях о том, что случилось в мире», в неспособности предвидеть реальную глубину падения российской экономики. Зайдя с другого фланга, он также сообщил валдайским собеседникам и о наличии в правительстве «махровых консерваторов, которые всегда пророчат нам большие проблемы».
Тут уж речь явно шла о Кудрине, и хотя Медведев добавил, что «такие люди иногда полезны», министр финансов неслучайно сразу же выступил с серией заявлений. В которых подчеркнул, с одной стороны, рискованность всякой финансовой неосмотрительности, а с другой – напомнил, что российская экономика внутренний потенциал падения исчерпала, и дальнейшие ухудшения возможны, только если извне накатят новые кризисные волны.
Опасения, что Медведев может посоветовать Путину обновить личный состав правительства, внутри этого правительства явно бродят и, конечно, его будоражат. Но опасения эти – сугубо аппаратные, потому что ясно сформулированного альтернативного экономического курса в статье и выступлениях Медведева пока не просматривается. Сами по себе медведевские лозунги хозяйственной и социальной модернизации и отказа от сырьевой ориентации, безусловно, являются также и докризисными лозунгами Путина. Именно с их помощью в свое время подводилась база под создание госкорпораций, якобы будущих флагманов технологического прорыва, а также и под закачку в инновационные якобы суперпроекты казенных нефтедолларов, что сегодня признается действиями, резко усугубившими кризис.
Внутри круга сановников и сановных коммерсантов дискуссия о путях российской модернизации, к которой призвал президент, может быть лишь дискуссией о перенаправлении денежных потоков от одних кланов к другим.
Но совершенно другой смысл этот спор получит, если охватит более широкие слои.
Откровенный разговор о российских общественных целях, разумеется, назрел и перезрел. Но вся система, скрупулезно выстроенная за десять лет, нацелена на то, чтобы сделать такой разговор или невозможным, или пустопорожним.
Каким способом рядовые люди могут дать совет верхам? Неужели через официально признанные политические партии? Но тем немногим партиям, которые прошли через все фильтры, сказать после этой процедуры уже почти нечего. Вялость прошедших в Госдуме слушаний, предпринятых для обсуждения статьи президента, — тому свежее свидетельство. Характерно, что с критикой сырьевой экономики вполне согласился на уровне идеи даже Геннадий Андреевич Зюганов, напомнивший, что это ведь старинный лозунг КПРФ. Вряд ли это та поддержка и те советы, которые нужны для обновления российской политики.
Говорят, статью Медведева уже вовсю прорабатывают и штатные активисты «Единой России». Ведь идеологией у нас по-прежнему заведует Сурков. За что он ни возьмется, все выходит Селигер.
Так уж у нас организована система коммуникаций, что дискуссия, начатая Медведевым в интернете, в основном в интернете и продолжается, с включением тех немногих печатных СМИ, которые ведут себя более или менее независимо. Все прочие мероприятия над этим текстом больше похожи на казенное освоение установочного материала, не дошедшее еще, к счастью, до школ и воинских частей.
Можно, разумеется, обратиться в Кремль и напрямую. И таких обращений за прошедшую неделю, насколько можно судить, поступило много. Но шансов быть замеченными в таких случаях больше у тех, кто говорит с начальством на том специфическом языке, к которому оно приучено его же собственными пропагандистами.
Не зря же первым, кто был услышан и шумно разрекламирован казенным телевидением, оказался писатель-публицист Максим Калашников, напоминающий тех сумрачных «политологов», что задают тон на официальном экране, только куда откровеннее и радикальнее. Который «не согласен с либеральной частью» статьи Медведева, но зато во многом согласен с Муссолини, уважает Сталина и даже в нацистской Германии находит «много ценного».
Разумеется, глас Калашникова не есть глас народа. Народ держит паузу.
Медведев хотел, чтобы его услышали, и его услышали. Но человек, который вышел из тени предшественника и собственным голосом заговорил о вещах, по-настоящему важных, должен приготовиться к тому, что от него будут ждать гораздо более конкретных слов, а главное, совершенно конкретных дел.
Дорога в десять тысяч ли начинается с первого шага. Так говорят в Китае, на опыт мудрецов которого Медведев сослался в своей статье. Первый шаг сделан. Очередь за остальными.
