Цивилизация
Новый руководитель управления Федеральной налоговой службы (УФНС) по Дагестану Владимир Радченко из-за пикета в Махачкале во второй раз за неделю не смог попасть на рабочее место. Несколько сотен человек перекрыли улицу, чтобы не пустить Радченко на работу. В итоге, как и неделю назад, работа налоговиков была сорвана. Новый руководитель так и не добрался до своего кабинета. Сегодня же заведено уголовное дело о похищении Радченко: в пятницу вооруженные люди вывезли его из здания УФНС и, угрожая убийством, потребовали покинуть республику.
Лезгины, третий по численности народ Дагестана, протестуют против назначения русского Владимира Радченко на должность, которую прежде занимал лезгин Назим Апаев.
В Дагестане российская власть применила особый принцип назначений, закрепив отдельные должности за конкретными представителями многочисленных народов этой республики по принципу «чем многочисленнее народность, тем выше должность».
Скажем, президентом Дагестана по этому принципу может быть только аварец. В результате вполне логичная попытка назначить на крайне важное — с точки зрения противостояния коррупции — место главного налоговика человека со стороны фактически привела к межнациональному конфликту. Разумеется, лезгины протестуют не против русских, и не против конкретного русского Владимира Радченко, и даже не против того, что налоговую службу в регионе будет контролировать «чужак» (хотя подобные назначения обычно не нравятся ни одной элите в так называемых «национальных республиках», да и не только в них). Они протестуют против ущемления прав лезгинского народа, за которым должность главы УФНС была в их сознании незыблемо закреплена по национальной квоте.
Кремль с приходом Дмитрия Медведева вообще попытался обозначить некие новые принципы кадровой политики в национальных республиках
— в частности, в Ингушетии и Карачаево-Черкесии президентами были назначены представители «титульной» для этих республик нации Юнус-Бек Евкуров и Борис Эбзеев, но они долгие годы никак не были связаны по роду деятельности с самими республиками. Причем тот же Эбзеев произвел, по местным понятиям, кадровую революцию, предложив в качестве премьер-министра КЧР не карачаевца или черкеса, а этнического грека Владимира Кайшева. Нехарактерный кадровый принцип был применен и при назначении нового министра внутренних дел Ингушетии — им стал ингуш, но работавший в предельно далеком от республики Ханты-Мансийском автономном округе.
Попытки ставить в проблемные регионы независимых от местной элиты руководителей как на главные должности, так и в силовые структуры — вполне понятный принцип кадровой политики. Но частота и логика его применения пока недостаточны, чтобы считать его окончательно взятым на вооружение российской властью.
Кроме того, что кадровая политика в многонациональной стране неизбежно должна быть увязана с национальной, она еще должна основываться на принципе профессионализма. Этого принципа мы до сих пор не наблюдали прежде всего на федеральном уровне, где должности зачастую распределяются по вполне восточному принципу клановости и кумовства.
При этом верховной власти важно определить для себя, руководствуется ли она при кадровых назначениях едиными принципами для всей России или в Дагестане, Чечне и, скажем, Кировской области (где губернатором только что стал формальный оппозиционер) эти принципы отличаются. Быть может, лезгины в Дагестане перестанут обижаться, если федеральный центр откажется закреплять должности и за другими крупными этносами --аварцами, даргинцами, кумыками. Понятно, что по объективным политическим причинам достаточно сложно решиться назначить президентом Чечни не чеченца, президентом Ингушетии не ингуша, президентом Дагестана не представителя одного из крупнейших дагестанских этносов, даже не аварца. Но такая национальная политика не должна исключать доминирования принципа профессионализма при назначении как первых лиц регионов, так и руководителей рангом ниже. А
распределять должности по национальным квотам — значит, обрекать регионы на постоянные конфликты между профессионализмом и национальной принадлежностью
соискателя, не говоря уже о естественной необходимости федерального центра в полной мере контролировать финансовую и криминогенную ситуацию в любом российском регионе.
Так что частная профессиональная судьба совершенно не медийного персонажа, нового главы УФНС Дагестана Владимира Радченко, становится лакмусовой бумажкой эффективности всей кадровой политики российских властей. Их способности совершать осмысленные назначения и обеспечивать своим назначенцам условия для полноценной работы в любой точке нашей протяженной, многонациональной, многоконфессиональной и крайне трудной для управления страны.
